— На вашем месте я бы с этим согласился, — спокойно произнес король. — В конце концов, это намного проще.

Окрыленный Хоук поднялся по лестнице в покои королевы. Придворные дамы встретили их на верхней площадке лестницы и окружили тесным кольцом, сочувственно щебеча. Ему было дозволено внести Кристу в ее комнату и даже уложить на кровать. Едва он это сделал, как его выпроводили. Хоук не успел и сообразить, что происходит, как дверь захлопнулась у него перед носом.

Она была закрыта всю ночь и весь следующий день, так же как и дверь, соединяющая его спальню со спальней Кристы. Когда бы Хоук ни постучался — а он делал это регулярно, — к нему выходила одна из многих сладко улыбающихся леди и коротко сообщала, что войти нельзя. Криста спит, говорили ему. Ей нужно отдохнуть. С ней все будет хорошо. Ему скажут, когда он может ее проведать.

Хоук воззвал к Альфреду, но тот снова пожал плечами и предложил поехать на охоту. Так они и сделали, но после возвращения в конце дня, когда Хоуку снова дали от ворот поворот, он взбунтовался. Он настаивал, чтобы его впустили, что привело любезных дам в трепет и побудило призвать королеву. Лорд обратился к ней чуть ли не с мольбой.

— Я только хочу взглянуть на нее, — твердил он, чувствуя себя смешным: ему никогда еще не приходилось о чем-то умолять женщину. Но он был так благодарен судьбе за то, что Криста осталась жива, что о ней нежно заботятся, и теперь ему ничего другого не оставалось — только умолять.

Илсвит сжалилась и позволила Хоуку войти в комнату при условии, что он всего лишь постоит у постели и будет вести себя тихо. Как ему и говорили, Криста спала. Ее чудесные волосы были аккуратно заплетены в косы. Верхняя часть белоснежной рубашки виднелась из-под одеяла. Хоук испытал величайшее облегчение оттого, что наконец увидел нареченную, но через минуту на смену облегчению пришло сильное потрясение.

Багрово-красный кровоподтек занимал всю правую щеку Кристы, лоб был сильно расцарапан и распух. На запястья наложены повязки. Хоук повернулся к Илсвит, и она тихонько объяснила:

— Она некоторое время пробыла связанной. Веревки натерли ей запястья и лодыжки. Мы должны радоваться тому, что Юделл причинил ей только эти увечья. Остальное сделала река. Криста в синяках с головы до ног, но ни одна косточка не сломана, и нет никаких других повреждений. Она поправится, но какое-то время ей нельзя будет никуда уезжать.

Хоук печально покачал головой.

— Я не сообразил… Пока мы ехали сюда, она спала большую часть дороги, а я был счастлив, что она жива, и просто не подумал…

Илсвит ласково положила ему ладонь на руку.

— Вы знаете так же хорошо, как и я, что синяки появляются не сразу. Самое лучшее, что вы могли сделать, — это как можно скорее привезти ее сюда. Вы поступили очень разумно.

Страдание исказило черты Хоука, когда он снова перевел взгляд на бледное, тихое существо, лежащее на постели.

— Ей, наверное, больно.

— Было больно, когда она проснулась нынче утром, но она изо всех сил скрывала это. Я дала ей выпить снотворное средство, и она снова уснула. Ничто не вылечит ее скорее, чем сон.

А он-то колотил в дверь, требуя, чтобы его впустили… Илсвит посмотрела лорду в глаза и верно истолковала их выражение.

— Послушайте меня. Я скажу вам то, что сказала бы любому из моих сыновей. Вы ни в чем не виноваты. Мало того, вы спасли ее, а это самое важное. Она здесь, она поправится, вы снова будете вместе. Будьте благодарны за это и дайте ей отдохнуть.

Хоук кивнул, не в силах говорить. Глаза жгло, он видел все как в тумане. Опустившись на колени возле кровати, он осторожно взял руку Кристы в свою.

Позже, покинув комнату, он все еще чувствовал себя потрясенным и подавленным. Но едва вышел во двор, освещенный предзакатным солнцем уходящего летнего дня, как в душе вспыхнул гнев. Хоук старался подавить его, но ему хотелось, чтобы Юделл ожил и он снова убил бы его. Снова и снова, много раз… Но мерсианец был недостижим для него, а с остальными разделается Этелред. Не находя выхода ярости, Хоук стал искать, чем бы отвлечься. Он брел куда-то без видимой цели и вдруг обнаружил, что находится возле скриптория. Помедлив, вошел в здание. Отец Эссер был там и просматривал еще одну копию свода законов Альфреда, рукопись которой была близка к завершению. При виде лорда он оставил свое занятие. Они вместе вышли на улицу.

