— Честно говоря, не знаю. — Мэгги встала и взяла в руки записки с сообщениями, переданными по телефону и оставленными Дженной у неё на столе. Стеклянный глобус, стоявший на столе, листки розовой бумаги — все было в шоколаде. Мэгги строго посмотрела на мать.

— Из вас обеих шпионов не получится. Повсюду оставляете отпечатки пальцев.

— Аннабелле понравилось играть с глобусом, а записки… Мне показалось, я их аккуратно сложила.

— Но было совсем не обязательно читать их, мама.

— А что такого? Последнее время ты так занята, что совсем не делишься с нами новостями, как прежде.

Мэгги хотелось сказать Элен, что её материнские интересы шарахались из одной крайности в другую, но передумала.

— Моя единственная новость у тебя на руках, так что ты в курсе всех событий. Элен хитро улыбнулась.

— Дженна говорит, что у тебя появился новый приятель.

Раздался звон старинных часов. Половина пятого.

— Ей не следовало этого делать, — ответила Мэгги, глядя на часы.

— Судя по этой свалке вещей, мне кажется, он обосновался здесь всерьёз, — неодобрительно заметила Элен.

— Он — частный детектив, у которого истёк срок аренды помещения в этом здании, — объяснила Мэгги, взмахивая рукой. — У меня с ним бартерное соглашение. За то, что я храню его вещи, он проводит для меня расследование. Вот и все.

— Мэгги, ничего не утаивай от матери. При других обстоятельствах Мэгги выполнила бы просьбу матери. Но Тимоти был не похож на всех, ей хотелось узнать его поближе и совсем не хотелось, чтобы семья вмешивалась в её отношения с ним.

— Когда будет о чем рассказать, я обязательно это сделаю, — пообещала она.

— Прошлой ночью ты была с ним? — неожиданно спросила Элен. — Поэтому ты не присутствовала на ужине?

— Нет. Я ждала клиента. К тому же случилось так, что объявилась и мать Аннабеллы.

— Похоже, тебе досталось.

— Да, мама, да.

— Как поживает Оуэн, дорогая? — Оуэн по-прежнему мил, — нежно ответила Мэгги.

Гладкое лицо Элен стало сердитым.

— Занятно, Мэгги. Вчера за нашим столом его явно недоставало. Он всегда в курсе всех событий. Знаток биржевых новостей…

Мать и дочь вздрогнули, когда Аннабелла вдруг что-то залепетала и таким образом прервала восхваления.

— Спасибо, моя дорогая, за то, что напомнила Элен, что дифирамбы в адрес Оуэна ничего не изменят. У каждого своя судьба. У Оуэна и у меня… — Ничего у нас с ним не получится, подумала Мэгги. Впрочем, она была уверена, что Оуэну нравилась его холостяцкая жизнь. Грубые замечания Тимоти по поводу её отношений с человеком намного старше её заставили Мэгги задуматься над этой проблемой.

Эта черта характера Тимоти Райана раздражала Мэгги. Он заставлял её сомневаться в самой себе. Похоже, он считал, что ей необходимо пересмотреть и изменить свою жизнь!

— Оуэн когда-нибудь делал тебе предложение? — неожиданно спросила Элен. Мэгги вскинула руки.

— Да ты что! О чем ты спрашиваешь?

— Хорошо, хорошо, — попыталась успокоить её мать. — Я и так знаю, что нет.

— Вот именно поэтому ты и отец всегда считали его прекрасной партией! — Мэгги наклонилась к матери. — И не пытайся притворяться. Вам всегда нравилось, что я одинока и занята только карьерой. Этим вы хвастаетесь перед друзьями и завистниками.

— Уверена, это неожиданно возникшее в тебе материнское чувство скоро пройдёт. — Элен задумчиво вздохнула.

Мэгги в свою очередь вовсе не была уверена, что хочет от него избавиться. Как приятно обнимать собственного ребёнка!

— Постарайся взглянуть на Оуэна в реальном свете, — попросила она мать. — Ему сорок четыре года, но он до сих пор не связал себя брачными узами…

Элен подняла густо накрашенные ресницы.

— Боже! Да он в отцы тебе годится!

— Пожалуй, да, если бы он обзавёлся дочерью в том же возрасте, что и водительскими правами. Но это все давно известно. Нового здесь ничего нет.

Элен пожала плечами.

