Это и в самом деле оказалась крепость, в которую они въехали через ворота, открывшиеся и тут же захлопнувшиеся за их спинами. Здесь маленький отряд тоже встретили приветственными криками, при этом Наташе показалось, что особенно бурную радость вызывал вид захваченного графом Винсепто пленника. Ее тоже не оставили без внимания. Наташа старалась не смотреть на окруживших ее подростков и взрослых мужчин, бесцеремонно глазеющих на ее все еще ничем не прикрытую грудь, но справляться с этим было нелегко. В то время как граф Винсепто отдавал какие-то распоряжения и выслушивал доклады, она продолжала сидеть на лошади, держась за уздцы, с каждой минутой чувствуя все большую неловкость, и краска стыда уже начала заливать ее лицо.

Наконец, граф Винсепто соизволил помочь ей слезть с лошади и предложил пройти за ним в дом. Кипя от злости, она переступила порог, граф Винсепто и виконт Германт вошли за ней, закрыли дверь, и тут Наташу прорвало.

– Твари, хамы, быдло! – Заорала она. – Где ваша честь, графья и принцы херовы?

Граф Винсепто так и замер на пороге с открытым ртом. Вперед вышел его друг.

– Ты, что? Зачем так нервничать, игрушечка? – Германт подскочил к Наташе, и, не дав опомниться, впился пальцами в девичьи груди и потянулся к ее губам своими, чтобы поцеловать.

Наташино колено врезалось виконту промеж ног. Как и любой мужчина на его месте, Германт схватился за вспыхнувший очаг боли и, застонав, наклонился вперед. Она, словно заправский уличный драчун, добавила ему, боднув лбом в переносицу. Граф Винсепто подхватил под мышки отлетевшего назад виконта. Чего-чего, но такой агрессии от прелестнейшего в мире создания он никак не ожидал. Расквасить нос его лучшему другу! Да за это Винсепто готов был, кого угодно убить на месте.

Отпустив Германта, который еле держался на ногах, Винсепто, ни слова не говоря, подошел к пришлой, чтобы для начала влепить ей пощечину. Но граф ударил по пустоте. Наташа успела пригнуться, ответить ему жестким ударом в левый бок и отскочить в сторону.

– Лучше не лезь! – запоздало предупредила она, сжав кулаки и принимая боксерскую стойку.

Подавив готовый вырваться стон, Винсепто двинулся на девушку. Красавица-то она красавица, но вот так отблагодарить своих спасителей! Он блокировал ее удар правой, отбил нацеленную в пах ногу и все-таки успел получить кулаком в челюсть, прежде чем врезал девушке по уху. Наташа обхватила голову руками, а он резко ткнул ее кулаком в солнечное сплетение, и когда она открыла рот в немом крике, смачно добавил открытой ладонью в лицо. Наташа отлетела назад, споткнулась о подставленную ногу Германта и упала на спину. Германт тут же наступил на ее правое запястье, левое прижал коленом к полу Винсепто.

– Твари, – сквозь зубы выдавила она, тщетно пытаясь вывернуться.

– Ты, что, озверела, что ли? – крикнул граф и влепил ей неслабую пощечину.

Из носа Наташи хлынула кровь, и она, по-видимому, исчерпав силы, прекратила попытки вырваться и заплакала. Полившиеся слезы, как-то сразу лишили мужчин драчливости. Они отпустили ее, и Наташа, закрыв лицо и согнувшись калачиком, теперь уже зарыдала в голос.

– Принеси воды, – попросил друга Винсепто, прикладывая ладонь к своим окровавленным губам. – Умыться надо.

– Ага, – шмыгнул носом Германт.

Они по очереди умылись, поливая друг другу из глиняного кувшина. Герман принес еще один полный кувшин, и Винсепто попросил оставить их вдвоем с продолжавшей всхлипывать Наташей. Струя холодной воды, полившаяся девушке на спину, заставила ее встрепенуться и сесть на колени.

– Давайте, умойтесь, – Винсепто тоже опустился на колени и, не дожидаясь ее согласия, наклонил кувшин. Она подставила руки под воду и принялась смывать кровь. Так же, как у Германа, у нее оказался разбит нос и так же, как у Винсепто – нижняя губа.

