– Все равно не понимаю.

– Ясно, – обреченно сказал Макс. – Ты слыхала звон, да не знаешь, где он. Делла, Дик Монро – дьявол. Самый настоящий дьявол во плоти. Его сына и двух внуков убили, и люди практически открыто говорят – это дело рук самого Дика Монро. Просто сынок нахамил папе, а папа на расправу скорый. Убийство не раскрыто до сих пор, и раскрыто не будет никогда. И да, мы ждали, что Дик Монро отомстит Маккинби за развод с его внучкой. Не отомстил. Пока. Я, кстати, сильно удивился, узнав, что Маккинби на третьем курсе отравил не он.

Я отбросила одеяло и спустила ноги на пол:

– Мне пора.

– Семь утра, – напомнил Макс. – Куда тебе торопиться, работать не терпится?

Я смерила его уничтожающим взглядом:

– Если я не появлюсь к девяти, твою Эмбер придется отскребать от пола! На то, чем она в обществе Августа могла заниматься всю ночь, тебе наплевать, я уже поняла, у тебя самого было занятие, и отнюдь не с ней, хотя ее считают твоей невестой…

– Она не моя невеста, это раз, и она не даст ему, это два.

– …а вот то, что он потащит ее смотреть машинки, уже катастрофа!

– О-о, – Макс с потешным ужасом округлил глаза. – Конечно. Машинки. Как я мог забыть. Да, пожалуй, ты права. Мы с Эмбер друзья, очень хорошие друзья, и я вовсе не желаю ей этой пытки. Что ж, езжай. Эмбер, поверь мне, славная девчонка, она заслуживает того, чтобы ее спасали. Вечером увидимся.

– Макс!.. – угрожающе сказала я.

– У меня есть кое-какие идеи по этому убийству. Надо проверить, потом я поделюсь с тобой тем, что узнал.

– Это подкуп.

– Что мне еще остается делать?

Пока я принимала душ и с отвращением влезала во вчерашнее платье, Макс вызвал мне такси. К счастью, в этот ранний час постояльцев в холле не было, и никто не увидел, как женщина в вечернем наряде уходит из отеля. Понятно, что все мы люди, и нормальная женщина без семейных обязательств затем и ходит на вечеринки, чтобы подцепить там мужика. Но задерживаться у него – уже моветон. В том и заключается разница между приличными дамами и распутными: приличная уйдет ночью, а распутная – после рассвета. Хуже этого только привести мужчину к себе.

Я поискала в сумочке сигареты. Курю я очень редко, и, наверное, если бы не профессия, даже никогда и не попробовала бы. Но разведчик должен уметь все, чтобы вписаться в любую компанию и прикинуться кем угодно. Человек совсем без вредных привычек вызывает подозрение. Все самое интересное люди рассказывают в корпоративных курилках. А если вы не пьете, то на празднике фермеров вас спросят – вы что, не уважаете собравшихся? Поэтому курить настоящие табачные сигареты я научилась на первом курсе. Научилась, но не привыкла. Иногда, после двух-трехмесячного перерыва, нарочно выкуриваю несколько сигарет за день, чтобы не забыть, как действует табак, иначе в рабочей ситуации может закружиться голова с отвычки.

Странно, я точно помнила, что брала сигареты. Неужели искурила всю пачку? Быть не может. Я вообще вчера к ней не прикасалась. Да мне с пачки сигарет было бы так худо, что пришлось бы врача вызывать. Пальцы нащупали нечто странное, и я привычно отдернула руку: однажды мне так подложили пропитанный ядом платок, скомканный, чтобы отрава не выдохлась. Раскрыла сумочку пошире, заглянула и выругалась.

Достала бархатный мешочек, вытряхнула на ладонь его содержимое. Конечно. Естественно. Ну а что еще могло прийти ему в голову? Вот паршивец. Значит, Август прав, и внезапное приглашение действительно случилось по просьбе Макса.

На ладони мягко мерцали бриллиантовые серьги и кольцо. Те самые.

А сигареты, конечно, лежали под мешочком.

Я закурила и цинично рассмеялась.

– Как вы думаете, – спросила я водителя, – сколько надо выпить женщине, чтобы на вечеринке, где было три сотни мужчин, снять собственного же бывшего мужа?

Водитель вежливо хохотнул.

– А сколько нужно выпить мужчине, чтобы утром подарить бриллиантовый гарнитур бывшей жене?

Я вошла на кухню и чуть не споткнулась. В полутьме – жалюзи на окнах были опущены – у стойки сидела Эмбер Мелроуз со стаканом воды. Она уронила голову на руки, ее задорные кудряшки цвета балтийского янтаря взывали к жалости.

– Не подумайте плохо, – попросила она тихим голосом. – Мы ничего такого…

Сговорились они все, что ли? И ей тоже не объяснишь, что у меня на Августа никаких планов и никаких личных прав. Не буду и пытаться. Либо сама додумается, либо… Пусть это будет ее проблема. А вот то, что девушке явно плохо, это моя проблема. Спасать надо девушку.

