Литмир - Электронная Библиотека

Следом за Лопаточкиным я потянулся по пахнущему туалетом коридору на второй этаж, чтобы преодолеть порог комнаты, украшенной высоченными дубовыми дверями, – приемной начальника УВД.

Когда я видел эти монументальные двери, достойные фараонов Египта, я всегда думал о том, что каждый начальник, выбравшийся на такой уровень, почему-то выдает склонность к гигантомании, или же ему и вправду кажется, что все остальные людишки по сравнению с ним есть ничтожные черви, копошащиеся у его ног. Ну как на рисунках, изображавших фараонов, – гигантская фигура какого-нибудь Эхнатона и мааааленькие фигурки подданных у его ног. Видимо, эти самые громадные двери призваны подчеркнуть ничтожность всякого, сюда входящего.

Секретарша Вера строго посмотрела на меня сверху вниз – и это при ее росте в полтора метра – сказала осуждающе и печально:

– Шеф разыскивает тебя с самого утра и не может найти!

– Мне чего теперь – ночевать в УВД? – огрызнулся я. – Жить тут? В принципе я согласен, если ты будешь греть меня долгими скучными ночами!

– Мне есть кого греть, – пренебрежительно покачала головой Вера. – И мой мужчина гораздо солиднее некоторых младших лейтенантов!

Она победно посмотрела на меня – понял ли я, как она нарочито выделила слово «младших»? Я понял. Но виду не подал. Хотя настроение и упало.

Двойные двери кабинета начальника приоткрылись, и из них выглянул Лопаточкин:

– Кольцов, заходи!

Вхожу:

– Здравия желаю, товарищ полковник! Младший лейтенант Кольцов!

Начальник внимательно смотрит на меня тяжелым взглядом карих глаз и присесть не предлагает. Плохой знак.

– Ты что творишь, младший лейтенант Кольцов? – Голос начальника тяжек и укоризнен, будто я только что изнасиловал секретаршу Верочку прямо на КУПе, святая святых отдела.

– Не знаю, товарищ полковник!

– Зато я знаю! – Слова начальника падали как тяжелые гранитные камни. – Вместо того чтобы бороться с преступностью, исполнять свои непосредственные обязанности в качестве оперуполномоченного по розыску, ты используешь свои магические способности для того, чтобы околдовывать девиц! Да не просто девиц, а таких, за которых не только погоны отшибут, но и голову! Как так получается, а, Кольцов?

– Это наветы, товарищ полковник. Эта баба просто дура! Я и заклинания такого не знаю, и уровня моего недостаточно, чтобы наложить заклятие подчинения! Она напридумала себе, а теперь бегает с жалобами! Кстати, обещала нам спонсорскую помощь, если мы найдем ее дочь, – наш кабинет отремонтировать, мебель поставить – и обманула. Она лживая и нехорошая женщина!

– Она обещала, если вы просто найдете, а не станете в себя влюблять! – рявкнул полковник. – Ты знаешь, во что это вылилось? Нет? Я тебе скажу. Дочь этого предпринимателя, Василиса, сегодняшней ночью попыталась покончить с собой, перерезав себе сосуды на запястьях!

– И я тут при чем? Я, что ли, ее заставлял? – попытался трепыхнуться младший лейтенант Кольцов и тут же был остановлен начальственным рыком:

– Молчать, когда с тобой твой непосредственный начальник говорит! Распустились! Дисциплину забыли! Обнаглели!

– Я же говорил – надо смотр устроить, – вмешался Лопаточкин. – Уверен, у него сейчас с собой нет ни носового платка, ни свистка, ни расчески! Выходит на службу – без свистка! Что может получиться из этого младшего лейтенанта?!

В кабинете воцарилось долгое молчание, прерываемое лишь сиплым дыханием начальника. Потом он поднял глаза от стола и со вздохом сказал:

– Садись, пиши рапорт.

– Что, увольняете? – убитым голосом спросил я и представил глаза моей матери, скорбно смотрящие на беспутного сына, отца, пожимающего плечами и бодро покрикивающего: «Ничего-ничего – освободилось место слесаря, Мишка запил, и его поперли со станции. Пойдешь работать, хватит хреном груши околачивать, настоящим делом займешься! Машины всегда ломаются. Их ремонтировать надо. И заработки приличные, и уважение. А что менты – тьфу одно! Их никто не любит!»

– Пиши рапорт на отпуск за свой счет. На полгода.

