Я стал внимательно осматривать помещение. Ничего особенного – окон нет, кровать, стены в обоях, девица… изображение дрогнуло, и я чуть не потерял картинку – девчонка была хороша, и ее прелести отвлекали меня от магии, разрушая концентрацию внимания. Я справился с волнением и продолжил рассматривать помещения.

Где-то за гранью сознания услышал голос матери Василисы:

– Ну что, что вы видите? Она жива?

– Тихо! – резко остановил ее Семеныч. – Нельзя мешать магу, работающему с малией!

Взгляд бежит дальше, дальше… стол, заставленный колбами, наполненными жидкостями различного цвета. Стоят непонятные бутыли, магический хрустальный шар для связи на дальнее расстояние, книги, человек, наклонивший голову и что-то записывающий в большой книге. Рядом с ним упаковка здоровенных шприцев. Замер, ожидая, когда он поднимет голову и я увижу его лицо… вдруг мужчина вздрогнул и, не поднимая головы, сказал:

– Подсматриваешь, тварь! Изыди! – Он выкрикнул несколько слов, и картинка погасла, а малия взорвалась, выбросив облако черных брызг, залепивших мне глаза, рот – я чуть не задохнулся, автоматически вдохнув взвесь из противной жидкости, совершенно не похожей по вкусу на то пиво, что я так хорошо попил вчера вечером. Удар по моему сознанию был настолько сильным, что голова взорвалась болью, невероятной, пронизывающей и ослепляющей. Меня вырвало. Хорошо, что не на стол и не на документы, а всего лишь в ведро с мусором, которое я благоразумно подставил поближе, как будто предполагал такое развитие событий. Впрочем, а почему не предполагал? Как раз предполагал. Работа с малией не терпит торопливости, а результат не всегда однозначный. Такое уже разок случалось, когда я вошел в соприкосновение с одним магом в бегах. Он меня так шваркнул назад, в комнату, что потом тошнило полдня.

Закончив свое извержение, я отплевался, потом взял кувшин с водой и промыл себе глаза. Достал салфетки (сам купил, на свои деньги!) и стал оттираться, с грустью думая о том, что моей курточке, совсем еще новой – всего год как ношу, – пришел конец. В форме, что ли, начать ходить на работу? Ну какого черта я поганю на службе свою одежду? М-да…

– Она жива? Скажите, она жива? – Женщина судорожно сжала сумочку, ее пальцы побелели, и она была готова снова упасть в обморок.

– Жива, – поспешил успокоить я, опасаясь, что она снова брякнется на пол, – захвачена магом. Она девственница, насколько я понял?

– Да, – кивнула женщина, – девственница. Всегда говорила, что бережет себя для любимого и не разменивается на мелочи. Она очень умная и практичная девушка, вся в отца.

– Лучше бы она не была девственницей, – пробормотал я под нос. – Всем было бы меньше хлопот.

– Что вы такое говорите?! – возмущенно возопила женщина. – Как вы так можете говорить?

– Он просто имел в виду, что если бы ваша дочь не была девственницей, ее кровь и все остальное никому бы не понадобились. Имеется в виду – магам. Ценность имеет только кровь девственниц, и это самая распространенная причина, по которой воруют молодых девушек. Они должны быть девственницы, и желательно – рыжие, огненные. Эти больше всего ценятся. Ваша дочь брюнетка? Ну, они тоже имеют цену, правда, пониже на порядок в сравнении с рыжими.

– Она рыжая, – бесцветным голосом заметил я, – у нее волосы на голове крашеные.

– Откуда вы знаете? – начала женщина и осеклась. – Вы видели ее? Что, совсем?

– Совсем. Она захвачена магом, делающим наркотики… Семеныч, похоже, это он.

– Кто он? – переспросила женщина.

– Вам это знать не нужно, – быстро заметил Федоренко и заторопился: – Ты место точно определил?

– Плюс-минус тридцать метров. Большего не могу дать, – устало ответил я, продолжая счищать с себя капли малии, покрывшей меня леопардовым узором. – Он чуть не прибил меня. Сильный маг. Высшего уровня. Лица не видел. Госпожа Гринькова, вы свободны. Идите домой, мы с вами свяжемся. У вас в доме нет защиты от магической связи? Есть? Тогда дайте нам для связи или вашу прислугу, или снимите защиту. Мы же как-то должны связаться с вами, чтобы сообщить о результатах поисков?

