Прошу меня извинить, но мне трудно, почти невозможно понять, откуда берутся глупые люди, способные верить, что моя племянница или Вы сами выдумали тех, кого Вы называете Махатмами! Я не знаю, знакомы ли Вы с ними лично и как долго Вы их знаете, но моя племянница рассказывала мне о них много лет назад, и весьма подробно. Она писала мне, что снова встретила некоторых из них и возобновила общение с ними еще до того, как написала свою «Изиду». Зачем ей нужно было придумывать их? Для каких целей? И чем могла быть ей выгодна подобная выдумка? (…) Что касается существования по крайней мере одного из них, это я могу подтвердить достоверно. Кто же, как не один из упоминаемых адептов, мог написать мне это письмо и ободрить в тот самый момент, когда я более всего нуждалась в таком утешении? Почерк мне в самом деле неизвестен; но письмо было доставлено таким феноменальным образом, что никто, кроме адепта оккультной науки, не смог бы этого сделать. Меня уверили, что племянница вернется, — и обещание было в точности выполнено», — писала Олькотту Надежда Андреевна Фадеева.
В письме же, полученном ею столь необычным образом, говорилось:
«…Уважаемым родственникам госпожи Блаватской не стоит беспокоиться. Ваша дочь и племянница отнюдь не покинула этот мир. Она жива и сообщает всем, кто ей дорог, что у нее все хорошо и она счастлива в том отдаленном неизвестном прибежище, которое она избрала для себя. Она была серьезно больна, но теперь вне опасности, ибо, благодаря покровительству Владыки Сангъяса*, она нашла верных друзей, заботящихся о ней физически и духовно. Поэтому будьте спокойны. Через восемнадцать месяцев она вернется в свою семью».
(«Letters from the Masters of the Wisdom». Compiled by C. Jinaradjadasa, vol. 1–2, Adyar, 1925, vol. 2, c. 5.)
С Учителями довелось пообщаться не только Е. П. Блаватской, но и ее ученикам-теософам. Воспоминания о таких встречах, вместе со свидетельствами других людей, встречавших в своей жизни представителей Белого Братства, собраны в книге Клода Брэгдона «Эпизоды из незаписанной истории».
Незабываемые встречи
Одним из учеников Е. П. Блаватской, которому посчастливилось встретить своего Учителя — Махатму, был Рамасвамир. Свою незабываемую встречу с Учителем он описал в письме Другу. Все началось с того, что Рамасвамир услышал внутренний голос, принадлежащий его Учителю и зовущий его оставить все дела и спешно последовать за Е. П. Блаватской, отправлявшейся к границам Тибета, чтобы встретиться с Учителями. Рамасвамир немедленно последовал внутреннему велению, но когда он прибыл в Бомбей, выяснилось, что Елена Петровна уже покинула этот город и достигла Дарджилинга, находящегося на границе Тибета, где, вполне возможно, уже состоялась ее встреча с Учителями. В отчаянии Рамасвамир решил перейти границу Тибета самостоятельно, в одиночку, невзирая на все опасности, которые таило в себе подобное путешествие, чтобы найти своего Учителя — или погибнуть.
Переодевшись в одежду паломника, он в одиночку отправился в путь, практически без средств и без знания местного языка, к тому же не имея разрешения на переход через границу. Юноша пробирался во внутренние области Сиккима через джунгли, кишащие дикими зверями, наверняка зная, что случись с ним что-нибудь — и помочь будет просто некому. Но его сознание было настолько сосредоточено на любимом образе Учителя, что ни страх, ни беспокойство не владели его душой. Он едва избежал смерти в пути, и его великая вера в Высшую Волю спасла его и от руки разбойника, и от хищных зверей. Наконец около границы Тибета он увидел Того, к кому так стремился. Рамасвамир описывает эту встречу так: «Я думаю, время было между восемью и девятью часами утра. Я направлялся в один из городов Сиккима, где, как мне сообщили встречные, я мог бы легко перейти тибетскую границу в своей одежде паломника. Внезапно я увидел одинокого всадника, мчавшегося по направлению ко мне. По его статной фигуре и ловкости, с которой он управлял конем, я подумал, что это, должно быть, один из офицеров сиккимского раджи. Значит, все кончено. Сейчас он потребует мой паспорт и спросит, по какому делу я прибыл на территорию независимого Сиккима, а может быть, даже арестует меня и вышлет обратно, если не хуже того. Всадник приблизился ко мне и осадил коня. Я взглянул на него — и мгновенно узнал Его… Благоговейный трепет охватил меня, ибо я стоял перед Махатмой — перед ликом моего высокочтимого Гуру, которого я видел ранее в Его астральном теле. Это был Он, «Гималайский Брат»!.. В тот же миг я простерся на земле у Его ног. Поднявшись по Его приказу и безмолвно глядя на Него, я совершенно забылся в созерцании Его лика, который я так хорошо знал по портрету… Я не мог ничего сказать: радость и благоговение лишили меня речи.
