Затраты на воздушное вооружение[10]
В результате столь мощной кампании кайзеровской Германии к началу войны практически удалось догнать Францию по количеству военных аэропланов. А исходя из того, что наиболее великое значение в войне господствующие военные круги все-таки приписывали воздушным судам, превосходство Германии теперь казалось вполне обеспеченным и в воздушных силах. И все же генерал Ханс Хартвиг фон Безелер объяснял в 1913 г., что аэроплан не может считаться вполне надежным средством ведения войны. «Их помощь для разведки и связного дела, а при случае также и как транспортного средства, может иметь большое значение, однако в борьбе они никогда не будут принимать решительного участия». Сходные мнения тогда же высказывала и французская газета «Военная Франция», в которой можно было прочесть: «Ныне частенько говорят и пишут, что самолет станет впредь выигрывать битвы! Следовало бы вместо этого спросить, как все это может статься… Об использовании аэроплана как средства борьбы, по крайней мере, теперь и в обозримом времени, даже не может быть и речи. Аэроплан не является машиной разрушения. Хорошо хотя бы то, что он уже теперь пригоден для разведки».
Итак, к началу Первой мировой войны авиация была уже не в младенчестве, а скорее «здоровым и хорошо растущим ребенком». В 1913 г. аэроплан преодолел рубеж скорости 200 км/час, а авиаторы к тому времени освоили многие фигуры высшего пилотажа. Но генералы, начинавшие войну, не видели на театре военных действий места этой крылатой игрушке богатых чудаков-авантюристов. «Боевое применение аэроплана не представляется возможным», – утверждали военные чины. И их можно понять: авиация многим казалась всего лишь еще одним техническим видом спорта. Так что на начальных этапах войны допустимы были только самолеты-разведчики. Но даже воздушная разведка оказалась намного эффективнее, чем предполагали генералы. Она оказалась надежнее конной – пока лихие кавалеристы прорубались к своим, летчики уже успевали доложить обстановку.
Присутствие самолета в небе стало для армии далеко не безобидным. Ружейный огонь с земли не сильно помогал, хотя самый первый авиатор, ставший жертвой Первой мировой, погиб именно от него. Становилось очевидным, что орудием для борьбы с самолетом может стать только другой самолет. Но каким он должен быть и чем мог уничтожать неприятеля?
Начинал войну самолет безоружным, если, конечно, не считать личного оружия пилота. Для борьбы с воздушным противником нужно было найти нечто гораздо более серьезное. И Великая война предложила для этих поисков самое неограниченное поле действия.
Первая мировая война охватила своим пожаром практически все страны Европы. Помимо огромных масс мужского населения, к участию в боях была привлечена и самая передовая техника. Впервые в истории войн над полями сражений появился самолет. Мощь воздушного оружия очень скоро ощутил на себе не только фронт, но и тыл. Новорожденная авиация внесла немалый вклад в массовое уничтожение людей, городов, военных и промышленных объектов, транспорта. На протяжении войны воздушный флот значительно усовершенствовался. Резко возрос парк самолетов.
Окончание войны оставило без работы тысячи и тысячи летчиков. Во время войны их сравнивали с птицами: соколами, орлами, ястребами. А после – они с трудом находили себе работу…
Когда Уильяма Фолкнера спросили: «В вашем рассказе „Все они мертвы, эти старые пилоты“… создается впечатление, что люди, прошедшие войну, так или иначе, умерли для новой жизни. Это так?» Он ответил: «Да, в каком-то смысле, они действительно мертвы». «И вы считаете, что в этом положении оказались прежде всего молодые люди, служившие в авиации?» – «В то время – да».
Пролог
Европа цезарей!
С тех пор, как в Бонапарта
Гусиное перо направил Меттерних, —
Впервые за сто лет и на глазах моих
Меняется твоя таинственная карта!
О. Мандельштам (Европа, 1914 г.)
Их было четверо, тех, кто вновь претендовал на передел мира. В их распоряжении имелись гигантские ресурсы, позволявшие покрывать неумеренную расточительность, и невероятно возросший уровень технических возможностей. Имена этих четырех гигантов – Германия, Франция, Англия и Россия.
Всего лишь сто лет минуло с той поры, когда Германия, может быть, впервые по-настоящему ощутила свои силы, тягаясь на полях брани с великим Наполеоном. Тогда они были вместе против Франции. И тогда Германия еще не называлась Германией. Но вскоре после разгрома французской республики Пруссия и Австрия стали мечтать об объединении всех германских племен. В 1864 г. они вместе напали на Данию и отторгли у нее Шлезвиг и Гольштейн. А в 1866 г. Пруссия, объединившись с Италией, выступила уже против своего недавнего союзника Австрии, которую поддержали четыре других германских «государства» – Ганновер, Гессен-Кассель, Нассау и город Франкфурт-на-Майне. Пруссия нанесла сокрушительное поражение Австрии и стала во главе движения за объединение германских племен.
Тогда на сцене вновь появилась Франция, не заинтересованная в возникновении по соседству крупного и сильного государства. В ходе франко-прусской войны 1870–1871 гг. мощь Германии возросла еще больше. Франция капитулировала, отдав две своих провинции в бассейне Рейна и Мозеля – Эльзас и Лотарингию.
К началу нового века возросшая, насквозь проникнутая прусским казарменным духом Германия, налилась силой и решила нанести новый удар по своим соседям. Победоносный Мольтке-старший[11] приступил к составлению плана войны против Франции и России сразу же после окончания франко-прусской войны. Вначале он придерживался ведения одновременных военных действий против России и Франции. Затем, вследствие быстро возраставшей мощи Франции, предпочел направлять главный удар против этого наиболее опасного противника. Это был первый период разработки германских военных планов, датирующийся 1871–1879 гг.
Во второй период (1879–1892) намечалось бросить против Франций половину германских сил. Они должны были, опираясь на укрепления Эльзаса и Лотарингии, сдерживать натиск французов. Главный удар теперь предполагалось нанести по России. Мольтке-старший планировал одновременно с Восточной Пруссией и Австро-Венгрией отрезать от России Царство Польское. Вся кампания рассчитывалась на семь лет.
Третий период разработки военных планов (1892–1906) связан уже с Мольтке-младшим[12] и Шлифеном[13] – призывавшими к быстрой войне. Главные усилия германских войск они вновь направляли прежде всего на разгром Франции, а против России намеревались выставить лишь заградительные силы, действующие совместно с Австро-Венгрией. Только после разгрома Франции предполагалось перебросить на Восточный фронт основные силы. Шлифен предлагал молниеносными ударами сначала по Франции, а затем по России, разгромить противников, не дав им возможности воспользоваться имеющимися у них позиционными преимуществами. При этом Шлифен рассчитывал на извечную медлительность России в мобилизации своих потенций.
Четвертый и последний период подготовки к войне (1906–1914) начался сразу же после отставки Шлифена; его преемником стал Мольтке-младший. Последний внес существенные изменения в распределение сил. Опасаясь вторжения французов в Эльзас и Лотарингию, которые Франция надеялась вернуть в свои владения, он усилил левое крыло войск за счет правого ударного, изменив тем самым соотношение сил от 7:1 (по Шлифеиу) на 3:1. План Шлифена, предполагавший возможность оставления Восточной Пруссии и вторжения французов в Эльзас и Лотарингию, вызывал большое недовольство прусских землевладельцев и промышленников.