Как бы ни спорила Зара с утра (ну... как с утра... когда встали, тогда и утро), вплоть до седьмого января, то бишь, до Рождества, Глеб жил в ее квартире. За это время они успели поругаться - пять раз, помириться - шесть раз (откуда лишнее извинение от Глеба так никто и не понял), навести хаос в квартире десять раз. После каждого Армагеддона убирал и наводил порядок Глеб. Конечно же, кому еще этим заниматься, если:

   - Глеб, ну ты же сам во всем виноват!

   Зара восклицала это каждый раз, когда дело доходило до исправления последствий их чересчур взрывного характера. Что самое удивительное, Глеб без возражений отправлялся за веником и шваброй и покорно наводил в квартире порядок. Потом он признавался, причем не единожды, что в такие минуты просто ненавидел Зару, но что поделать? Сам виноват.

   К сожалению, идиллия длилась недолго. Это случилось седьмого января. Именно седьмого января жизнь Зары разрушилась. Но с утра ничто не предвещало беды. Зара приготовила завтрак, что стало за последние дни настолько привычным, что и после того, как Глеб вернулся в свою квартиру, она на автомате готовила двойную порцию яичницы и две чашки крепкого черного кофе. Затем длительная прогулка до самого обеда по парку, что находился недалеко от дома девушки.

   В утренних сумерках снежинки, падавшие с неба, казались какими-то нереальными. Они падали на крыши домов, машины, скамейки, дорожки. Зара улыбалась, смотря за причудливым танцем белых мух, а Глеб тихонько ворчал из-за того, что шапку девушка снова оставила дома, а на улице вообще-то минус пять градусов. То, что он сам без шапки, ничуть не смущало парня.

   - Мозги себе все отморозишь, сестра менингита, - ворчал Глеб, но девушка только отмахивалась.

   - Посмотри, как красиво, - прошептала она, указывая на горевший еще фонарь. В потоке света искрились снежинки. Они медленно кружились, блестя практически так же, как фианит на пальце у девушки.

   - Красиво, - согласился Глеб. - Но ты, невестушка, еще красивее!

   - Мы же решили уже, что жена, - улыбнулась Зара. - Или ты забыл?

   О, такое было сложно забыть! Еще во время первой ссоры Глеб ляпнул, что они ругаются как старые супруги. Зара, естественно, в долгу не осталась и предложила исправить положение вещей. То есть от помолвки на словах перейти к делу. Парень предложил перейти к телу, за что был напуган сковородой. Увесистой, чугунной. Против такого аргумента Глеб не пошел.

   - Такое забудешь, - ухмыльнулся парень и подхватил на руки "жену". Зара взвизгнула и вцепилась в широкие мужские плечи. Отвлек их мелодия, издаваемая мобильным телефоном. Глеб аккуратно опустил на землю Зару, и та начала шарить по карманам пальто в поисках телефона. Наконец самый известный обломинго в мировой истории был извлечен на свет божий. Едва увидев имя звонившего, Зара побледнела.

   - Здравствуйте, Евгений Алексеевич, - неживым голосом произнесла девушка. Глеб тут же напрягся. Это имя ему было знакомо. Тот самый врач, лечивший Солнцева Зореслава.

   - Что случилось? - одними губами спросил Глеб, но девушка не ответила.

   - Я сейчас же приеду, - еле слышно сказала она и пустила руку с телефоном. Мгновение постояла и начала оседать на землю. Но упасть ей не дал Глеб.

   - Куда ехать? - только и спросил он.

   - В больницу. Отцу... он... все плохо, - выдохнула Зара, зарываясь лицом в распахнутую на груди куртку парня.

   - Тихо, тихо, - прошептал Глеб. - Машина недалеко, сейчас поедем.

   Доехали до больницы быстро. Несмотря на то, что был обед, пробок в городе не было. Оно и понятно, все же праздник. А в праздники города словно вымирают. По дороге молчали. Зара безучастно смотрела в окно, а Глеб выжимал из машины все, что было возможно, но с таким расчетом, чтобы не попались гаишники. В холл больницы молодые люди буквально влетели и сразу же наткнулись на нужного им человека.

   - Евгений Алексеевич, что с ним? - тут же спросила Зара.

   - Он хочет увидеть тебя, - ровно ответил доктор. - Он... вспомнил тебя и последнюю аварию.

   Глеб остался ждать в коридоре перед палатой, где лежал Зореслав. Из-за плотно прикрытой двери не доносилось ни одного звука. Через десять минут, не выдержав напряжения, Глеб зашел в палату. То, что он увидел, стало для парня шоком.

   - Папа, папочка, не уходи, - шептала Зара, обнимая мертвенно-бледного отца. Его грудь еле заметно поднималась, и только это указывало на то, что мужчина еще жив. Его глаза были закрыты, а правая рука слегка дергалась, будто желая подняться.

   - Не плачь, Зара, - чуть слышно прохрипел Зореслав. - Все будет хорошо...

   Тишину палаты прорезал крик, больше похожий на стон раненого животного.

    Похороны прошли тихо и без суеты. Зара даже не совсем понимала, что происходит вокруг. Все организационные вопросы взял на себя Глеб. Единственное, что девушка запомнила из того отрезка времени, это простой гроб, на который с глухим стуком падали комья земли. Девушка даже не плакала. Все слезы были выплаканы еще три года назад, когда погибли мама и сестренка.

   Глеб как-то тихо и незаметно вошел в жизнь Зары в тот период. Уже спустя неделю он прочно обосновался в квартире девушки. И пусть до этого он уже жил здесь, но после похорон Зара стала часто натыкаться на различные мелочи, указывающие на то, что в квартире живет не только девушка, но и парень. Глеб неназойливо присутствовал в жизни девушки, заботился о ней. Ненавязчиво заполнял ее жизнь собой. Даже Степа смирился с присутствием постороннего самца на своей территории.

   К сожалению, не всем знакомым нравилось такое сближение парочки. Антон Корольков частенько намекал Заре на то, что он был бы лучшей партией для такой красавицы, чем какой-то бедный программист. Глеб, услышав в первый раз об этом, смеялся долго и со вкусом. Бедный программист! Да, давно парень так не веселился. К сожалению, даже тогда девушка практически не отреагировала на внешний раздражитель в лице Антона. Она просто прошла мимо. Оживилась, лишь увидев Глеба. Корольков же даже не был услышан.

   Елисей Витальевич делал вид, что все хорошо и прекрасно. Он по-прежнему вел дела с Корольковыми, абсолютно не обращая внимания на прозрачные намеки Королькова-старшего. Тот хотел получить гарантии того, что Антон, наигравшись с симпатичной секретаршей, не попадет в черный список "Голубого Дома". Конечно, кто такая, эта секретарша, чтобы о ней беспокоился глава компании, но Елисей еще при первых же поползновениях Антона на Зару четко обозначил свою позицию - не гадьте там, где работаете.

   Вот так и прошла зима. Весна прошла для Зары в том же коматозном состоянии. Лишь летом девушка начала потихоньку осознавать, что происходит вокруг. И с удивлением обнаружила, что Глеб так и живет с ней. Много лет спустя, вспоминая этот год, Глеб постоянно удивлялся этому факту. "Мы же сталкивались с тобой постоянно и на кухне, и у ванной. И ты не замечала?" Даже Степа благосклонно относился к Глебу. Черный кот полюбил широкие плечи парня, на которых можно было выспаться со всеми удобствами. Так что еще очень долго пушистый мужчинка носил гордое звание предателя.

   В конце мая стояла жара. В "Голубом Доме" мужчины сменили душные костюмы на летние варианты. Юбки девушек становились все короче и короче. Но Глеб опять был в трауре - Зара никак не хотела надевать юбку.

   - Да пойми же, жарко! - уговаривал Глеб девушку, пока та была в ванной. Сквозь шум воды донесся лаконичный ответ:

   - Отвянь.

   - Между прочим, кондиционеры не работают.

   - Работают.

   - Да ты что? - восхитился парень, приваливаясь к стеночке рядом с дверью. - Тогда я к вам приду.

   - Приходи.

   Дверь ванной открылась. Зара вышла с обмотанной полотенцем головой.