Тем не менее он помнил, что тактика поднятого забрала уже принесла ему дивиденды, из чего можно было сделать вывод о ее склонности к прямым, без уловок объяснениям. Жизненный опыт говорил Егору, что слишком легкий путь зачастую ведет в тупик, но взгляд Жанны убеждал его в обратном.

Подумав, он нашел подходящую лазейку.

– Как вы посмотрите на то, если я приглашу вас к себе? – спросил Горин. – У меня есть пара-тройка стоящих картин. Думаю, вы могли бы ими заинтересоваться.

– Мы выпили столько вина, – рассмеялась Жанна, – что можем обращаться друг к другу на «ты».

– В самом деле, – пробормотал Егор и добавил: – Так как? Едем?

Жанна с улыбкой посмотрела на собеседника и поднялась, так и не дав ответа. Они вышли на улицу и молча направились к машине. Казалось, после такой оживленной беседы они должны говорить без умолку. Но Егор перед расставанием загрустил и примолк, а Жанна не отличалась словоохотливостью.

– Вы… ты не ответила, – сказал Егор, останавливаясь.

Стояла тихая майская ночь. Сквозь робко зеленеющий куст сирени ярко светилось окно в чьей-то гостиной, где виднелись силуэты участников большой компании. Из форточки слышались слова блатной песни. Егор с отвращением поморщился.

– Не любишь? – спросила Жанна.

– Брр, – потерся он затылком о воротник.

– Бедный, – посочувствовала девушка. – Как тебе нелегко живется.

– О, – сказал Егор, – ты даже не представляешь.

Она подняла руку и прижала ладонь к его щеке.

Горин замер.

Такая простая, безыскусная ласка. Но у него перехватило дыхание и дрогнул подбородок. Он боялся пошевелиться, чтобы ненароком не стряхнуть с себя эту невесомую ладонь. Но губы сами потянулись к ней и робко коснулись ее края.

– Что ты? – прошептала Жанна.

– Нет, ничего, – отозвался Егор.

Он осторожно взял ее руку и поднес ко рту, покрывая все учащающимися поцелуями узкую кисть, ладонь, пальцы… Он забыл обо всем на свете и уже не слышал ни звуков блатняка, ни шума пробегающих мимо машин, а слышал только мощный и жаркий ток своей крови и голос желания, неотступного и мучительного.

– Поедем ко мне, – стараясь сдерживать дыхание, взмолился Егор. – Прошу тебя…

Он вдруг осекся, осознав, что выдал себя с головой, но отступать было поздно. Если она ответит отказом, он потеряет ее навсегда и, конечно, умрет от горя. Но, если она согласится, тогда… Тогда он будет жить вечно.

– Хорошо, – ответила девушка.

Егор оторвался от ее руки.

– Ты серьезно?

– А ты?

В свете фонарей ее глаза отливали серебром.

– Господи, – закричал Егор. – Конечно, серьезно, Жанна. О чем ты говоришь. Все, садись. Едем!

Он бросился к машине.

Но он еще не привык к ней и потому не понял, почему она стоит и не двигается.

– Что? – пугаясь, что сделал что-то не так, спросил Горин.

– Ты немного не в форме, – сказала она. – Будет лучше, если поведу я.

Первым желанием Егора, не столь пьяного, как ей казалось, было оспорить ее предложение и, конечно же, отклонить. Его «Лексус» стоил уйму денег, он не выплатил еще и половины кредита, и естественно, имел право за него опасаться. Конечно, дороги сейчас не те, что днем, но это московские дороги, и ошибок за рулем они не прощают.

Жанна ждала, не двигаясь с места.

«Если я не соглашусь, она, чего доброго, сядет в такси и поминай, как звали, – подумал Егор. – Такие неразговорчивые круты на расправу. Если же я проявлю добрую волю, она оценит мое доверие и ей уже некуда будет отступать».

– Хорошо, – сказал он, открывая дверцу со стороны пассажира. – Поехали.

Жанна молча села за руль, примерилась к рулю и педалям. В ее действиях сквозила опытность бывалого водителя, и Егор понемногу успокоился.

– Права у тебя есть? – поинтересовался он.

– Есть, – отозвалась Жанна.

– Отлично. Тогда на Кутузовский.

Горин искоса глянул на нее. Он назвал свой адрес, и это была тоже проверка: как отреагирует? Но Жанна, ничего не ответив, завела машину, уверенно дала задний ход, вырулила на дорогу и, плавно набирая скорость, взяла курс на Кутузовский проспект.

