Молодая девушка стояла возле барной стойки и о чём-то весело переговаривалась с барменом. Они смеялись, обсуждая открытие клуба и сколько нервов было потрачено в процессе. Девушка отбросила волосы назад и на секунду обернулась. Она была красивой, необычной, но такой простой и одинокой. Чёрные, явно крашенные, прямые волосы, крупные серые глаза, близко посаженные от носа. Бесцветные ресницы, подведённые чёрной тушью и подводкой. Нарисованные брови, в виде изломанной линии, которые совершенно ей не шли. У неё был изящный носик, чуть вздёрнутый, обнажающий её характер. Мягкий овал лица и пухлые бескровные губы с ярко-красной помадой. Когда она улыбалась, виднелись верхние зубы, у одного из которых был отломан низ, делая его похожим на клык. Она была худенькой, очень-очень худенькой и низкой, похожей на школьницу, странным образом затесавшейся во взрослый клуб. Только её форма – белая рубашка и чёрные брюки подтверждали, что она здесь работает.

Девушка словно почувствовала его взгляд и вздрогнула, испуганно озираясь. Вскоре страх прошёл, да и подруга что-то возбуждённо ей говорила, показывая на часы. Девушка рассмеялась, расслабилась и, подхватив блокнот, отправилась на второй этаж, нет-нет да поглядывая по сторонам, пытаясь понять, что её так напугало.

Вампир неотрывно смотрел на девушку, не обращая внимания на Аннет, на окружающих его людей, не замечая смену музыки и появления владельца клуба на сцене. Он просто смотрел на неё, понимая, что больше не сможет отвести взгляд.

Глава 2

Noisuf-X – Creep (featuring Peter Spilles)

I saved you for growed long time

I graved the safest

Now you are mine

I'm so close I can touch you

I'm so close I can touch you

I graved are on you

There are nothing you can do

I graved the safest

Now you are mine

– Я смотрю ты вся светишься. Так нравится работать на Рональда? – с напускным безразличием поинтересовался Генри.

Непонимающе уставившись на друга, я негромко спросила:

– В чём твоя проблема, Генри? Что ты всё время к нам придираешься? – я старалась, чтобы голос звучал ровно, а слова были спокойны и взвешены.

– Уже «к нам»? – поджав губы, ядовито проговорил Генри, прислоняясь к стене.

Я только вернулась после первой смены в клубе «Время». Открытие прошло шумно и с размахом, так что сейчас я мечтала принять прохладный душ, забраться под тёплое одеяло и спать-спать-спать. Вечером нужно было возвращаться туда, и я очень хотела выспаться перед работой.

– Генри, у меня совершенно нет никакого желания выслушивать твои подковырки, так что имей совесть изъясняться прямо. Что тебе не нравится? – прежде чем говорить, я сделала глубокий вдох-выдох, дабы не сорваться на парня и не наговорить глупостей.

– Да всё отлично, – мотнув головой, ответил он.

– Тогда не мешай мне завтракать! – громко воскликнула я, требовательно звякнув ложкой. – Если тебе не нравится, что я работаю на Рона, так и скажи! Только не мне, а ему. Если думаешь, что я не вижу, что между вами происходит, то ты глубоко заблуждаешься. Просто имей совесть признать правду и не мешай отрабатывать долг.

– У нас с ним нет никаких дел, – взъярился Генри. – Я не хочу иметь ничего общего с этим человеком!

– Генри, очнись, я работаю на него! – я неверяще покачала головой. – И работаю потому, что он чем-то держит тебя, а значит и всю семью.

– Просто скажи, что между вами ничего нет! – с вызовом проговорил Генри.

И вновь он увиливал от настоящего разговора, который сам же и затеял. А я за эти недели устала терпеть эти скользкие взгляды, ужимки, взрывы настроения и «случайные» посещения клуба. Генри боится оставлять меня наедине с Роном, хотя «мой мучитель» ни словом, ни жестом не дал заподозрить себя в чём-то предосудительном. И вся эта ситуация нервировала и дико раздражала.

