– Я вас помню, – сказал Гарден. – Мы чуть было не обратились к вам, когда дед умер, но... но почему-то этого не сделали, а потом вы исчезли.

Клер внимательно смотрела на старую женщину. Было такое ощущение, что все свое безумие она выплеснула во время поездки, потому что теперь Мэй была само здравомыслие.

– Ты говоришь, что она вышла из озера, – продолжила Мэй. – Со всеми остальными. Сколько их было?

– Десятки. Может, даже сотни, – пожал плечами Майлс. – Я не считал.

– Вы тоже призваны, – сказала Мэй, пристально глядя на Майлса.

– И каков наш план? – спросил Гарден. – Что мы будем делать дальше?

– Мы должны поймать ее, – жестко заявила Мэй. Клер почувствовала, как по телу побежали мурашки.

– И мы убьем ее раз и навсегда.

Майлс смотрел на старуху, которая внезапно оборвала разговор и принялась вертеться на месте, вскинув руки и закрыв глаза, как маленькая девочка, старающаяся вызвать у себя головокружение. С того места, где он стоял, старуха и обездвиженный агент ФБР оказались на одной прямой, и видеть их обоих было довольно тяжко.

Мэй принялась издавать безумные нечленораздельные вопли, запрокинув голову к темному небу.

– Даже удивительно, как долго она продержалась, – прошептал Хал. – В машине она и двух минут не провела без психических выходок.

Клер сжала руку Майлсу и шагнула вперед с намерением успокоить безумную женщину.

Мэй.

Лизабет Мэй.

Он вспомнил шепоты в ночи и задумался, кто бы мог произносить их. И почему.

Он слышал, как тот же шепот произносил имя отца, и отец умер.

– Надо было тебе сказать мне раньше, – обратился Хал к Майлсу. – И Трэну тоже. Мы могли бы тебе помочь. Я-то думал, что твой отец просто пропал, я не знал всего этого...

– А ты бы поверил?

– Ну, возможно, не сразу. Но я привык следовать за фактами. Куда бы они меня ни вели. Ты это прекрасно знаешь. – Наклонившись, он еще тише добавил: – И мне было бы гораздо спокойнее, если бы здесь был Трэн, а не Клер и прочие гражданские.

Майлс был готов согласиться с ним. За исключением...

За исключением ощущения, что так было правильно, и он в очередной раз столкнулся с незнакомым желанием больше полагаться на свои ощущения, нежели на факты. Хотя в данных обстоятельствах это и не выглядело странным.

– Изабелла, значит? – покачал головой Хал.

– Да.

– А интересно, у этой суперведьмы есть фамилия?

– Это имеет значение?

– Пожалуй, нет. – Хал поглядел на Росситера и вздохнул. – Знаешь, не перестаю думать о том, как эта сука в считанные минуты смогла превратить агента ФБР в вареного безмозглого рака и в состоянии управлять целой армией зомби. Не нравится мне такое соотношение сил. Не нравится. Но я не против, нет, – спохватился Хал. – Я ни от чего не отказываюсь.

– Ты просто боишься.

– Не то слово!

– Слабак, – усмехнулся Майлс.

– И не стыжусь в этом признаться. А ты рад, что я здесь, скажи честно?

– Да, – кивнул Майлс. – Рад.

– Уже немало, приятель. Уже немало.

Мэй внезапно замолчала. Клер стояла с ней рядом, прижимая руки старой женщины к туловищу, как та вдруг дернулась и часто замигала, словно выходя из транса.

– Как давно ушла Изабелла? – спросила она.

Майлс посмотрел на Гардена, потом на Дженет.

– Не знаю, – ответил Гарден. – Минут пятнадцать назад.

– Десять – пятнадцать, – уточнила Дженет.

Майлс согласно кивнул.

– Значит, она уже далеко. – Мэй что-то пробормотала про себя, потом снова подняла голову. – Талисманы, амулеты, яды! Ваши семьи были колдунами, у них все это было. Вы их взяли с собой? Есть у вас с собой материалы?

Майлс тупо кивнул. Он не понимал, каким образом главенствующая роль перешла к этой женщине, у которой явные проблемы с психикой, но какой бы она ни была сумасшедшей, она имела дело со всем этим гораздо дольше, чей любой из них. Ничего не оставалось, как подчиняться.