Доехали без приключений, благо ехать было недалеко. Егор по дороге уточнил адрес, и вскоре Жанна остановилась возле новенькой, нарядной высотки.

– Приехали, – сказал Горин.

Он все никак не мог поверить, что так легко заманил ее к себе, и лишний раз хотел удостовериться в неизменности ее решения.

– Да, – уронила Жанна.

Она вышла из машины, оставив ключ в замке зажигания, сунула руки в карманы белого тренча и снизу вверх осмотрела дом, как если бы хотела вскарабкаться на него и мысленно примерялась к выступам окон и балконов.

Егор достал ключи, пожал плечами и выбрался наружу.

– Мой этаж – последний, – сообщил он.

– Хорошо, – откликнулась Жанна.

Это прозвучало так, как будто она сказала «я знаю». У Егора впервые забрезжила догадка, что их встреча не была случайностью. Но тут Жанна так ясно и, как ему показалось, призывно глянула ему в глаза, что он тут же отмахнулся от своих лишенных всяческого основания подозрений и твердо направился к дому.

– Пойдем.

Каблуки Жанны застучали следом.

В лифте они ехали молча, стоя на расстоянии шага друг от друга. Егор крепился, помня, что она едет к нему под видом осмотра картин. Чего доброго, начни он ее сейчас обнимать, она, не выходя из лифта, нажмет кнопку нижнего этажа, когда до его квартиры останется пройти несколько шагов, и больше не вернется. Она странная. Молчаливая, непреклонная, ни на кого не похожая – и желанная. Егор не понимал, что с ним происходит и почему его с такой силой влечет к этой девушке. Хороша? Бесспорно. Но были у него и получше кадры. И ничего, обходилось без особых волнений. Откуда же это нетерпение? Похоже, иначе чем колдовством его не объяснишь. Опоила она его, что ли? Вряд ли. Скорее всего, тут сыграл свою роль этот ее странный, ускользающий и одновременно пристальный взгляд. Даже представляя себе его, Егор начинал ощущать любовное томление. А стоило Жанне посмотреть на него и улыбнуться, как все его здравые размышления будто ветром выдувались и он думал только о том, как бы поскорее довезти ее до дома. Он дал себе слово, что не сделает ни одной ошибки. Иначе потом, Егор знал, он изгложет себя упреками, а это будет пострашнее, чем неодобрение всего мира.

Кабина чуть заметно просела. Створки бесшумно раздвинулись, и Егор увидел двери своей квартиры.

– Прошу, – посторонился он.

Девушка вышла из лифта, и он, внезапно вспомнив о своих подозрениях, на секунду замер. Вдруг она сейчас, без его указания, повернет к нужной двери?

Нет, она вышла и сейчас же оглянулась на него.

Егор улыбнулся и вышел следом.

– Сюда.

Он открыл дверь, вошел первым и зажег свет.

– Проходи. Чувствуй себя, как дома.

Жанна переступила порог и закрыла за собой дверь.

Обнадеживающее начало.

Егор помог девушке снять тренч.

– Что будешь пить? – вступил он в роль хозяина.

– А что есть?

– Все, что требуется.

– Тогда немного красного.

Егор отметил ее последовательность и направился к барной стойке в глубине холла.

– Проходи, – крикнул он. – Устраивайся, где тебе удобно. Я сейчас.

– Хорошо, – откликнулась девушка, медленно поворачиваясь и осматриваясь.

Жилище, надо сказать, было оклеено, обито и обставлено не скупясь. Во всяком случае, Егор точно знал, что ни в чем не отступил от современных канонов, и если на сегодняшний день он и был в чем-то уверен, так это в безукоризненности дизайна своей «берлоги».

– Французское, испанское? – спросил он, подглядывая за Жанной из-за стойки.

– Все равно, – отозвалась она.

Егор отметил, что девушка, кажется, не в восторге от его хай-тека. Она подхватила на руки кошку Асю и тут же уселась с ней в первое попавшееся кресло.

«Во всяком случае, она не требует, чтобы я показывал ей картины, – подумал Егор. – И то хорошо».

Картины у него имелись – купленные по случаю, тенденциозные и крикливые творения современных живописцев из плеяды «подающих надежды». Егор, купивший эти картины по совету своих великосветских друзей, не очень-то их любил и, недолго думая, украсил ими коридор между холлом и спальней, где был полумрак и где при желании можно было попросту не обращать на них внимания. Пожелай гостья увидеть их, он с готовностью предоставил бы ей эту возможность. Но она не пожелала, а он дал себе слово не торопиться.