—

В отличие от вас, я не ищу легких побед и не коллекционирую ни имен, ни штампов. Я — следователь и интересуюсь и задаю вопросы не из праздного любопытства, а лишь те, какие относятся к делу, а не к телу, как у вас. И вот что, вопросы здесь задаю я! И будьте добры вести себя здесь соответственно вашему возрасту, и положению, которые обязывают к серьезному разговору. А сальничать — будете в другом месте, — посуровел следователь.

Свиридов все так же усмехался.

—

Так, значит, паспорт вы обменяли, а на материк ездили в последний раз летом прошлого года?

—

Завидная память.

—

В таком случае, как вы сумели побывать на материке в марте нынешнего года?

Начальник сплавучастка сразу сник. Молчал.

—

Я вас спрашиваю!

—

Жена бывшая паспорт старый взяла. В отместку.

—

Зачем же ей ваш паспорт, если вы сами говорите, что разошлись давно и даже не знаете, где она проживает?

—

Разошлись давно, разъехались недавно.

—

Предположим. Но зачем ей, женщине, брать билет по вашему паспорту, когда у нее свой паспорт имеется? Да и не выдали бы женщине билет по мужскому паспорту. Сами знаете.

—

Вероятно, она его выкинула. А кто-то подобрал и воспользовался.

—

Но вы же сами говорили, что паспорт вы обменяли, но не получали.

—

Неприятно вспоминать о подлости женщины, с какою прожил много лет.

—

Значит, жена украла и выкинула? Так?

—

Вероятно

так.

—

И где она выкинула?

—

Это уж у нее надо спрашивать.

—

Где? Где она проживает?

—

Не знаю. Меня не интересует.

—

Имя и отчество вашей жены? День отъезда? — взялся за телефон Яровой.

Свиридов побледнел.

—

День отъезда не знаю. Я не провожал. Может, она на Сахалине живет.

—

Имя и отчество? — настаивал Яровой и тут же заказал паспортный стол Ногликского отделения милиции.

Свиридов нервно закрутился на стуле. Вытирая потеющее лицо, злыми глазами смотрел на Ярового. Самодовольство, уверенность — словно с потом вышли.

Вскоре зазвонил телефон.

Яровой спокойно взял трубку. Через несколько минут он узнал, что начальник сплава обменял свой паспорт на новый, чтоб, как он объяснил, смыть пятно памяти развода с первой женой. Она уехала из Ныша пять лет назад. Вместе с детьми. И никому не пишет. На алименты не подала. Радовалась, что развязалась с неудачным мужем. И по сей день никто ничего о ней не знает. А Свиридов и не пытался искать ее. Вскоре он нашел себе другую женщину. Жил с нею три года. И только недавно решил вдруг зарегистрировать с нею свой брак и сменить паспорт. Старый он предъявил в паспортный стол и получил взамен новый. Без хлопот и осложнений.

Руки Свиридова впились в край стола и, казалось, готовы были расщепить его, разметать его по осколкам вместе с этим упрямым следователем, что спокойно сидит напротив. Он не остановится. Нет. Он копает на него, на Свиридова. «Этого не запугать, следователь не так прост, каким показался при первой встрече. Он совсем не прост. К упрям. Как жаль, что этот разговор происходит не в Ныше, не там — дома. А здесь, где нет поддержки. Нет ребят. Своих! Плотогонов! Уж там бы мы поговорили», — подумал начальник участка и озирается.

—

Как вы оказались на материке?

—

Не был я там! Не был!

—

А билеты? Это откуда? Они взяты по вашему паспорту.

—

Выкрали у меня паспорт. В конторе!

—

Вторая жена? — усмехнулся Аркадий.

—

При чем она? Украли. Я все перевернул. Контору раньше оставлял открытой. После этого случая — в туалет иду — и дверь закрываю.

—

А зачем вам паспорт на работе понадобился?

—

Я всегда ношу документы при себе.

—

Предположим, выкрали. А потом он как объявился?

—

Подкинули!

—

Кто?

—

Не знаю! Не видел!

