И умер в тот миг Крылатый, сын Тьясы, упав к ногам Ветра, сына Ская…

Ветер, сын Ская, оглянулся, и взглянул на свою жертву. И увидев его презрительный взгляд, забыл человек о своих страхах. Ибо он и Дракон были почти одинаковы – два Убийцы, которые дрались за вершину Скалы. Но Дракон был сильнее. Он плюнул в лицо Идальго, и бросил:

– Моего отца убили люди. А люди – не мситри. На них не стоит охотится. Их надо просто вырезать. Вот так. – и коготь дракона одним движением нарисовал на титановой стене зала силуэт Скалы. И перечеркнул его сверху вниз, словно отмечая путь падшего Человека… Поняв, что он имеет в виду, человек озверел от ярости, и крикнул:

– Ты! Да знаешь ли ты, кто твой отец?! Он самый страшный убийца в Галактике! Он взрывает миры, он вырезает целые народы! Он – Диктатор!

Ветер вскочил на ноги, и повинуясь его только зарождающейся силе, человек повис в воздухе между полом и потолком.

– Я много раз слышал это от тебя, и от других. Почему ты считаешь, что Скай – мой отец?

– Да ты посмотри на себя!

Ветер замер. Он долго молчал, пока покрасневший от бешенства Идальго извивался в воздухе. Но наконец, он сказал:

– Да. Я похож на него.

– Ему далеко до тебя, змеёныш!

Страшный вопль человека прервался, когда сила Ветра с хрустом скрутила его наподобие выжимаемого полотенца. Поток крови хлынул на пол, оросив дракона животворным дождём. Сын Ская вдохнул солёный запах вражеской крови, и посмотрел вокруг. Его друзья толпились на первом этаже гасиенды, ожидая своего бога. Ньяма стоял на часах, сжимая бластер обоими руками. Они боялись. Они страшно боялись смерти. Но шли. Шли за своим вождём. Шли за своим богом. Хотя не имели даже малейшего понятия о том, что же такое их ждёт в случае победы… Цену победы знал только бог. Зато все знали цену поражения. Этому Ветра научил Тьяса. Он сказал Крылатому:

«Ты свободен, Ветер – и поэтому ты бог. Не дай никому взять у тебя свободу.»

Дракон закрыл пылающие золотые глаза, из которых катились слёзы, смешиваясь на ковре с кровью врага.

«Свобода… Понимал ли ты, что такое свобода, о Тьяса?» – молча спросил плачущий бог неизвестно у кого.

«Я познал свободу, взойдя на вершину Скалы по мокрым от крови склонам. А ты? Ведь ты даже не мог ходить, когда учил меня этому. Ты сидел, смотрел в небо, и плакал. Плакал от горя, зная о смерти своего сына за много дней до неё. Плакал от радости, видя как я учусь летать…»

– Небо принадлежит мне! – Дракон расправил сверкающие крылья, и взревел.

«Но ты видел в нём то, что до сих пор скрыто от всех нас, Тьяса. Ты знал небо лучше меня, его повелителя, ибо глядя туда, находил ответы на вопросы, сжигающие сейчас мою душу»

«Ты смотрел туда, и тихо рассказывал про всё, что сейчас происходит со мной. Ты видел это. Ты ЗНАЛ. И пытался уберечь меня.»

– А я не смог уберечь тебя, Тьяса… – прошептал плачущий бог. – Я не смог…

Он несколько минут стоял зажмурившись, и ощущая только биение сердец. Затем Ветер, сын Ская, открыл глаза, и посмотрел вниз. На Основание Скалы.

– Я принёс им свободу… – прошептал молодой бог, и познал ужас, услышав свои следующие слова.

– Я принёс им свободу убивать всех, кого они захотят. От богов до мситри. Вот что Я принёс им.

И тогда Ветер, сын Ская, задрожал, поняв, что первой его жертвой был Крылатый, сын Тьясы.

– Я принёс свободу выбирать себе ЖЕРТВУ! – в ужасе прошептал Дракон, и замолчал почти на час. Потом он поднял прекрасную голову, посмотрел золотыми глазами в окно, на мрачное кровавое небо, и спросил:

– А ты? Чему учил ты, Тьяса…?

И словно порыв тёплого ветра, словно дуновение от взмаха нежных крыльев, прозвучали едва слышные слова:

«Разве у мситри не может быть своего языка, своих песен…?» – ласковый голос Тьясы заставил могучего дракона сжаться, и превратиться в маленького, ничего не понимающего Крылатого.