– Ну и зачем было кулаками махать? – спросил он, когда вода в кувшине кончилась. – Я вытащил вас из лапищ принца Ащука, привез в дом своего отца, чтобы хорошо накормить и разделить с вами ложе, а вы вместо благодарности сразу в драку.

– Разделить ложе… – горько усмехнулась Наташа.

– Ну да, – взгляд Винсепто опустился на ее мокрые от воды груди, которые Наташа тут же прикрыла ладонями. – Я – граф, и для любой пришлой разделить со мной ложе – за счастье.

– А выставить меня на обозрение куче народа это тоже – за счастье?

– Кто это и когда выставлял вас на обозрение? – нахмурился Винсепто.

– Кто же, как не ваше графство позволил глазеть на меня своим слугам, или кем они там вам приходятся?! – съязвила Наташа. – И объяснит мне кто-нибудь, наконец, где я нахожусь, и что происходит?

– А вам до сих пор никто ничего не сказал? – удивился граф.

– За последние три дня со мной вообще мало разговаривали. Все больше – «ложе делили». Твари!

– Вы преобразовались три дня назад? – уточнил Винсепто.

– Что значит – преобразовалась?

– Все пришлые первое время отказываются верить в преобразование, – вздохнул Винсепто. – Сейчас я вам все расскажу…

– Это шанс, моя дорогая! Шанс, который ни в коем случае нельзя упустить!

– Что вы имеете в виду, виконт?

Принцесса Истома одна из немногих, живущих в мире за стеной, имела в своих апартаментах зеркало. Обрамленное в резную деревянную раму, оно занимало расстояние больше половины стены в длину и в высоту – от пола до верхнего края стены. Принцесса седела напротив зеркала в плетеном кресле и наблюдала в отражении, как по комнате мечется худощавый мужчина, который выглядел примерно в два раза ее старше.

Не прошло и четверти часа, как она вернулась к себе после оглашения приговора двум лесным господам, а виконт Касоч – правая рука и лучший друг короля Халимона уже примчался к ней и сообщил сногсшибательную новость – ее родной брат, наследник престола, принц Ащук похищен лесными…

– Я имею в виду, что похищение вашего брата имеет лишь одну цель – обменять его на генерала Бовдо, – принялся объяснять виконт, продолжая бегать из угла в угол. – Это же очевидно! И так же очевидно, что завтра утром они пришлют для переговоров своих парламентеров. А теперь представьте, что перед самым началом переговоров лесные узнают о гибели своего обожаемого генерала. И представьте, насколько велико после этого трагического известия у короля Гурлия будет желание оставить в живых вашего братика?

– Вы хотите сказать… – Истома, наконец-то соизволила встать с кресла и повернуться лицом к виконту, который остановился и положил руки ей на плечи.

– Я хочу сказать, что лесные в отместку незамедлительно казнят принца Ащука. И тогда, моя дорогая, согласно закону, вы станете прямой наследницей. Вы понимаете?! Понимаете, что ни эти дегенеративные братья-герцоги, ни Его преосвященство после смерти вашего отца не будут иметь никакого права претендовать на высшую власть в Горном королевстве. Это значит, что вы станете королевой!

– Королевой! – выдохнула принцесса. – Но, как? Как осуществить ваш план?

– Вам не обязательно знать детали, – Касоч посмотрел принцессе в глаза. – Просто с утра не покидайте свои апартаменты, как можно дольше.

– И все-таки, – Истома обхватила себя за плечи, тем самым, прижав сверху пальцы виконта, – что именно вы собираетесь сделать?

– Выражаясь языком пришлых, – усмехнулся тот, – я собираюсь замочить одного и подставить другого. Другими словами, убить графа Бовдо, и свалить вину на пришлого Фролма.

– Но каким образом?

– А вот это уже детали, – вновь усмехнулся виконт Касоч. – Вам-то, надеюсь, нет дела до этого пришлого?

– Как сказать, – сверкнула глазками Истома.

– Что-что? – нахмурился Касоч, отстраняя принцессу от себя. – Уж не собираетесь ли вы…

– Пройдет совсем немного времени, и этот красавец-мужчина будет иметь честь предстать перед будущей королевой!

– Истома! – не удержался от выкрика виконт Касоч. – Страсть к мужчинам когда-нибудь тебя погубит!

– Но тебя-то страсть к женщинам до сих пор не погубила, мой дорогой… папочка…