— Ну хорошо, хорошо, детишки, — сказала Тэм, оглядывая своих подопечных, — пошли, пошли по местам, веселье окончено.

И все двинулись в дом.

— Слушай, док, ты, пожалуйста, поосторожнее, — обратился шериф к доктору Лютеру, — ты предупреди ребят, чтобы они к ней не подходили. Ты же видишь, что она — сумасшедшая. Она еще может им что-нибудь сделать мерзкое.

— Да, да, я скажу. Я все устрою. Не волнуйся, шериф.

— Ну ладно, счастливо!

Шериф подал руку, доктор пожал ее, и они расстались. Но, садясь в машину, шериф приоткрыл дверь:

— Слушай, док, мне сказали, что к вам прибыл новенький. Томми Чарлиз. Это правда?

— Да. Только что. — Ответил доктор.

— Ну и какой он? — поинтересовался шериф.

— Ну как, какой? — доктор пожал плечами, — обычный, как все дети. Просто он очень много пережил, — продолжал доктор.

— Ну что ж, удачи тебе, приятель!

Шериф помахал рукой и захлопнул дверь своей машины.

Во дворе лечебницы, которую обступал лес, кипела работа.

Мускулистый парень Вик в короткой безрукавке и сильно потертых джинсах рубил дрова. С тупым упрямством и остервенением он вонзал лезвие обоюдоострого топора в толстое полено, которое никак не хотело перерубаться. Его давно нужно было перепилить простой пилой, но парень явно не соображал этого. Он все бил и бил топором в одно место.

Понемногу топор углублялся в древесину. Вику явно не было куда спешить. Он просто нашел себе занятие и чтобы ни о чем не думать, сек дерево.

Недалеко от него две девушки, блондинка Лари и шатенка Роби снимали с веревок уже просохшее белье. Они исподтишка наблюдали за Виком, как тот рубит бревно, и смеялись, хихикая и подтрунивая над парнем.

Но Вик не обращал на них внимания. Он весь был занят работой.

На крыльцо лечебницы вышел восемнадцатилетний толстяк Джой. С ним никто из пациентов не хотел дружить. Настолько он был занудным и неряшливым. В обеих руках он сжимал по шоколадке. Все его губы были испачканы растаявшим шоколадом, но он не обращал на это внимания, понемногу откусывая от шоколадки кусочки и громко чавкая. Он не долго выбирал, к кому подойти, к Вику, занятому работой, или к жизнерадостным девушкам. Он засеменил к бельевым веревкам.

— Привет, красавицы, — Джой остановился и осмотрел сначала Роби, потом Лари.

Его взгляд задержался на стройных бедрах блондинки. Девушки хихикнули.

— Привет, Джой, — сказали они в один голос.

— Что-что, — переспросила Лари, стягивая с ушей наушники плейера.

— Что делаете? — повторил Джой и захрустел шоколадной оберткой в руке.

— Да ты что, придурок, не видишь, стиркой занимаемся.

— А… — протянул Джой, глядя как Роби складывает большую синюю простыню.

— А могу я помочь? — поинтересовался толстяк.

— А что ты умеешь делать? — изумилась Роби. Посмотри, Лари, Джой собирается заняться делом.

— Да что вы, красавицы, — Джой скорчил смешную физиономию, явно сам не подозревая об этом. — Я очень хорошо умею заниматься стиркой. Только меня никто не назначает на эту работу.

— И правильно делают, — зло бросила Роби.

— Девушки, я же хочу помочь вам, — Джой рукавом попытался вытереть шоколад с губ, но еще больше размазал его и к тому же испачкал рукав. — Вы можете на меня рассчитывать. Я надежный парень, хороший друг.

Но девушки не обращали на него внимания. Они занялись бельем, а Лари снова натянула наушники плейера. Поняв, что так девушек не заинтересуешь, Джой предложил им:

— Послушайте, красавицы, может, вы шоколадку хотите. Я могу вам дать. У меня две.

Он протянул девушкам надкусанную и обслюнявленную шоколадку.

— Если вы хотите, я могу вам дать половину, — как бы отрывая от себя последний кусок лакомства, сказал Джой.

— Иди ты к черту! — начала прогонять его, махая полотенцем, Роби.

Но Джой не унимался. Не выпуская из руки шоколадку, он нагнулся к корзине и схватил грязными руками простыню, оставляя на ней следы шоколада. Девушки заверещали, выдирая из рук парня простыню.