– У нас в машине есть коробка с предметами дядюшки Дженет.

– Я принесу. – Явно обрадованная, что нашлось какое-то дело, Дженет быстро пошла к автомобилю за дядюшкиными колдовскими причиндалами.

– Мэй сказала, чтобы я взяла твои предметы, – сообщила Клер. – Слава Богу, ты не упрятал их снова в банковский сейф или еще куда, а то бы я не смогла их достать. Коробка в багажнике.

– Ключи у меня, – быстро откликнулся Хал. – Сейчас принесу.

Мэй обернулась к Гардену.

– Я никогда их не видел, – пожал тот плечами. – Только слышал. Не знаю, что с ними случилось.

Старуха нахмурилась и пробормотала что-то про себя.

Вернулись Хал и Дженет. Майлс взял в руки коробку с отцовскими вещами, Хал предложил помощь Дженет, но та покачала головой и, не выпуская картонку из рук, пошла вслед за Мэй, которая уже спускалась к берегу озера.

К этому времени странное небо уже неистовствовало. Облака были не темно-серыми или свинцовыми, как при буре, а просто черными – как вода в озере. И несмотря на глухую черноту, можно было различить, что массы клубятся, постоянно меняя форму под воздействием потоков воздуха.

Чувствуя сдавленность в груди, Майлс поставил коробку на песок. Дженет сделала то же самое. Мэй присела на корточки и принялась быстро перебирать предметы. Широко улыбнувшись, словно обретя давно желанное сокровище, она извлекла ржавую ложку.

Ложка из его сна.

Сдавленность в груди усилилась.

Она достала большой кувшин с крышкой, фарфоровую куклу с нарисованными грудями и лобком, керосиновую лампу.

Он видел все эти предметы во сне. Теперь уже просто холодная петля обхватила его сердце. Ложка была среди отцовских предметов, он ее видел, поэтому ничего удивительного, что она могла присниться. Но кувшин, куклу и лампу этим не объяснишь – они принадлежали дяде Джекет, и он никак не мог знать об их существовании.

Мэй отложила в сторону эти предметы и принялась перебирать другие. На свет появились ожерелье из человеческих зубов и пластиковый пакет с плоской засушенной лягушкой.

– Это носят для защиты, – сказала Мэй. Она простерла руки над ожерельем и принялась совершать в воздухе некие странные чувственные движения, которые показались Майлсу знакомыми, хотя он видел это впервые. Потом осторожно взяла его в руки. У Майлса не было ни малейшего желания подставлять шею, но она поймала его взгляд и не отводила до тех пор, пока он, невольно содрогнувшись от отвращения, не надел ожерелье на себя.

Далее она исполнила аналогичные движения над лягушкой, вынула ее из пакета и передала Гардену.

– Храни ее в левом переднем кармане брюк.

Гарден хотел было оказать сопротивление, но смолчал и сделал то, что от него требовалось.

Дженет получила кольцо из кости, Хал – резной деревянный фетиш. Клер – браслет, сплетенный, по внешнему виду, из сухой травы. Сама Мэй открыла одну из баночек и вдохнула щепотку некоего пахнущего тленом порошка.

– Теперь... – произнесла она, но договорить не смогла. На фоне темных клубящихся облаков в полной тишине возникла яркая желтая молния. Она не полыхнула мгновенно, как обычно, а медленно и целеустремленно прошла сквозь наэлектризованную атмосферу и ударила в голову Мэй. Та успела ее увидеть, но не сделала ни малейшей попытки избежать попадания. Как только молния коснулась ее волос, лицо старой женщины застыло в маске агонии, и она упала навзничь. Руки и ноги несколько раз спазматически дернулись, что при окаменевшем лице выглядело очень странно.

– Кто-нибудь сделайте что-нибудь! – воскликнула Клер, но никто не шевельнулся, а Майлс схватил ее за талию, чтобы удержать от прикосновения к электрически заряженному телу.

Молния убралась так же лениво, как появилась – просто ушла обратно во взбаламученное небо, как сматываемая леска. Клер высвободилась из объятий, опустилась на колени перед уже застывшим телом и положила пальцы на шею Мэй, проверяя пульс.

– Она умерла.

– Только без искусственного дыхания! – крикнул Майлс, оттаскивая ее обратно.