—

Странно. Ну, при открытых дверях украсть могли. Но как подкинуть сумели при закрытых дверях?

—

В форточку бросили. На полу нашел.

—

Кого?

—

Ясно кого, паспорт.

—

Этот забавный анекдот вам рассказала ваша жена? — откровенно рассмеялся Яровой.

—

Я говорю так, как было.

—

Ну, предположим, что это так. Какого числа у вас украли паспорт?

—

Одиннадцатого марта, — выпалил Свиридов.

—

Вы точно помните?

—

Ручаюсь!

—

Подпишите показания, — потребовал следователь.

Начальник поспешно поставил размашистую подпись.

—

А теперь уточним. Как вы сами мне говорили, десятого марта вы были в области на совещании. В этот же день вечером, выехали обратно. Прибытие поезда в Ныш не могло быть ранее восьми часов вечера следующего дня. То есть, одиннадцатого марта. В это время работа закончена, никого в конторе не было и вы пошли домой. Лишь на следующий день вы пришли в контору. То есть, двенадцатого марта. Как же паспорт могли у вас украсть одиннадцатого марта в конторе, когда вы там не были?

—

Значит, двенадцатого марта украли. Виноват. Спутал.

—

Двенадцатого? Но и это исключено. Двенадцатого марта взят билет на самолет. А двенадцатого вы только вышли на работу. Покуда у вас украли, добрались до Южного — тут не менее суток потребуется. А билет взят именно двенадцатого марта.

—

Значит, до совещания его у меня выкрали. До отъезда.

—

Вот как? Плохая у вас память. Может, получше вспомните?

—

Нет. До отъезда.

—

Ну, тогда взгляните сюда, вот копия квитанции на место в гостинице. Вот номер вашего паспорта. Уж не скажете ли вы, что там у вас выкрали паспорт?

—

И это не так. Паспорт в этой гостинице хранится у администратора до самого дня отъезда. Кстати, и билет, на поезд вам был заказан по паспорту. Вот отметка.

Свиридов сидел, как загнанный. Но нет. Он не дастся в руки.

—

А почему вы считаете, что билет взят мною? Ведь на корешке нет отметки из паспорта. Ведь могло быть совпадение. Свиридовых по Сахалину пруд пруди. Почему же им должен быть обязательно я и никто другой? Тем более, что я на материке не был. А другие, возможно, и побывали по делам.

—

Да, на Сахалине действительно семьдесят два человека с такой фамилией.

—

Ну вот видите, я же говорил! — вздохнул начальник сплава.

—

Кроме фамилии, есть еще инициалы! И вот с вашими инициалами из этих семидесяти двух осталось лишь шестеро. Один из них — летчик. Ему билеты не нужны. Полеты— его работа. Но и его маршруты проверены. Второй — бурильщик. И в те дни — его как раз снимали для документального кинофильма. Он в это время поставил рекорд проходки, что подтвердили не только данные вахтенных журналов, а и кинокадры. Третий — школьник. Ему всего восемь лет… Следующий — рыбак. Он находится в районе лова— в Бристольском заливе. Вот уже полгода. И капитан судна подтвердил, что его рыбак ни на минуту не покидал борт судна. Еще один — пенсионер. Болен. И не может самостоятельно передвигаться. Находится и больнице с января нынешнего года. Шестой — вы. Как видите, и это было проверено, — спокойно отвечал Яровой.

Свиридов молча сидел напротив. О чем-то мучительно думал. Аркадий ждал. Конечно, можно было давно предупредить, к чему приведут Свиридова ложные показания. Он может быть признан соучастником или укрывателем возможного преступления. Но нет, пусть этот человек исчерпает все свои возможности, пусть он весь вывернется наизнанку. Пусть увертывается. Это не может длиться бесконечно. Ведь не будь он заинтересован в Клеще— не изворачивался бы. Пусть ищет лазейки.

—

Я обронил паспорт в купе, — вдруг доносится голос Свиридова.

—

Когда?

—

Когда возвращался с совещания из Южно-Сахалинска, — окреп голос начальника участка сплава.