– Что случилось у начальника Муньоса, если он позвал нас так скоро к нему приехать? – спросил вождь Помпоно, а шаман Кукса, знавший испанский язык, перевёл вопрос Муньосу.

Но тот не спешил с ответом, а пригласил гостей к столу, на котором стояла бутылка рому и жареное мясо с овощами на сковородках.

– Присаживайтесь, сеньоры, – сказал Муньос, – и давайте сперва выпьем за нашу встречу, а уж потом перейдём к тому разговору о деле, ради которого я пригласил вас сюда, в нашу миссию.

И капитан Муньос разлил ром по стаканам. Индейцам, как видно, ритуал сей был хорошо знаком и они, чокнувшись с комендантом Муньосом, осушили стаканы.

– А позвал я вас, вождь Помпоно и шаман Кукса, – сказал Муньос, – чтобы поговорить с вами об очень важном для меня и нашей миссии деле.

– Мы тебя слушаем, начальник Муньос, – сказал вождь чолбонов.

– Вы, конечно, знаете, что недалеко от вас обитает племя макома?

– Да, они на другом берегу нашей реки живут. Мы с ними не враждуем, но и не дружим.

– Мне о том известно, – кивнул Муньос. – А дело в том, что они куда-то перекочевали с того места, где ещё недавно жили…

– Это  для макома обычное, – произнёс Помпоно.

– В этот раз получилось так, что у нас с плантаций убежали несколько индейцев,  мы поехали к макома, внезапно ворвались в деревню, взяли несколько мужчин. Но при этом потеряли троих наших солдат и лошадей… Я посылал своих разведчиков, но макома перекочевали в другое место.

– Того места мы пока не знаем, капитан Муньос, но можем узнать и сообщить тебе, – сказал Помпоно.

– Хорошо, – согласно кивнул Муньос, – но я ещё не сказал самого главного… А дело в том, что вождь племени макома – белая женщина и это она убила троих наших солдат.

– Белая женщина – вождь племени макома? – удивился чолбон. – Быть такого не может!

– Но это так! – сказал Муньос. – У макома умер старый вождь…

– Мы это знаем.

– И по их словам, он наказал старейшинам и шаману выбрать нового, помолившись в их священной пещере на берегу океана.

– Откуда тебе это известно, начальник Муньос? – спросил Помпоно.

– Мужчины макома во главе с этой белой девкой напали на отряд рабочих плантаций. Наших солдат связали, а лейтенанта Лопеса они взяли в плен. Тогда ему и сказали, что эта белая женщина после молитвы старейшин вышла к ним на берег прямо из океанских волн. Она это подтвердила и макома уверены, что это бог океана даровал им нового вождя.

– А на каком языке она с ними говорила?

– На каком-то из славянских языков, есть такие на нашей земле за океаном, но только не на испанском, не на английском или французском. А славяне здесь только одни – русские, а живут на севере побережья. Не могу понять – как она сюда попала?

Индейцы помолчали, размышляя.

– Для бога океана нет ничего невозможного, – заговорил Помпоно, а шаман закивал головой, – но нам об этом ничего неизвестно. Мы не общаемся с макома. Но всё, что узнаем, скажем тебе.

– Хорошо, вождь Помпоно, – удовлетворённо кивнул капитан Муньос, разливая вновь ром по стаканам. – Но у меня есть ещё к тебе дело.

– Говори, я слушаю тебя, начальник Муньос.

– Нам нужны лошади и новые работники на огороды и плантации. С десяток тех и других, – показал Муньос, растопырив пальцы обеих рук. – Мне всё равно, чьи они будут – твои или чужие, но я обещаю, что хорошо отблагодарю тебя, Помпоно. У меня есть хлеб, соль, зерно, сушеное мясо, солонина, посуда, одеяла и многое другое, что ты пожелаешь для себя и твоих людей.

– Мы подумаем с Куксой и старейшинами над всеми твоими словами, начальник Муньос, и я думаю, что сумеем договориться и помочь тебе.

– Благодарю тебя, вождь Помпоно, – поднимая свой стакан с ромом, улыбнулся довольный Муньос. – И… последнее… Узнай, не замышляет ли эта белая женщина – вождь макома, подговорить вождей других племён для нападения на форт Сан-Хосе?

– Я так не думаю, – ответил Помпоно. – На такое дело нужно много времени и много людей. Да и вряд ли здешние наши племена на это пойдут… О таком я не слышал, но узнать обещаю.

