— Не придуривайтесь! — Персиков начал раздражаться. — Вы не в цирке!

— Прошу прощения, босс, я просто рад долгожданному отдыху от погребения заживо в этих очаровательных стенах. — Я был действительно рад. Но вытягиваться в струнку перед этим хмырем не хотелось. Он слишком рано решил, что майор Бобров уже душой и телом в его распоряжении. Ошибочка, мистер, я просто жду удобного часа!

— Возьмите. — Персиков бросил на стол большой белый конверт, который извлек из одного из ящиков. — Внимательно прочитайте и оставьте у себя.

Я разорвал бумажный прямоугольник, и у меня в руках оказалось два паспорта: один — обычный, а второй — паспорт моряка, несколько удостоверений, водительские права и сложенный вчетверо жёлтый лист машинописного формата. Я развернул его и быстро пробежал глазами текст. Это была легенда. Согласно ей, я до недавнего времени работал первым помощником капитана на рыболовецком сейнере «Пальмира», приписанном к порту Находка. Сам — из Комсомольска-на-Амуре, воспитывался в детском доме номер три. Затем окончил мореходное училище и Морскую академию. Разведен. Детей нет. Бывшая жена проживает в Петропавловске-Камчатском… Далее шли совсем несущественные, на первый взгляд, подробности.

— Очень любопытно, — я взглянул на Персикова. — А этот Сергей Сергеевич Полковников действительно существует?

— Существовал, так будет правильней, — Персиков нахмурил брови. — И у него нет ни одного родственника или знакомого западней Урала. Всю жизнь провёл в морях, женился почти случайно, во время отпуска, а когда вернулся, то благоверной уже и след простыл. Так и развели без её присутствия, спустя год. Квартиры своей никогда не имел, жил в общаге, недалеко от рыбного порта. Словом, человек-невидимка. Но зато заработал очень приличные деньги, списался на берег и уехал поближе к цивилизации, начинать новую жизнь. Вот и доездился… Команда сейнера «Пальмира» сейчас со всеми потрохами продалась в рабство филиппинцам, и, судя по всему, судно тоже скоро перейдёт в полное владение узкоглазых.

— Что так?

— Перестройка. — Я давно не слышал, чтобы человек с таким презрением произносил это заскорузлое словечко из лексикона кремлевского демагога. — Все квоты на лов рыбы продали китайцам и японцам, а сами с голой жопой!.. Вы, Бобров, молодец!

— Насчёт чего? — мне стало интересно.

— Да насчет всего. Даже у первой колонны авторитет завоевали.

— Я не стремился к симпатиям этих недоделков. — Как только я вспоминал, что совсем рядом обитает элитное подразделение мафии по ликвидации, мне становилось противно.

Они существовали по особому распорядку даже здесь, на базе, Поступал заказ из определенной точки на территории Союза, и здесь, исходя из желаемого способа ликвидации потенциальной жертвы, подбирали спеца, готовили и отправляли на задание. А потом — снова на базу. В милицейских сводках есть такое понятие: «наемный убийца-гастролер». Получает заказ, выполняет работу, отчаливает восвояси. Концы в воду. Но невдомек ментам, что девяносто девять наемников из ста приезжают и уезжают из одного и того же места — секретной базы мафии в Карпатских горах. Это теперь даже не в России! Вот и свидетельствует статистика о почти абсолютной нераскрываемости заказных убийств. За исключением абсурдных случаев, когда сами менты шьют мокруху совсем неповинному человеку. А так — за шесть месяцев пребывания на базе, с августа по март, первая колонна только дважды пополнялась новыми рекрутами. Как-то раз киллер был убит телохранителями жертвы — успели закинуть гранату в салон проезжавшей машины, из которой стреляли по боссу, а в другой раз, по нелепой случайности, ликвидатор нарвался на наряд ОМОНа и был повязан за незаконное ношение оружия. Потом его нашли мертвым прямо в СИЗО. Здесь всегда перестраховываются. Но внимание первой колонны к моей персоне меня все-таки удивило. Хотя трудно ожидать нераспространения информации в замкнутом пространстве, пусть даже это была база мафии.

— Знаете, как вас окрестили эти головорезы? — спросил Персиков.

