Поэт все еще продолжал, но Ройс его уже не слушал. Он намеревался дать леди Мельбурн понять, что его терпение небезгранично. Но Байрон случайно заинтересовал его одним лишь произнесенным словом.
Невежество.
Разве не было лекарством от невежества то, что Атрей намеревался посетить Англию с визитом? Возможно, пора было начать закладывать фундамент для его приезда.
Он оглядел собравшихся. Они все без исключения были вигами и по прихоти принца-регента лишены возможности занять высокие посты, к которым они тщетно стремились в течение многих лет. Но это вовсе не означало, что они не были у власти, как раз напротив. В их руках сосредоточилась большая часть богатств государства. Их влияние можно было ощутить во всех государственных институтах, даже в армии, где даже офицеры высшего ранга были рады богатому покровителю.
– Акора, – очень серьезно начал он, – это крепость. Практически каждый акорский мужчина – превосходно обученный, отлично дисциплинированный и преданный своей стране воин. Но сила Акоры этим не ограничивается. Женщины тоже обучены боевым искусствам и, судя по тому, что я видел, великолепно с этим справляются.
– Женщины? – воскликнула леди Мельбурн. – Я считала, что акорские женщины созданы для того, чтобы служить мужчинам. – Тон, которым она произнесла эти слова, не оставил сомнений в том, что она действительно так думала.
– Все гораздо сложнее. Достаточно сказать, что акорцы – верные друзья, но я бы никогда не пожелал быть их врагом.
– Вы бы не пожелали этого ни при каких обстоятельствах, не так ли, милорд? – произнес высокий стройный мужчина, чьи приятные, даже скорее мягкие черты лица не скрывали его острый и подвижный ум. Чарлз, второй граф Грей, не обращая внимания на недовольство собравшихся, прервал его рассказ своим приветствием: – Добро пожаловать домой, Хоукфорт. Рад, что вы все еще не забыли сюда дорогу.
– Нет ничего проще, милорд, – ответил Ройс, хотя прекрасно понимал, что Грей говорит не то, что думает. Человек, который хотел возглавить министерство иностранных дел при правительстве вигов, был рад видеть его в Мельбурн-Хаусе, штаб-квартире бывших друзей Принни, теперь ополчившихся на него.
– Но в прошлом году у вас возникли с этим сложности, милорд, – сказал Грей, – когда акорцы удерживали вас, насколько мне известно, в довольно неприятном месте.
Грей был действительно умен. Обстоятельства плена Ройса держались в секрете от Англии, дабы не раскрывать разногласий внутри самого королевства-крепости, ибо это сделало бы Акору более уязвимой перед возможным завоеванием.
– Это было всего лишь недоразумением, – отрезал Ройс. – И уже не имеет значения.
– По-видимому, нет, ведь вы не воспротивились браку вашей сестры и принца Акоры, с которым, кажется, вы сейчас находитесь в дружеских отношениях.
– Для меня честь считать маркиза Босуика – ибо давайте не будем забывать, что Алекс по праву рождения, irk также носит и британские титулы – своим другом.
– Я все время думал, как затруднительно, наверное, быть связанным с двумя королевствами. Должно быть, сложно быть верным и тому и другому?
– Вы говорите обо мне, милорд? – спросил Ройс в полной тишине. Ничто не могло так запятнать его честь, как предположение о том, что он не до конца предан Англии. Никакое другое оскорбление не гарантировало бы с такой верностью скрещение шпаг или выстрела пистолета в Уимблдон-Коммон, излюбленном месте для подобных встреч.
Толпа оживилась, зашумела. Паучиха, казалось, не находила себе места. Будет ли брошен… и принят вызов? Скандал был обеспечен, если такие события происходили в стенах ее дома. Это было прекрасным поводом для сплетен.
Леди Мельбурн прокашлялась. В такой тишине это прозвучало довольно громко, чтобы привлечь внимание Ройса. Их взгляды встретились. Она посмотрела на него, на Грея, затем опять на него. Вполне определенно наклонив голову в сторону прославленного члена партии вигов, леди Мельбурн кивнула Ройсу.
