Стиснув зубы, Синтия перевела взгляд на монстра. Тот стоял неподвижно, как рептилия, только вздымались бока и дыхание со свистом прорывалось сквозь узкие дырочки в металлическом клюве. Что-то в этом звере было подозрительно знакомым. Он немного напоминал...

– Что, узнала? – глухо спросил монстр. Королева едва не лишилась чувств.

– Буран?!

– Красавец, правда? – бывший конь хрипло заклекотал. От этого смеха у королевы поднялись дыбом все волосы.

– Ты жив... – пробормотала она, невольно пятясь под взглядом красных кабаньих глаз.

Буран клацнул клювом.

– Сфера Проклятий не убивает, Синтия, – глухо сказал он. – Я твоё проклятие. От меня не скроешься. Я всегда буду рядом, кровью на твоих клинках, ужасом в твоей памяти. Ты никогда не уснешь, дрожа в ожидании моего возвращения!

Расправив изуродованные крылья, бывший конь издал кошмарный звериный вопль и прянул в небо. Синтия бессильно сползла по скале.

– Ещё сюрпризы будут? – спросила она, когда немного опомнилась.

Старший орк молча покачал головой.

– Тогда продолжим путь, – Синтия встала. Мечи с третьей попытки вернулись в ножны. Ничего странного; земля тряслась, вдали ревело извержение. Тряслась земля, а не её руки. Земля. Это просто вибрация от вулкана.

Просто вибрация.

Они ещё несколько раз видели Бурана. Дважды его кошмарный силуэт темнел на скалах, как-то утром зловещая тень промчалась над отрядом. Слова коня оказались пророческими: Синтия лишилась сна и каждую ночь проводила сидя, держась за мечи.

Идти вдоль берега пришлось целых пять дней. На восток, прочь от вулкана. Орки совсем измучались, королева чувствовала себя не лучше. Грозовые тучи, затянувшие небо, с каждым днём, казалось, опускаются все ниже, давят на разум, прижимают к земле. Постоянно дул ледяной ветер. Ночами, в шелесте волн Синтии мерещились стоны сотен существ, встретивших смерть от ее клинков.

Наконец, когда девушке уже казалось, что ещё одна такая ночь, и она повернёт назад – впереди открылось нечто, похожее на ряды каменных столбов. Творение неведомых великанов, каждый столб в высоту достигал полусотни футов.

Приблизившись, измученная Синтия поняла, что в древности это были статуи, изображавшие странных, невиданных существ. Два ряда столбов, по двадцать в каждом, уходили под воду, песок между ними казался темнее обычного. Все статуи, кроме двух, самых близких к морю, не повторялись.

Две последние изображали одинаковые фигуры существ, чем-то сходных с жуткими, неестественно вытянутыми людьми, спиралью обвивавшими древесные стволы. Королева замедлила перед ними шаг.

– Кто это? – спросила она у старшего орка. Тот покачал головой.

– Мы не знаем.

– Я думала, вы знаете все.

– Лес не помнит этих существ. Они исчезли раньше, чем родилось первое Дерево.

Синтия прищурила глаза. Внимательно приглядевшись к статуям, она внезапно заметила, что те на самом деле не одинаковы: фигура слева принадлежала мужчине. Справа, древесный ствол обвивала кошмарная, змееподобная женщина.

Королева коснулась черного ноздреватого камня.

– Сколько же лет нашему миру? – спросила она тихо.

– Много, – серьезно ответил орк. – Слишком много.

Он кивнул на сизые волны, шипевшие у берега.

– Дальше ты пойдешь одна. Мы не должны приходить к вкхтк'цт, если он нас не звал. Оставайся между статуями, иначе вода тебя раздавит. На глубине появится свет.

Королева оглянулась. Ледяной ветер тоскливо стонал, ломая крылья о статуи забытых народов. Дикие, мертвые земли тянулись на много дней пути. Где-то парило чудовище, созданное ее проклятием, рядом стояли пятеро существ, чей разум был ей чужд и непонятен. Больше в этом мире у Синтии ничего не осталось.

– Что ж, прощайте, – она криво усмехнулась. – Спасибо за приятное путешествие.

Старший пушистик подошел ближе.