— Не знаю.

— Бык, — с какой-то непонятной иронией сказал он и рассмеялся. — Так называют базарных бритоголовых бандитов, знаете? На них держится вся пирамида современного рэкета.

— Кто придумал, известно? — нарочито строго поинтересовался я, на что Персиков засмеялся ещё веселее.

— Успокойтесь, пусть называют как хотят! Радоваться должны, ведь просто так клички не дают. Вас уважают даже отъявленные негодяи, разве не этого мечтает достигнуть любой командир?.. То-то! — Персиков подошел к встроенному в стену бару, достал оттуда две бутылочки пива «Бавария», тут же откупорил их, сгреб между пальцев пару стаканов и поставил все это на стол. — Угощайтесь. Знаю, любите именно эту марку.

Интересно, откуда он все и про всех знает? Конечно, от стукачей. Даже здесь — тем более здесь! — их хватает.

— Сегодня вам принесут список, там одежда, обувь, одеколон, бритвы, еще что-то — выберете необходимое в дорогу. Дадут десять тысяч долларов. Не обольщайтесь, они сняты с вашего личного счета. Вертолёт прибудет на полосу в семь сорок пять. Сегодня я вызову Рысько, сообщу ему о заступлении. — Персиков ткнул меня пальцем в грудь: — Если у него будут вопросы к вам, а они обязательно будут, то знаешь, что нужно делать. Пей пиво, а то огорчишь меня! — Он сам вылил содержимое бутылки в объёмистый стакан.

Надо же, большой босс по совместительству устроился моим халдеем! Растем, товарищ майор, растем. То ли еще будет… А за отпуск спасибо. И за двести пятьдесят… нет, двести шестьдесят тысяч долларов — тем более…

И тут я почувствовал, что привычный ход моих мыслей начал меняться. Под воздействием времени и обстоятельств, вынудивших меня работать на мафию, из-за полугодового пребывания в компании боевиков, из-за необходимости действовать жесткими методами убеждения и ещё — от неожиданно свалившихся фантастических сумм в твердой валюте. Я поймал себя на мысли, что нахожу оправдания для продолжения работы на мафию! Если при первой встрече с этим, внешне вполне нормальным, но по сути жестоким и беспощадным человеком, я согласился, на сотрудничество с одной единственной целью — когда выдастся возможность, открутить ему голову и уйти из «структуры», имея в распоряжении губительную для них информацию. Я думал сразу же связаться с силовыми ведомствами и уже их руками рассчитаться с мафией. А что сейчас? Вполне удовлетворился расправой, чисто формальной, над Альбертом, банальным избиением Соловья, а с Яном Францевичем Коганом, работающим на мафию разработчиком психотропного оружия, элементарно здороваюсь за руку! Притом, что именно эта скотина руководила похищением нас с Рамоной и пыткой меня электротоком.

Сейчас все изменилось. И когда Персиков сообщил о предоставлении отпуска, я первым делом подумал не о том, что наконец-то обрету долгожданную свободу, разорвав в клочья так называемую личную охрану, а о том, как встречусь с Рамоной, как мы вместе будем тратить деньги, и как тридцать вечеров подряд я буду засыпать рядом с ней! Мне стало не по себе от осознания радикальных перемен, происшедших в мозгу бывшего майора десантно-штурмового батальона за истекшие полгода. Я решил для начала вырваться с базы, а уже потом окончательно привести в порядок свои мысли относительно дальнейшей работы на мафию. Тем более что времени у меня будет достаточно — целый месяц.

Сигнал, отправленный с наружной, замаскированной под сухую сосну антенны, добрался до спутника за считанные секунды, так же стремительно ворвался в телефонную сеть, пробежал по проводам и достиг радиотелефона, стоящего на туалетном столике возле кровати Рамоны. В этот самый момент она как раз лежала и читала журнал «Космополитен».

Услышав звонок, молодая писательница лениво протянула руку, не глядя, сняла трубку и приложила ее к уху.

— Да?..

— Алло, Кремль? Владимира Ильича будьте добры. — Конечно, это был я. Я всегда так начинал разговор.

— Его нет, он в Швейцарии. — Рамона бросила журнал и радостно села на широкой кровати.