– Это с чего вдруг? – не понял я. – А жить на что? Я ведь все-таки работаю тут, деньги зарабатываю! А как же мой отдел, мои разыскные дела? С ними кто будет заниматься?

– Федоренко решит, кому передать. Ты поступаешь в распоряжение семьи Гриньковых. Будешь делать то, что они скажут. Типа – телохранитель дочери. Оружие сдай – понадобится, они тебе свое дадут. Насчет зарплаты не беспокойся – они тебе заплатят за каждый месяц. Стаж у тебя не прерывается, так что не переживай. Девица ведь из-за тебя собиралась свести счеты с жизнью. Из-за того, что не может соединиться с тобой в счастливых объятиях. Твоя задача – сделать так, чтобы она от тебя отстала, забыла, прогнала. И как ты этого добьешься – меня не волнует. Любым способом. Иначе…

– А если я не хочу идти к ним работать? Если я хочу остаться в отделе и не буду писать никаких рапортов? – на всякий случай попробовал я взбрыкнуть, чтобы прощупать ситуацию.

– Тогда тебя уволят с волчьим билетом, и пойдешь ты работать в народное хозяйство. Причина увольнения? Не беспокойся, найдем…

Я и не беспокоился. Знал – точно найдут.

– Число какое поставить?

– Завтрашнее. Завтра с утра явишься к их дому. Адрес у Федоренко. Оставляй рапорт у Веры. Все, вали отсюда, видеть тебя не хочу!

Довольный, что закончилось все не так уж и плохо, и раздосадованный тем, что убедился в очередной раз – правды в мире нет! – я выкатился из кабинета начальника.

Верочка молча приняла рапорт, удивленно подняв рисованные бровки, и я пошел в нашу берлогу, чтобы общаться с Семенычем и сдавать дела. Будущее было совершенно непонятно, странно и фантастично. Даже для мага.

Глава 3

– Привет, – хмуро отреагировал на мое появление Семеныч, восседающий на своем месте в углу комнаты. – Был уже у начальника, в курсе?

– В курсе, – вздохнул я тяжко и уселся на свой стул, упершись взглядом в крышку стола, ставшего мне за полгода родным и близким.

– Ну и что ты думаешь по этому поводу? – Семеныч что-то писал, периодически бросая быстрый взгляд в мою сторону.

– Нет – а что я должен думать, в самом-то деле? Меня поставили перед фактом – вали в эту семейку и занимайся охраной ейного тела. Угрожая при этом отправить меня в народное хозяйство. Кстати, а где все ребята?

– На выезде. Убийство на Симонова. Говорят, оборотень нажрался, погонял жену, она не выдержала и померла. А он заперся с дочкой и не отпускает, грозится порешить себя и ее. Ты вот что – особо-то не переживай. Поработаешь, потом вернешься, с Василисой этой пообщаешься… осторожно. Знаешь, откуда ноги растут? Я тебе скажу. Советник президента по безопасности, курирующий МВД, позвонил шефу и в приказном порядке потребовал, чтобы ты отправился туда, куда тебя отправили. И чтобы ты сделал так, как тебе сказали, – Василиса должна перестать тебя любить, забыть и заняться обычным своим развлечением – прожиганием жизни. Ну это я так – от себя добавил. А теперь не от себя: если она лишится девственности – при твоем горячем участии, то ты отправишься в народное хозяйство, да, но только не в качестве уволенного за профнепригодность, а заключенным колонии ИК-11, что у города Борска. Знаешь такую? Вижу – знаешь. С чем и поздравляю. Если честно – мне самому хреново. У меня забирают самого необходимого в отделе мага, и вернется ли он сюда или нет – большой вопрос.

Семеныч тяжко вздохнул, но почему-то мне не было жалко его ни капли. Только лишь в голове вертелось – ты, сучонок, меня подставил! Догадывался ведь, что Василиса заряжена заклинанием подчинения! А теперь вздыхаешь, да не обо мне, а о том, что теперь тебе будет труднее давать показатели! Меньше раскрытий, а значит, больше нагоняя от начальства.

Дела я передал Семенычу – он сказал, что потом сам отпишет, кому их взять. Затем побрел вниз, в дежурку, сдал «макаров», патроны, сдал вместе с ним личную оружейную карточку. Теперь – все. С прежней работой меня связывает только удостоверение полицейского да форма, сиротливо висящая в платяном шкафу у меня дома.

10
{"b":"177178","o":1}