– Не было, нет и быть не может! – чеканя каждое слово, ответила я. – А теперь я могу спокойно съесть свою кашу в одиночестве? Мне, между прочим, сегодня вечером идти на работу! И я хочу позавтракать, нормально выспаться и немного прогуляться по городу, прежде чем вновь всю ночь провести на ногах! Ты можешь оставить меня в покое? Да или нет?

– Прости, – похоже, только сейчас до Генри дошло, что я устала.

Видимо ему до сих пор не приходило в голову, что работа в ночном клубе может так измотать меня. Парень виновато улыбнулся, а затем вновь нахмурился.

– Подожди, но если между вами ничего нет…

Генри ненадолго вышел из кухни, а когда вернулся, нёс в руках огромный букет редких фиолетовых роз, обёрнутых чёрным шуршащим пакетом с красной шёлковой лентой.

– То что это такое? – закончил свой вопрос Генри.

Я недоумённо уставилась на друга. Он положил букет рядом с тарелкой, и я заметила, крепящуюся к ленточке небольшую карточку. Несмело протянув руку, развернула её и прочитала:

Я нашёл тебя, мой ангел.

М.

– Генри, ты хоть записку читал? – тихо спросила я, медленно поднимая глаза на парня.

– Да, читал, – вновь с непонятным мне вызовом, ответил парень.

– Тогда какого чёрта ты мне тут сцены устраиваешь? – взбеленилась я, чувствуя, что не скоро смогу заснуть. – С чего ты вообще решил, что эти цветы мне? С чего ты решил, что они от Рональда? Что с тобой происходит, Генри?

Видимо мозги парня и правда поехали от жары, потому что он поднял записку и медленно прочитал её. Потом нахмурился и перечитал. Было решил что-то сказать, но взгляд опять скользнул по тексту и он умолк, не начав говорить. И только потом на его лице проступило подлинное раскаяние и искреннее недоумение.

– Тогда кому эти цветы? – растерянно пробормотал Генри.

– Спроси у остальных жительниц дома, сама я не знаю. Только в страшном сне кто-то решит назвать меня ангелом, да и нет у меня ныне поклонников, не успели завестись, – пожав плечами, ответила я, видя, как медленно, но верно парень приходит в норму.

– Ты успокоился? – вновь спросила я, когда он завис над карточкой. – Может, оставишь меня одну на кухне, чтобы я могла в одиночестве позавтракать остывшей кашей? Скоро проснётся Риччи, а я не хотела бы с ним видеться в это утро. Он ещё не привык, что и Милли работает на Рона, не хочу его лишний раз нервировать.

– Да-да, – согласно кивнул Генри. – А что делать с цветами?

– Поставим в вазу, – ответила я. – Сам посмотри, какие красивые. Жаль будет выбрасывать, они же не виноваты в твоих приступах гнева, – с лёгкой тенью укоризны проговорила я, касаясь плеча парня. Он смущённо улыбнулся в ответ.

– Прости, я так беспокоюсь за тебя, что совсем забыл, что ты уже не маленькая девочка и сама можешь за себя постоять, – тепло проговорил он. – И ты не дашь себя в обиду.

– Главное напоминай себе об этом почаще, – рассмеялась я, чувствуя, как злость проходит, оставляя после себя лишь лёгкое недовольство.

Пожелав мне сладких снов на прощание, Генри вышел из кухни. Оставшись одна, я с наслаждением потянулась, разминая мышцы. Затем обрезала стебли у роз, наполнила единственную вазу водой и поставила туда цветы. Задумчиво проведя рукой по шелковистым лепесткам, перечитала записку. Интересно, а кому всё-таки эти цветы? Что за загадочный М.? Задумавшись, я не заметила острый шип прямо под цветком и поранила палец, окропив фиолетовую розу своей кровью. Секунду ничего не происходило, а затем цветок словно ожил, распускаясь и наполняя кухню умопомрачительным пряным ароматом. Простояв в ступоре несколько мгновений, наблюдая, как кровь впитывается в лепесток, резко отдёрнула руку, засунув кровоточащий палец в рот. Интересно, кто-нибудь ещё знает об этой удивительной особенности данного растения? Затем пришла в голову более интересная мысль, из-за которой я расковыряла маленькую ранку, а затем опустила руку в воду.