– Благодарю вас, сеньоры, – сказал Муньос и пожал руки индейцам. – А сейчас вы можете поговорить с вашими людьми, которые живут и работают в крепости.

–  Мы поговорим, поговорим, – сказал Кукса. – Надо знать как здоровы наши люди.

…Этого шамана из племени чолбонов боялись и уважали даже испанцы. Уважали за то, что он часто лечил их какими-то отварами местных трав, а боялись после одного давнего случая, когда он, слыша разговор двух офицеров, подошёл к одному из них и, улыбаясь, похлопал того по плечу, что-то говоря на своем чолбонском языке.

После отъезда шамана офицер внезапно заболел. У него начался жар, а плечо и рука сильно распухли. Пришлось Муньосу тогда же опять звать шамана к больному, и Кукса приехал, осмотрел распухшее плечо, опять что-то по-своему побормотал и снова похлопал офицера по больному плечу, но тот не почувствовал никакой боли, а опухоль в тот же день исчезла и он выздоровел.

Шаман никому и ничего больше не сказав, уехал, и только своему вождю поведал, что тот офицер очень плохо говорил о чолбонах и вообще об индейцах, но он не знал, что Кукса, слышавший разговор, владеет испанским языком. Тогда-то он и подошёл к офицеру и с улыбкой похлопал того по плечу правой рукой, где под ногтем одного из пальцев находился острый шип, смазанный ядом, известным только ему – Куксе.

Плечо офицера заболело, и шаман знал, что его опять позовут к больному. Так и случилось, а испанцы догадались.

…Капитан Пабло Муньос, довольный беседой, вышел с индейцами на крыльцо, а потом спустился проводить их вниз, где вождя и шамана поджидали их тёмнокожие воины.

Глава девятнадцатая

Оставшиеся после подписания договора с Барановым майские дни Иван Кусков вместе со своим новым начальником провёл в подготовке к дальней поездке в Охотск.

С первых же дней общения с Александром Андреевичем Кусков отметил для себя, что этот, почти сорокапятилетний низкорослый каргополец, оказался очень подвижным, знающим своё дело человеком, с доброй душой, но с твёрдым характером, порой не терпящим возражений. Это проявилось при закупке продуктов и при найме возчиков с подводами в дорогу от Иркутска до берегов реки Лены, по которой им предстояло пройти на судне многие сотни вёрст до самого Якутска.

Такие люди нравились Ивану. Он встречал их и в родной Тотьме, среди купцов, служилых людей и мастеров-солеваров. Поэтому Иван Кусков с удовольствием помогал Баранову.

Они закупили две бочки солонины, два мешка ржаной муки, вяленого мяса, кипу табаку и чая, соли, сахару, мешок сухарей и печёного хлеба на первые дни, взяли походную палатку и даже маленькую железную печурку. В походе на Север, да ещё по реке, она всегда пригодится и для обогрева и для приготовления горячей еды и питья. Взяли они ещё круг бечевы, два топора, гвоздей, ножи, самовар, посуду и прочую мелочь.

Это было всё самое необходимое в предстоящем путешествии. Баранов хоть сам и не бывал в таком длинном речном вояже по Лене, но от Шелихова и от других купцов самолично знал, что на остановках, пусть и не частых, можно всякий раз у местных жителей приобрести на обмен или за деньги любой съестной продукт. Из одежды по тем же советам бывалых людей взяли две куртки из песцового меха, две кухлянки – что-то вроде мешков из оленьего меха с прорезью для головы, с рукавами и башлыком-куколем, а на ноги носки меховые и сапоги-торбасы.

На первую подводу погрузили палатку, печку, две бочки солонины и два мешка муки, а всё остальное, что взяли в дорогу, положили на вторую подводу. А на третьей  поехали сами: идти без груза лошади было легко, а при случае она могла заменить любую уставшую лошадь.

Весь товар, накрыв от дождя кожаной полстью, крепко увязали тонкой бечевой и, помолясь в церкви Николая Чудотворца – покровителя всех по воде и суше путешествующих, в первых числах месяца июня семьсот девяностого года  отправились по дороге к посёлку Качуг, что стоял на берегу реки Лены и откуда начинался водный путь до Якутска. На Верхоленской горе, где обычно все путники делали краткую остановку, Баранов и Кусков тоже остановились и в последний раз посмотрели на видимый отсюда Иркутск…