— Что ты наделал?! Идиот! Видишь, снова придется стирать. Уходи отсюда!

— Ну извините, девушки. Я хотел как лучше. Я же очень хорошо занимаюсь стиркой. — Растерянно говорил толстяк. — Но если вы ко мне так плохо относитесь, — раздосадованно повертел головой на толстой короткой шее Джой, — я тогда пойду помогу кому-нибудь другому. Мне это несложно.

Он развернулся, и смешно вихляя жирными бедрами, на ходу кусая шоколадку, направился в сторону Вика. Но на полпути он остановился и вновь обернулся к девушкам.

— Красавицы, красавицы! — закричал он, — если вы передумаете, то я обязательно вернусь. Обязательно. Так что…

— Да пошел ты! Да пошел ты! — закричали девчонки, бросив белье.

Джой и в самом деле развернулся и неторопливо двинулся к Вику, который исступленно пытался перерубить все то же толстенное полено.

— Привет, Вик, — промямлил Джой, кусая шоколадку.

— Да пошел ты отсюда! — махая топором, проговорил Вик.

— Давай, помогу тебе дрова рубить.

Но Вик не отвечал. Тогда Джой вытащил из кармана полурастаявшую мягкую шоколадку.

— А у меня есть шоколадка. Хочешь, я тебе дам ее укусить? Хочешь? Только девушкам не говори, а то они обидятся, что я им не дал.

Вик с тем же исступлением продолжал поднимать и опускать тяжелый обоюдоострый топор на толстое полено.

— Ты знаешь, Вик, — смешно шепелявя, говорил Джой, — до того, как я сюда попал, я ничего и никогда не делал.

Вику, занятому тяжелой работой, показалось, что полено никак не может перерубиться только из-за того, что ему мешает этот толстый Джой, который стоит у него над душой и смотрит на лезвие топора и полено.

— Ты знаешь, я был сиротой, и все надо мной смеялись. Называли меня толстой свиньей. — Чавкая шоколадкой, говорил Джой. — А здесь, в этой лечебнице, я почувствовал себя совсем по-другому. Мне кажется, что я очень нужный человек. Что я могу всем помогать, что-то могу делать.

Обломки древесины вылетали из-под лезвия топора, и Джой время от времени смахивал их со своих толстых плечей.

— Мне здесь очень нравится, — растягивая слова, говорил Джой.

— А я ненавижу это место! — сквозь зубы процедил Вик, занося тяжеленный топор и обрушивая его на неподатливое полено.

— Ты знаешь, Вик, если быть абсолютно честным, то раньше я никогда дров не рубил, но мне кажется, что если я попробую, то у меня это может неплохо получиться. И я смогу хорошо заниматься рубкой дров.

— Оставь меня в покое! — с остервенением проговорил Вик.

Девушки, стоя у бельевых шнуров, наблюдали за этой сценой. Они посмеивались над толстяком и любовались сильным мускулистым Виком, который с легкостью поднимал тяжеленный обоюдоострый топор. Им нравилось смотреть на этого атлетически сложенного парня.

— Ну ладно, Вик, ладно. Я вот тебе даю свою шоколадку. — Проговорил Джой. — Если вот захочешь укусить, то можешь это сделать. Я вот ее кладу здесь. Джой сделал шаг к толстому полену и положил шоколадку именно на то место, куда Вик опускал лезвие топора…

Лицо Вика исказила гримаса ненависти. Он размахнулся, и тяжелый топор обрушился на шоколадку.

— Ну ладно, ладно, Вик, — растерянно проговорил Джой, — если ты так ко мне относишься, то я… я… я вообще думаю, что ты просто сумасшедший.

Джой развернулся и сделал шаг от Вика. Тот с искаженным от злобы лицом, со страшным криком взмахнул топором, и тяжелое лезвие обрушилось на спину толстяка Джоя.

Тот, раскинув руки, рухнул на землю.

А Вик выдернул топор и нанес еще один удар, потом еще один и еще. Он исступленно вопил, разрубая тело Джоя на куски.

Роби и Лари дико закричали, увидев всю эту картину. Задрожав от страха, они бросились к дому.

На крыльцо уже выбегал доктор Лютер и Тэм Робинсон.

И вновь во двор лечебницы вернулась полицейская машина и машина скорой помощи из Детройта. Полицейский говорил по рации.