– Понятно, – сказала я. – Тогда я подумаю об Августе хуже, чем планировала. Он всю ночь показывал вам свои машинки.

– Да, – едва слышно ответила Эмбер. – Я попросила сделать перерыв, сославшись на жажду. Потом он поведет меня в Гараж.

– О, мой Бог! Эмбер, да вы героиня! Большинство женщин сбегало еще в Беседке!

– Я так не могу. Меня воспитали в уважении к чужим чувствам. Август, наверное, так одинок, ему совершенно некому рассказать о своей замечательной коллекции… Делла, вы, случайно, не знаете, в этом доме есть крепкие напитки? Или Август еще и непьющий?

В довершение к прочим своим недостаткам, ага.

– Он почти не пьет. Знаете, почему? Вы обратили внимание, что он похож на башню? Такую, знаете, средневековую, которая стоит в центре крепости?

– Да, пожалуй.

– Стоит ему выпить буквально три или четыре хороших глотка крепкого, с ним происходит метаморфоза. Башня решает, что война – игра, и самое время поменяться местами с противником. Она срывается с места и начинает штурмовать все, что под руку подвернется. Поэтому виски он пьет крайне редко и строго в проверенной компании. Но это не беда, потому что есть скотч у меня. Я принесу, можете хоть прикончить бутылку, если, конечно, вас мама не посадит под домашний арест за пьянку с утра пораньше.

– Ах, мне уже все равно. – Она чуть повела рукой. – Пожалуйста.

Естественно, в доме был полный набор напитков – Август иногда принимал гостей. Но я не хотела показывать, чем мы с Эмбер занимаемся на кухне, поэтому решила обойтись своими запасами. Виски я держала в шкафчике за баром в гостиной, поскольку в баре стояли дорогие вина – то, что позволял себе в небольших дозах босс. Ставить туда же пузырь дешевого скотча было кощунством. Как раз в тот момент, когда я полезла в шкафчик, в комнату зашел Август. Проследил за мной взглядом и спросил:

– В девять утра?!

– Жизнь такая. – Подумав, я задала ему тот же риторический вопрос, что и таксисту. Пусть считает, что виски я беру себе, потому что у меня культурный шок.

– У бывших мужей и бывших жен есть одно неоценимое преимущество перед прочими кандидатами: это – уже известное зло, – бесстрастно ответил Август.

– Ты этот вывод по своему опыту сделал?

Август окинул меня задумчивым взором:

– Нет. По опыту моей бывшей жены. Я знал, чем кончится, не стал тебе мешать. Ты взрослая девочка, и тебе нужна встряска. Ты что-то стала закисать. А Макс хорош уже тем, что не разобьет тебе сердце.

Я хотела было сказать, что, конечно, ведь он сделал это семь лет назад. Но удержалась и лишь мрачно пошутила:

– Нет, Август. Мы оба не могли знать, чем все кончится. Вряд ли ты предполагал, что у меня дело кончится сонским портвейном, а я и подумать не могла, что ты всю ночь будешь пытать Эмбер машинками. Ты другого занятия выдумать не мог? Своими гениальными мозгами?

– Сонский портвейн – это жестоко, – пробормотал Август. – Лучше пить виски, чем этот сироп с крепостью ямайского рома. Делла, я же не кретин, хотя тебе иногда нравится так думать. Я не собирался приглашать Эмбер к себе. У нас состоялась чрезвычайно познавательная беседа, она действительно специалист в своей теме, причем с оригинальным взглядом. Потом я хотел проводить ее до дому, а сегодня, может быть, пригласить поужинать.

Ого, подумала я, поужинать? Что-то новенькое в наших традициях.

– Да, потому что тема очень интересна, и вечеринка – не лучшее место, чтобы ее обсуждать. По Эмбер отлично видно: это вовсе не легкомысленная девица, которая считает, что мужчина еще глупей, чем она. Она сама попросила взглянуть на коллекцию. Думаю, ей хотелось каким-нибудь невинным способом утереть нос то ли Максу, то ли кумушкам, которые только за вчерашний вечер пять раз предупредили ее о моих привычках. Похоже, она на особом счету в местном обществе: ее пожалели. Над остальными смеются потом. Я показал ей Музей, было весело, она совсем не устала. Под бокал шампанского прошли Галерею. Было уже поздно, я предложил вызвать такси или предоставить ей гостевую комнату, если она хочет увидеть все, – чтобы продолжить прогулку утром. Она сказала «нет-нет», и мы пошли в Беседку. После Автодрома она отпросилась попить, я понял, что она утомлена, но из вежливости не показывает этого. Ей кажется, она обидит меня, если уйдет. Объясни ей, что я нисколько не обидчив. Я вызову такси.