Ройс удивленно смотрел на нее, а в голове постепенно возникали ассоциации. Грей? Возможно ли это? Грей был в Брайтоне прошлым летом. Ройс встретил его там и удивился, так как говорили, что Грей ненавидит это место. Что же он ответил, когда Ройс высказал свое недоумение по поводу его присутствия? Что-то о том, что мы не всегда вольны выбирать то, что нам нравится. Грей хотел получить место министра иностранных дел, но не смог, и ходили слухи, что он сильно расстроился по этому поводу. Грей хотел заключить мир с Наполеоном и, возможно, послать британские войска захватывать другие территории, дабы сделать эту задачу более приятной. Но он был также сторонником реформ и, казалось, искренне верил в то, что голосовать и иметь какое-либо влияние в правительстве должна не только маленькая кучка англичан.
В это же время в Брайтоне был Дейлос, который должен был там погибнуть, но остался жив.
Он вновь посмотрел на леди Мельбурн, которая чуть шире раскрыла глаза и, приподняв бровь, указала на Грея.
Конечно, существовала возможность того, что она ошибалась или просто вводила его в заблуждение, но ей было невыгодно ни то ни другое. Более того, такая ошибка могла бы повлечь за собой большие неприятности и для нее.
Нет, она была в этом уверена. Либо Грей обронил пару слов, либо она сама нечаянно что-то где-то услышала, либо кто-то добавил эту пикантную новость в ее паутину, которую она плела день за днем.
Кроме того, можно было по пальцам пересчитать тех людей в Англии, которые могли помышлять о захвате Акоры. Персивал тоже принадлежал к ним, но был убит. Ройс сам был среди них в силу своей власти, богатства и глубокого уважения к нему. И Грей, о да, Грей… блестящий, нетерпеливый член партии вигов с огромными связями… Грей, движимый неудовлетворенными амбициями, считающий, что цель оправдывает средства, какими бы жестокими они ни были.
Черт возьми, он должен был догадаться. Покопавшись в прошлом, он понял, где допустил просчет. Грей улыбнулся.
– Мы все знаем историю доблестного рода Хоукфортов. «Защитники трона». Разве не так вас называли во времена Средневековья?
– Мы и по сей день защитники, милорд. Мы защищаем страну от опасности, предательства и, когда это необходимо, от безрассудных поступков тщеславных людей.
И тогда он понял, что план, который он продумывал в течение тех длинных десяти дней, сработает.
Он наклонился вперед и сказал так, чтобы это услышал только Грей:
– Ждите меня завтра в Уимблдон-Коммон, милорд. Не для того, что понравилось бы этим глупцам, а для вашего же собственного просвещения.
Грей отошел на шаг назад, глядя Ройсу в глаза, и гордо кивнул головой. Он был серьезен и величествен в этот момент.
Вызов был брошен тихо, дабы сохранить его в тайне, но, конечно, через пару часов весть об этом уже стала достоянием лондонского света. Хоукфорт и Грей поспорили. Лорд Грей бросил вызов… или это сделал лорд Хоукфорт. Слухи подтвердились, когда служанка лорда Грея, у которой была интрижка с мясником, под секретом поведала ему на кухне о том, что горничная слышала, как дворецкий говорил, что лакею лорда Грея было велено с особой тщательностью подготовить ему назавтра костюм. Было очевидно, что, если его светлость будет завтра ранен – или того хуже, – он по крайней мере будет элегантно выглядеть. Эта весть быстро пролетела сквозь изгороди и садовые ворота от ступенек одного дома к другому.
Дворецкие, лакеи, служанки, важничая, шептали эту новость на ухо своим хозяевам и хозяйкам, внося свой вклад в огромный поток догадок и предположений, бурливший на улицах Лондона в ту летнюю ночь.
Ройс ни о чем не догадывался. Он покинул Мельбурн-Хаус вскоре после того, как узнал то, за чем приходил туда, провел остаток вечера, читая документы, а затем отправился досыпать оставшиеся часы и на удивление хорошо выспался.
Болкум разбудил его за час до рассвета. Ройс побрился, принял ванну, вспоминая о преимуществах акорского горячего душа. Он не придал особого значения тому, что было на нем надето, но даже Малридж была довольна, увидев его в лосинах из буйволовой кожи, великолепной льняной сорочке, летнем темно-коричневом сюртуке из легкой шерстяной ткани и сапогах, начищенных до блеска. Он не стал обременять себя стрижкой волос, которые, сверкая золотом на солнце, доставали до воротничка его сюртука.