Семеныч уже звонил в дежурную часть, вызывая автомобиль. Нужно было действовать быстро, пока этот поганец не свалил.

Я открыл сейф своим ключом, сорвав нитку между пластилиновыми кляксами, опечатанными моей личной печатью. Здесь, в сейфе, хранились мои магические принадлежности, а также лежал старый добрый «макаров» с вытертым от времени затвором в новенькой наплечной кобуре. Магия магией, а девять миллиметров кладут и магов, если хорошенько попасть. Впрочем, краткий справочник магических заклинаний ДСП не помещает. Как и баночки со слезой девственницы (опять девственницы! Ну какого черта Магия привязалась к этим девственницам?! Надо, видишь ли, чтобы эта особь женского пола была половозрелой, до двадцати лет, но при этом ни один мужчина с ней не покувыркался! Ну что за хрень?! Впрочем, Магия есть Магия, в ней вообще ничего не ясно и не понятно. Как и в науке. Я никогда не мог понять, как получается электрический ток. И мне кажется – этого никто не знает. Только строят рожи и делают умные лица).

Древний, двадцатилетний, «козлик» на ручном управлении пыхтел возле входа в УВД. За рулем Андрюха, хитроватый парень, около тридцати лет возраста, ленивый, как черт. Вечно, как приезжает на преступление, он тут же укладывается спать, хрен потом добудишься. Сколько раз говорили – не дрыхни, не дрыхни на работе – вдруг с нами что-то случится, ты и помочь не сможешь, а еще хуже – прирежут во сне! Только лыбится и знай себе – дрыхнет. Непробиваем.

– Давай на Луначарского. Знаешь, где склады «Супрапрома»? Нет? Какого хрена ты вообще в полиции работаешь, раз ничего не знаешь? – как всегда завелся Семеныч. Рожа Андрюхи его раздражала до последней степени.

Мы захлопнули дверцы, водила нажал на газ, машина зачуфыкала, как чайник, выбросив клуб пара и понеслась вперед. Чем еще отличался Андрюха – это безумной манерой езды. Он несся по улицам города так, что машина кренилась, скрипела всеми сочленениями и грозилась развалиться, как старый сарай, коим, впрочем, она и была.

– Скоро надо камень в камере нагрева разогревать! – крикнул водила, перекрывая грохот сотрясающихся на ходу деталей. – И вообще – какого рожна вы сами не летаете, вы же маги?

– А ты купишь нам пропитку для одежды? Молчал бы уж… – отрезал Семеныч и только тут обнаружил, что я выгляжу как настоящая помойка – весь в черно-асфальтовых пятнах.

– Вась, ты какого черта молчишь? Да тебя постовые-то загребут в таком виде, стоит на улицу выйти! Ты оскорбляешь своим видом человеческое достоинство!

– Семеныч, а ты что, первый раз видишь? – оскорбленно фыркнул я. – При тебе же я попал под автомобиль правосудия и весь уделался дерьмом! Вы все только себя замечаете, а такая маленькая сошка, как я, – муравей под вашими ногами!

– Сейчас… хватит истерить, не маленький уже. Сказал бы – я бы сделал. – Семеныч достал из кармана пузырек с тонко измельченным порошком, насыпал немного на ладонь, произнес несколько слов и сдунул порошком в мою сторону. Тот выстроился облачком и впитался мне в волосы, стекая вниз, по шее, по одежде. Стало щекотно, как от муравьев, ползающих по телу, я выругался, а Семеныч радостно хохотнул:

– Терпи! Сейчас весь будешь чистеньким, как из бани!

– Почему нельзя сделать такое заклинание, которое чистит только одежду, а не ее владельца впридачу? – раздраженно спросил я. – У меня после твоего заклинания потом волосы дыбом стоят, как будто я увидел Андрюху, скачущего по улице в голом виде! Кстати, в прошлый раз, когда ты меня чистил, это после того как я свалился в мусорный бак, преследуя Шумака, твое облачко сожрало у меня все волосы на теле!

– Ну и хорошо, – философски заметил Семеныч, ковыряя в ухе свернутым в трубочку кусочком газеты – гигиеничнее так. – Чем ты недоволен?

– Это для женщин хорошо. Аппетитно выглядит. А Машка, когда увидела у меня это дело, спросила – не подцепил ли я чего-нибудь от девок, с которыми общаюсь по подворотням! Насекомых, например!