Литмир - Электронная Библиотека

Они перекинулись парой слов, затем «полковник» спрятал телефон в карман пиджака и сказал:

— Пойдёмте наверх. Примите душ, поедите, вас посмотрит врач… Хотя, по-моему, кроме дезинфицирующего раствора и йода ничего не понадобится!

Он первым покинул помещение. А я остановился на пороге, обернулся и на миг задержал взгляд на трупе боевика. Мне вдруг показалось, что губы его слегка вздрогнули, будто он начинал приходить в себя после сильного болевого шока, вызванного многочасовым избиением и девятью смертоносными, застрявшими в теле пулями.

— Бред, — я не смог удержаться, чтобы не произнести это слово вслух.

Повернулся и быстро, насколько позволяло самочувствие, пошёл по направлению к выходу из старого армейского карцера.

* * *

Мы поднялись по ступенькам до второго этажа и очутились в просторной светлой комнате, судя по оборудованию — медпункте. Тотчас из соседней двери показалась красивая брюнетка с зелеными глазами и одарила меня прелестной улыбкой.

Я осмотрелся по сторонам. «Полковник Жаров» уже смотался, оставив меня наедине с женщиной в белом халате.

— Вам, несомненно, нужно сходить в душ, — выдала она свое компетентное заключение. — Потом аккуратно, чтобы не повредить ранки, оботритесь полотенцем и, не одеваясь, подходите ко мне.

— Прямо так сразу? — впервые за последние сутки я заставил себя улыбнуться. — А потом так и ходить голым? Мне нужна одежда.

— Вы пока идите в душ, — брюнетка указала на дверь, из которой только что появилась, — а я приготовлю одежду. — Она осмотрела висящий на мне, словно половая тряпка, зеленый костюм и ободранные донельзя ботинки. — Все на свалку! Какой размер одежды и обуви?

— Костюм — пятьдесят два, обувь — сорок три, — я напряг память и вспомнил еще кое-что. — Мне так же жизненно необходимы две банки холодного немецкого пива. Можно обойтись без врачебной помощи, но без пива… — я развёл руки.

— Когда будете завтракать, там спросите. А у меня медпункт. — Брюнетка ещё раз ткнула пальцем в сторону второй двери, где надлежало искать душ, и вышла, оставив меня совершенно одного…

Под бьющие сверху тоненькие струйки тёплой воды я забрался с огромным удовольствием. Правда, тут же ноющей болью напомнили о себе и руки, и ноги, и лицо, но по сравнению с процедурой очищения от засохшей крови и прочей налипшей на тело дряни — песка, грязи и пота — это было сущей мелочью. Рядом с краном, на пластмассовой подставочке, лежали тюбики с травяным шампунем и жидким розовым мылом, поролоновая губка. Вряд ли этой уютной душевой кабинкой пользуются боевики. Ну, может быть, не считая любимого жеребца зеленоглазой брюнетки. Или — жеребцов. Откуда я могу знать такие интимные подробности?

Я не смог отказать себе в удовольствии простоять под тугими струями воды целых пятнадцать минут. До тех пор, пока штора не отдернулась и не показалось милое личико брюнетки. Она, бьюсь об заклад, не только с врачебным интересом осмотрела мое мокрое тело, несколько раз провела по нему рукой в требующих дезинфекции, йода и пластыря местах, а потом сказала:

— Вытирайтесь и ложитесь, — а сама подошла к стеклянному шкафчику со всевозможными пузырьками, открыла его и задумалась, какой бы такой штуковиной намазать этого здорового мужика?

Я тем временем обтерся, обмотал широкое полотенце вокруг бёдер и, покинув душ, улегся спиной вверх на обтянутую полиэтиленом кушетку. Начинающие подсыхать ссадины стали отвратительно чесаться…

Спустя полчаса, весь с головы до ног обмазанный и обклеенный бактерицидным пластырем, одетый в новые, но ужасно лоховские рубашку, костюм и ботинки, которые намеревался заменить в первом же приличном магазине, я сидел за столиком в кафе, где, как я понял, набивали свою утробу местные «омоновцы». Мне принесли горячий борщ, чуть подогретый люля-кебаб с рисом и красным соусом и две банки холодного пива «Бавария». Совсем неплохо, если учесть, что пятнадцать часов я провел без еды и отдыха. Я не спеша поел, выпил пиво, сразу почувствовав блаженную негу во всем организме, затем коротко переговорил с Олегом — «полковником», который напомнил, что моя белая «восьмёрка» со старым другом Колесником за баранкой ждёт меня за высоким металлическим забором его опорной базы номер четырнадцать, чтобы незамедлительно отвезти в гостиницу.