Величественность Его облика, который казался мне олицетворением мощи и мысли, внушала мне восторг и благоговейный трепет. Я находился лицом к лицу с Махатмой Гималаев, и Он не был мифом или же «созданием воображения медиума», как сказали бы скептики. Это не было ночным сновидением, ибо время было между восемью и девятью часами утра. Солнце сияло и было молчаливым свидетелем происходящего. Я вижу Его во плоти и крови, и Он говорит со мной с добротой и мягкостью. Мог ли я ожидать большего? От избытка счастья я утратил дар речи, и прошло некоторое время, прежде чем я смог произнести несколько слов, ободренный Его благостными словами…
После первых мгновений удивления и восторга, когда я успокоился и свыкся с происходящим, мы долго беседовали с Ним… Он сказал, что я должен терпеливо ждать, если хочу быть принятым в ученики; что многие предлагали себя в кандидаты, но лишь очень немногие оказались достойными…
И теперь, когда я видел Махатму во плоти и крови и слышал Его живой голос, пусть никто не осмелится сказать мне, что Братья не существуют. Теперь будь что будет, никакая смерть, никакая месть врагов не устрашат меня, ибо я знаю то, что знаю!» (Bregdon С. Episodes from an Unwritten History. Rochester, 1910, c. 36–38.)
Еще одно свидетельство о встрече с Учителями принадлежит Дамодару Маваланкару, также бывшему учеником и сподвижником Е. П. Блаватской. Маваланкар был родом из влиятельной и богатой семьи браминов, не принявшей его приверженности теософскому движению. Тем не менее Маваланкар вступил в теософское общество вопреки воле своей родни, отказавшись при этом от причитавшегося ему богатого наследства. Преданность Дамодара Е. П. Блаватской была абсолютной. За все время деятельности теософского общества Дамодар неоднократно встречался с Учителями. Однажды, как пишет Клод Брэгдон в «Эпизодах из незаписанной истории», он внезапно исчез из того места, где обычно жил, и вскоре вернулся назад. «Он побывал в Ашраме своего Учителя, пройдя там известную подготовку. Он ушел туда худеньким, бледным, похожим на ученика юношей, хрупким, робким и застенчивым. Когда он вернулся, бронзовый загар на его лице оливкового цвета стал несколько темнее; он выглядел сильным, выносливым и ловким, смелым и энергичным. Перемена, произошедшая в нем, была настолько разительна, что друзья едва узнали его. Он сам описывал произошедшее с ним так: «Мне посчастливилось быть позванным и получить разрешение посетить святой Ашрам, где я провел несколько дней в благословенном обществе гималайских Махатм и их учеников. Там я встретил не только своего любимого Гурудева[9] вместе с Учителем полковника Олькотта, но и нескольких других членов Братства, включая одного из Высочайших. К сожалению, в высшей степени личный характер моего посещения этих трижды благословенных мест не позволяет мне рассказать об этом больше. Достаточно и того, что я скажу, что место, которое мне было разрешено посетить, находится в Гималаях, а не в какой-нибудь фантастической Стране Вечного Лета, и что я видел своего Учителя, будучи в своем физическом теле, и Он был совершенно таким же, каким я видел Его в первые дни моего ученичества. Я видел своего Гуру как живого человека, и он выглядел поистине юношей по сравнению с другими Садху в этом благословенном обществе… На другой день после моего прибытия мне было разрешено беседовать с моим Учителем более часа. (…)» (Там же, с. 33–34.)