— Подержав на руках Аннабеллу, я сделала для себя некоторые открытия. Стоит пересмотреть очень многое. Знаю, что может показаться невероятным, но… — Элен повернула девочку к себе лицом:

— Куколка моя.

— Я уверена, — сказала Мэгги, — стоит тебе успокоиться, как Оуэн вновь станет самым лучшим.

— Но мне действительно приятно его присутствие в моем доме, — призналась Элен. — Вчера вечером его так не хватало! Жаль, что вы не пришли.

— Он не стал бы нарушать свой распорядок дня, — сказала Мэгги и улыбнулась. В обществе Оуэна знали как человека, который никогда не изменяет своим привычкам. Порой это доходило до абсурда.

— Но если бы ты настояла…

— О чем ты говоришь! Вчера был четверг, а это значит, что Оуэн присутствовал на регулярном заседании общественной организации «Сторонники революции».

— Он был бы в восторге от нашего гостя, помощника президента, которого недавно ранили. Он даже показывал рану отцу. Если бы ты пришла, то могла бы позвонить Оуэну, и, может быть, он передумал бы.

— Он никогда не изменяет своим правилам.

— Ты не…

— Знаю, мама, знаю, — прервала её Мэгги, протянув руку к пакету с подгузниками. — Мне кажется, тебе хочется узнать, может ли Оуэн измениться. Поверь мне — нет, не может.

— Но…

— Оставим этот разговор. Лучше дай-ка мне Аннабеллу. Ей пора поменять подгузник.

— А ты знаешь, как это делается? — спросила её мать, глядя, как ловко Мэгги сняла с ребёнка крошечные джинсы.

— Да, мама. Я прочла обо всем этом в книге.

Элен глубоко вздохнула.

— Неужели об этом пишут в книгах?

— К счастью, да. Подай мне, пожалуйста, салфетки.

— Как хорошо, что придумали бумажные подгузники… Хоть мне и не хочется, но я должна бежать, дорогая. — Она склонилась над Аннабеллой:

— Представляю, как тоскует по тебе твоя мамочка, сладкая моя.

Мэгги поднялась с колен.

— О'кей, малыш, — сказала она. — В разные игры вы сегодня играли с Элен, но только не в телефон. Давай-ка позвоним и постараемся выяснить, где может быть Дарла Фей.

Когда Тимоти в пять часов вечера открыл дверь приёмной, он увидел, что Мэгги, сидя за столом Дженны, разговаривает по телефону, а Аннабелла тоже что-то лепечет, стоя у неё на коленях.

Мэгги кивнула ему и жестом попросила взять у неё ребёнка. Тимоти снимал куртку, не сводя глаз с Аннабеллы, которая одной рукой вцепилась в рыжую гриву Мэгги, а другой — играла с телефонным проводом. Мэгги отмахивала от лица кудряшки Аннабеллы, медленно повторяя в телефонную трубку условия какого-то завещания.

Он с восторгом смотрел на эту пару, поправляя чёрные, взъерошенные ветром волосы. У этой Мэгги, как и у той леди из его снов, было доброе, любящее сердце, она согревала своим видом его душу и в то же время возбуждала в нем желание.

Мэгги повесила трубку и осторожно разжала пухлые пальчики Аннабеллы, державшие провод.

— Мэгги, а ты, я вижу, настоящая, — сказал он, прислонясь к столу.

Она с интересом посмотрела на него.

— В каком смысле, Тимоти?

— Настоящая женщина, — сказал он и вслед за девочкой запустил руку в её волосы.

— У тебя на уме только секс, Тимоти, — рассердилась она, невольно вздрогнув от прикосновения его пальцев.

— Тебе понадобилось двадцать четыре часа, чтобы понять это.

Двадцать четыре секунды, про себя поправила его Мэгги. Но она не привыкла так быстро отвечать на желание мужчины, особенно такого типа, как Тимоти Райан. Ей всегда казалось бессмысленным завязывать отношения с мужчиной, если она знала, что от них не останется и следа, как только стихнет первый чувственный порыв.

Но может быть, с Тимоти могло бы быть все иначе? Глядя на него, вспомнилось классическое описание плохого мальчишки. Но он не был злым бунтарём, находящимся в войне с самим собой и со всеми остальными людьми. Наоборот, этот добродушный парень ходил с важным видом, мало заботясь о том, что ему чего-то не хватает! Холостяк, предоставленный сам себе, о котором ни у кого не болит душа. Сексуально привлекательный мужчина, вероятно разбивший десятки сердец, даже не подозревая этого.