– О, Тьяса… – прошептал Крылатый, плача. – Почему, почему меня лишили тебя, отец…?

По небу бежали тучи, которые гнал Вечный Ветер. Но Зима приближалась – и Ветер превращался в смерч.

Педро высматривал грузовик с драконом, но не мог его найти. Ему закралось нехорошее подозрение – а что, если этот парень достаточно умён, и не привёз добычу с собой? Что, если он хочет только встретится здесь, а потом полететь на свою базу неизвестно где?! Доктор чертыхнулся, и повернулся к своим парням.

– Амигос, придётся подождать. Надо узнать, здесь наше сокровище, или нет.

Парни с усмешками переглянулись, и пилот посадил большой грузовой флаер доктора на площадку перед гасиендой Идальго. Педро ещё раз повторил инструкции, и вышел. Его никто не встречал.

– Дон Педро? – человек вздрогнул, но сообразил, что это просто усилитель из флаера.

– Да, я.

– Вы привезли гипнозер?

– Конечно.

– Он в машине?

– Да.

– Хорошо. Все, выйдете из машины. Быстро. Педро замер. Он что, совсем псих?… Или правда не знает, с кем имеет дело?..

– Не думаю. – спокойно сказал он.

Из окна третьего этажа ударила очередь из стационарного бластера, и провела выжженную полосу вдоль ног доктора.

– Я считаю до пяти, потом убиваю тебя. Если просто пошевельнешься – убью. Выходите из машины.

Посеревший дон Педро в ужасе понял, что ошибся. Гринго просто идиот, а они ведь не разговаривают… Они убивают!

– Только я знаю, как пользоваться гипнозером! – взвизгнул он.

– Тогда я отрежу тебе ноги. Ты всё равно сможешь мне рассказать.

Внезапно луч дал очередь в небо, за спину доктора, и взрыв рассказал, что второй флаер с парнями больше не придёт им на помощь.

– Надеюсь, гипнозер был не в той машине? Потому что иначе ты мне не нужен.

– Нет, нет, он здесь… – холодный пот катился по лбу дона Педро.

– Раз.

– Подожди! Там нет никого!

– Два.

– Стой!

– Три. Дон Педро схватился за сердце, и повернулся.

– Парни, вылезайте!

Двери открылись, и пять телохранителей метнулись в стороны, поливая огнём окно гасиенды. В ответ прозвучала короткая очередь – и все пятеро превратились в огненные сгустки крика. Педро в ужасе опустился на землю. Как мог человек ТАК стрелять?! Кто он такой, чёрт возьми?!

– Ты хотел меня обмануть, человек? – в голосе прозвучала столь знакомая доктору насмешка. И только тогда он понял.

«Нет… Нет!!! Это невозможно! Он слишком мал, он просто не может так себя вести!»

– Кто ты?!

Неведомая сила подняла завывшего дона Педро в воздух, и стремительно протащила в окно третьего этажа. От ужаса при виде содержимого зала заседаний, волосы на голове доктора зашевелились, а лицо покрылось липким потом. Залитый кровью пол, забрызганные стены – и дракон, небрежно державший стационарную плазменную пушку, как автомат. Увидев дракона, у Педро просто остановилось сердце. «Как я мог забыть, чей он сын?!» – в смертельном ужасе подумал ксенозоолог, посмотрев в пылающие глаза. «Я думал только о товаре… И забыл, что дракон – это не зорг, что с ним надо считаться! А теперь поздно»

– Ты хотел меня обмануть… – ласково произнёс Ветер, сын Ская, обводя посеревшего дона Педро когтем. – Я не люблю этого, человек.

Дракон напрягся, под чешуёй проступили стальные тросы мышц – и огромный флаер, стоявший во дворе, сам по себе взлетел, повиснув у окна. Голос звучал напряжённо, дракону явно было очень тяжело.

– Вытащи свой прибор, человек. БЫСТРО!

Педро молча, трясясь от страха, подошёл к окну, и под прицелом огромного бластера с трудом вытащил из машины громоздкий компьютер с кучей проводов.

– Это всё?

– Да.

Машина рванулась в небо, словно у неё запустили двигатели, и превратилась в маленькое солнце, когда её догнал луч из пушки. Тяжело дыша от напряжения, молодой дракон повернул столь похожую на Диктатора голову к доктору, и приказал:

– Готовь машину.