– Вкхтк'цт не человек, помни об этом, – тихо сказал орк. – Найти с ним общий язык непросто. Ему чужды эмоции и условности, к которым ты привычна, он – творение разума далеко за гранью нашего понимания. Одно неверное слово может привести к катастрофе. Если ты скажешь ему, «Убей моих врагов», он уничтожит всю жизнь в мире, поскольку любое живое существо могло бы стать твоим врагом. Скажешь «верни моего принца» – и он похитит всех принцев на планете, так как любой из них может оказаться твоим.

Синтия подалась вперед.

– А если я скажу «верни все, как было до нападения на Камелот»?

– Он так и сделает, – ответил орк. – Ты вновь окажешься связанной, на спине эльфа, мы вновь тебя освободим, Камелот вновь сгорит и между нами ещё раз произойдет этот разговор. Возникнет то, что называется «хроноклазмом», и миру придет конец, поскольку Время остановит свой бег.

Королева недоверчиво фыркнула.

– То, что ты расписываешь, ни одному богу не под силу.

– Вкхтк'цт не бог.

– И что же, любой человек, подойдя к этой вашей Непрозрачной Двери, может стать всемогущим?

– Да, – тихо сказал орк.

– Почему же никто раньше до этого не додумался?

– Додумался, – ещё тише ответил пушистик.

Синтия вздрогнула.

– Кто?

– Вы не знаете его имени.

– Что он пожелал?

– Стать всемогущим.

– И стал?

– Стал.

– Где же он? – королева насмешливо огляделась. – Что-то я не вижу вокруг всемогущих людей!

– Его больше нет, – сказал орк. – Он стал миром.

Помолчав, Синтия расстегнула кольчужное одеяние, сбросила его, сняла рубашку, пояс, сапоги. Оставшись обнаженной, она одной рукой подняла меч, а второй машинально пригладила короткие рыжие волосы. Ледяной ветер ласкал ее тело.

– Прощайте, – девушка решительно направилась к полосе прибоя. Пушистики молча смотрели, как её стройная фигура скрылась в волнах. Небо разорвала одинокая молния.

Спустя некоторое время, за спинами мохнатых существ послышалось хлопанье крыльев.

– Вы все же довели ее до цели! – прорычал Буран. Его металлические перья зловеще позвякивали при каждом движении.

– Мы не могли отказать, – бесстрастно ответил орк. – Вкхтк'цт нам не принадлежит.

– Если бы вы не привели ее сюда, она никогда не нашла бы вашего бога!

– Вкхтк'цт не бог, – терпеливо сказал пушистик. – Женщина хотела его видеть. Наш отказ помочь означал бы попытку присвоить права на вкхтк'цт.

Буран гневно клацнул клювом. Пальцев, чтобы встряхнуть орка, у него больше не было.

– И что теперь? – рявкнул конь. – Она спустится в Провал и потребует у вашего вкх... вк... У этой дряни все, что пожелает!

– Ты ещё успеешь ее догнать, – безучастно заметил пушистик. Буран отпрянул.

– Догнать?

– Остановить. Помешать. Убить. Отговорить. Пристыдить. Выбор за тобой.

– Я с ней не справлюсь! – яростно крикнул конь. – Эта стерва слишком хорошо дерется!

– Выбор за тобой, – повторил орк. – Мы лишь указали путь.

Буран обернулся. Следы Синтии вели по песку прямо в воду и терялись на глубине, ветер завывал среди статуй исчезнувших народов. По небу мчались тяжелые тучи.

– А что я теряю... – пробормотал бывший конь. Хрипло вздохнув, он последний раз оглянулся на зеленевшие вдали холмы и бросился в море.

Над миром бушевала гроза.

Ева пришла в себя, когда ее губ коснулось тепло. Откуда-то издали, снаружи, едва доносился свист ветра, мягкая перина была сказочно теплой и приятной. Не раскрывая глаз, принцесса отпила вкусный, терпкий, ароматный чай.

– Боже, что за кошмар мне снился... – пробормотала она, блаженно улыбаясь. Кто-то накрыл ее теплым одеялом.

– Не бойся, женщина.

– Женщина? – Ева открыла глаза. Лучше бы она этого не делала. Вместо амуров, украшавших потолок ее покоев, над головой нависал хмурый каменный свод. Мягкая, теплая перина оказалась тошнотворным чешуйчатым крылом, а прямо перед глазами, на полу пещеры, лежал громадный ящер. Его второе крыло она приняла за одеяло.