— Могу я что-то сделать для вас, милорд? — спросил священник.

Хоук кивнул. Он не знал, с каким намерением входил в скрипторий, но теперь это стало ясно.

— Я хочу заказать книгу. Священник удивился.

— Но у вас же в Хоукфорте есть свои переписчики?

— Да, есть, они способные люди, но не такие искусные, как здешние. Я хочу, чтобы это была особенная книга.

— И о чем же?

— О птицах, — подумав с минуту, ответил Хоук. — Правдивые рассказы о них, не такие, как сказки, которые рассказывают в народе. С рисунками, чтобы птицы выглядели как живые.

— Похвальная мысль, милорд, но простите, я не совсем понимаю ваш интерес к такому предмету.

— У меня его нет, — признался Хоук. — Но у леди Кристы есть. Я хочу сделать ей подарок.

Священник глянул на него и улыбнулся. Если ему и показалась странной затея подарить книгу женщине, то он ничем не дал это понять.

— Понимаю. Хорошо, мы найдем для этого подходящую руку. Здесь есть молодой монах, который каждый день кормит птиц в саду. Я приметил, как он наблюдает за ними и делает наброски. Думаю, он справится.

— Я полагаюсь на вас.

— Будьте уверены, я присмотрю за этим. Могу я еще чем-то помочь вам, милорд?

Хоук немного подумал и улыбнулся:

— Нет, если вам не довелось услышать, где в Винчестере можно купить ленточки для волос.

Эссер сказал, что не довелось. А вот девушка-служанка, которая принесла в скрипторий свежее молоко, рассказала Хоуку, где можно сделать покупку. Покинув скрипторий, лорд осознал, что самый действенный и скорый способ избавиться от гнева состоит в том, чтобы думать о Кристе. Он провел остаток дня, занимаясь именно этим, и чувствовал себя счастливым.

Откинувшись на подушки, Криста смотрела на запертую дверь в соседнюю комнату. Ни к кому в особенности не обращаясь, произнесла:

— Кто-то должен его остановить. Придворные дамы тихонько засмеялись. Сидевшая возле постели Илсвит ответила на слова Кристы улыбкой и сказала:

— Я думаю, что это очень приятно.

— О да, — согласилась Криста задумчиво. Она разглядывала теперь пестрый ворох лент у себя на одеяле. — Если дело так пойдет и дальше, то любая женщина в Англии, которая захочет приобрести ленточки для волос, сможет получить их только от меня. Не говоря уже о самых прекрасных духах, самых редких плодах, о шелке и бархате, которых мне не износить за всю мою жизнь. А эти драгоценности? — продолжила она и покачала головой. — Ну что мне с ними делать?

— Быть может, носить? — полувопросительно предложила одна из дам.

Она говорила самым любезным тоном, но в нем прозвучало то веселое изумление, которое охватило всех леди с той самой минуты, когда вчера под вечер в комнату начали поступать от Хоука подарки. Пробудившись утром, Криста увидела, что се комната превратилась в сокровищницу.

Между тем она испытывала не только приятные ощущения: вместе с сознанием к ней вернулась тошнота, которая мучила ее со дня приезда в Винчестер. Сухари и настои ромашки, которыми лечила ее королева, немного помогли, однако Кристу к тому же беспокоила боль от ушибов. Помогла и горячая ванна, особенно с добавлением ароматических масел, присланных все тем же Хоуком. Бросив на себя взгляд в зеркало, Криста содрогнулась. Мысль о том, что Хоук увидит ее такой, была непереносима. Он осведомлялся о ней днем; она просила сказать ему, что чувствует себя усталой, и передала благодарность за подарки.

Лорд был возле нее, когда она проснулась на следующее утро. Он сидел возле кровати в кресле, которое раньше занимала королева. Сейчас она устроилась в сторонке вместе со своими дамами. Выражение лица Хоука было решительное, словно ничто, кроме веления Господа Бога, не могло бы сдвинуть его с этого места. Заметив, что Криста проснулась, он улыбнулся. Наклонился и ласково сказал: