Благодаря важности для человеческих отношений символической коммуникации недостаточная или несоответствующая чувствительность к вербальным сигналам может иметь самые серьезные последствия. В качестве составной части программы модифицирования психотического поведения Айллон и его коллеги предоставили множество примеров того, как можно подорвать и восстановить функцию языка посредством корреляций результатов (Ayllon & Haughton, 1962). В одном исследовании группа шизофреников, страдающих серьезными хроническими расстройствами питания, совершенно не реагировала на приглашения к еде и увещевания. По причине заботы об их здоровье в столовую их сопровождали медсестры, их кормили с ложки и подвергали другим методам воздействия, как младенцев. Оказалось, что все уговоры, кормление с ложки и прочие подобные усилия медицинского персонала еще более усугубляли проблемы питания. По причине систематического вознаграждения отсутствия реакции на вербальные обращения речь утратила свое функциональное значение. Тогда все социальные вознаграждения за игнорирование приглашения к еде и отказ от пищи были отменены; после приглашения к еде двери столовой оставались открытыми в течение тридцати минут; по истечении этого времени всякий, кто не успевал прийти, попросту пропускал этот прием пищи. После того, как все эти последствия были узаконены, пациенты стали реагировать на приглашения в столовую в более социально приемлемой форме и начали питаться самостоятельно.

Причудливое сочетание случайных условий может породить идиосинкретическое поведение, которое остается необъяснимым без точного знания условий, сформировавших социальное научение. Лидз, Корнелисон, Терри и Флек (1958) сообщают о случае, когда братья-шизофреники были уверены в том, что словесное несогласие приводит к запору. Это своеобразное концептуальное поведение становится вполне понятным, если принять во внимание те условия, которые сложились в доме. Как только сыновья выражали несогласие с матерью, она сообщала им, что у них запор и надо поставить клизму. После этого мальчиков раздевали и действительно ставили им клизму, в результате чего выражение словесного несогласия для них приобрело самый необычный смысл.

Не уделяя внимания моделирующему влиянию, нелегко сформировать навыки по причине ограниченных возможностей для осуществления научения через наблюдение. В своем исследовании языкового обучения детей, страдающих аутизмом, Ловаас (1967) показывает, каким образом польза примера сводится на нет неправильной практикой подкрепления. Дети, страдающие аутизмом, не обладающие достаточно развитыми способностями речевого общения, моделировали вербализацию психотерапевта с высокой степенью точности, когда вознаграждение было обусловлено определенным качеством воспроизведения речи. Когда те же самые дети начали щедро получать вознаграждение вне зависимости от качества вербализации, их речь начала прогрессивно ухудшаться — до тех пор, пока не перестала вообще походить на лингвистическое поведение модели, демонстрируемое психотерапевтом. Восстановление соответствующих условий восстанавливало функции моделирующего влияния. Таким образом, дети, страдающие аутизмом, не являются нечувствительными к событиям внешнего мира, если они предупреждены о возможности получения вознаграждения в результате определенного поведения.

Если бы люди действовали предусмотрительно, основываясь на информативных сигналах окружающего мира, но в то же время не учитывали бы ответного воздействия результатов своих поступков, то они вряд ли смогли бы выжить. Фактически, поведение является процессом, который регулируется своими последствиями. Те реакции, которые приводят к невыгодным или опасным последствиям, должны отбрасываться, тогда как реакции, приводящие к полезным результатам, сохраняются. Таким образом, человеческое поведение невозможно полностью понять, не принимая во внимание регулирующего влияния ответных последствий.

Бихевиоральные теории традиционно проводят разграничение между предшествующим (антецедентным) и последующим (консеквентным) регулированием действий. Это различие основывается на допущении, что поведение непосредственно усиливается или ослабляется своими немедленными последствиями. Но, хотя вероятность определенного поведения зависит от следующих за этим поведением событий, это не означает, что все происходит в этом же локусе контроля. Вспомним из ранее изложенного, что последствия определяют поведение в основном благодаря своему информативному и побудительному значению. В большинстве случаев ответные последствия оказывают влияние на поведение антецедентным образом, путем формирования ожиданий аналогичных результатов в будущем. Вероятность определенных действий увеличивается, если предвидится вознаграждаемый результат, и снижается, если предвидится наказание.

Как уже было упомянуто ранее, поведение соотносится с подкрепляющими результатами скорее на уровне совокупных, нежели единичных последствий (Baum, 1973). Это значит, что люди не реагируют на каждый кратковременный момент обратной связи, как на изолированный завершенный опыт. Вместо этого они обрабатывают и синтезируют информацию обратной связи, полученную от последствий событий за достаточно длительный период времени, с учетом условий, необходимых для формирования подкрепления, а также способа и частоты возникновения результатов тех или иных действий. Именно по этой причине множество видов поведения можно поддерживать даже при редких непосредственных подкреплениях. Поскольку результаты влияют на поведение посредством интегрирующего мышления, знание схем подкрепления может оказать гораздо более сильное влияние на поведение, чем само подкрепление (Baron, Kaufman & Stauber, 1969; Kaufman, Baron & Kopp, 1966).

Исследования, посвященные регулированию поведения посредством результатов, в основном были направлены на немедленно происходящие внешние последствия. В теориях, которые признают только роль внешних последствий и полагают, что они автоматически формируют поведение, считается, что люди чисто механически реагируют на воздействия окружения. Однако внешние последствия, хотя и обладают существенным влиянием, не являются только видом результатов, которые определяют поведение человека. Люди частично руководствуются в своем поведении наблюдаемыми последствиями, а также теми последствиями, которые они сами для себя создают. Подобная система с тремя факторами регулирования, основанная на внешних, косвенных и самопроизводимых последствиях, далее подвергается подробному рассмотрению.

Наиболее впечатляющей демонстрацией того, каким образом на поведение влияют его последствия, является исследование с использованием реверсивной цели. В этой процедуре, проявление выбранного поведения фиксируется в естественных условиях. Затем измеряются изменения в поведении, при успешном введении или устранении подкрепляющего влияния.

Применение процедур подкрепления для модификации множества разнообразных проявлений упрямства доказывает символический характер этого подхода. Один из случаев, отобранный из множества других и описанный Харрисом, Вольфом и Баером (1964), иллюстрирует успешное реверсирование. Во-первых, индивидуум, у которого наблюдаются затруднения, в течение некоторого времени находится под наблюдением, чтобы определить частоту проявлений дисфункционального поведения; контексты, в которых это поведение проявляется; а также реакцию окружающих. В рассматриваемом случае крайне замкнутый мальчик проводил до 80% своего времени в детском саду в уединении. Наблюдения выявили, что воспитатели бессознательно поощряли замкнутость ребенка, уделяя ему особое внимание именно тогда, когда он замыкался в себе, откликались на его чувство одиночества, утешали его и уговаривали играть со сверстниками. А в тех редких случаях, когда ребенок все-таки начинал играть с другими детьми, на него не обращали особого внимания.