— Не напрягайся, — отказался я от гостиничных апартаментов. — Как только доберусь до машины — сразу уеду из этой грёбаной Западной Украины. Не понравилось мне ваше национальное гостеприимство.

— Как хочешь, — пожал плечами Олег. — Приказ Персикова. Номер в гостинице «Турист» на твое имя уже оплачен. Хочешь — уезжай, хочешь — нет. Мне до фени. Пойдём, провожу…

Мы вышли из здания и направились к въездным воротам. Я в последний раз окинул взглядом территорию, так замечательно меня приютившую в последние сутки, и, с превеликим удовольствием толкнув плечом одного из стоящих в узком проходе КПП боевиков, вышел наружу.

И сразу увидел Колесника. Он, вжавшись в водительское сиденье «Жигулей», дремал и даже не шелохнулся, когда я тихо открыл соседнюю дверцу и сел. Пришлось шлепнуть его ладонью по плечу. Колесник вздрогнул, широко, как пучеглазая жаба, открыл глаза, подпрыгнул и достал головой до крыши. Потом все-таки сообразил посмотреть направо.

— У-у, чёрт, напугал… — сказал он таким тоном, которым обычно поминают нечистого и сразу же крестятся. — Так и заикой можно остаться.

— Документы. — Я протянул руку.

Колесник непонимающе поморгал, вероятно, ещё не до конца проснувшись, затем понял, что от него требуется, и полез в карман.

Получив техпаспорт на «восьмёрку» и мой собственный, я коротко бросил: «Вылезай!» и первым вышел из машины, Мы поменялись местами, я повернул в замке зажигания ключ и завел мотор.

— Довезу тебя до города, если скажешь, как туда ехать.

— Э-э, да тебя что, в спальном мешке сюда везли, друг?! — рассмеялся он, но, заметив на моём лице выражение крайнего презрения к его драгоценной персоне, замолчал. — Сто тридцать километров до Львова, — он пожал плечами. — Прямо и налево. Долго налево. Там кругом указатели!

Когда мы выехали на шоссе, я попросил у него сигарету.

— Персиков снял на моё имя номер в «Туристе».

— Ну и что?

— Мне этот номер не нужен. — Я надавил на кнопку прикуривателя. До Колесника дошло через двадцать секунд.

— Слушай, так я могу?! Если тебе не надо, а всё равно оплачено! Возьму девочек, водки… — Он заискивающе посмотрел на меня. — Давай заедем, скажешь администратору, что я за тебя, а?

— Две минуты. Мне некогда.

— Конечно, конечно! Слушай, а может, и ты с нами?! Такой сейшен организуем — мама родная!

— У меня в этом городе уже был сейшен. Век не забуду…

Я предупредил администратора гостиницы, что Колесник вместо меня будет пьянствовать «в номерах» в течение ближайших суток, а сам, сделав только небольшой перерыв на посещение междугородного телефонного узла, развернул машину строго на север и помчал к границе с Белоруссией.

Рамоны всё равно не было дома. Придется нагрянуть сюрпризом. Мое, будто сошедшее с полотна обдолбанного художника, лицо произведет на неё неизгладимое впечатление.

За прошедшее с момента переворота время жизнь в стране здорово изменилась. По дороге до маленького провинциального эстонского городка Пярну мне пришлось пересекать четыре, теперь уже государственные, границы, на каждой из которых неизменно дышащие перегаром пограничники по полчаса сличали мою собственную физиономию с той фотографией, что была прилеплена рядом с фамилией Полковников, а бравые таможенники, у которых жажда взятки была написана жирными буквами прямо на лбу, готовы были разобрать автомобиль до последнего винтика, лишь бы в очередной раз предотвратить попытку нелегального вывоза с их исторической Родины двухсот граммов соленого прибалтийского сыра. Но с автотуристом из Западной Украины их ждал конкретный облом. Не повезло, бывает.

В Пярну я въехал уже поздно вечером. В отличие от Львова, здесь снег еще даже не начинал таять. Высокие сугробы были повсюду. Но даже они не могли скрыть под своей толщей очарования тихого, уснувшего до очередного пляжного сезона курорта. В тот день я впервые отметил про себя, что мне очень давно не хватало этого города с его уютными кафе, маленькими, почти игрушечными магазинчиками, никуда не спешащими прохожими и, конечно, морем, скованным сейчас метровым слоем ледяных торосов.

44
{"b":"177193","o":1}