– Тебя это не должно касаться, – улыбаясь, абсолютно беззлобно произнес карлик. – А известно ли тебе, кто я?
– И кто же вы? – я и вправду не знал, кто стоит передо мной. Так и хотелось ляпнуть: «Неужели сбежавший из цирка клоун?», но здравый смысл заставлял держать язык за зубами.
Карлик встал передо мной в позу – руки в боки, подбородок задрал, одну ногу вперед выставил – весь из себя такой крутой, значит. Выглядело это несерьезно и как–то немного по–детски. С нескрываемой гордостью он произнес:
– Я – Анимус. Повелитель всего метро.
Анимус? Вот этот вот маленький человечек и есть Анимус? То есть тот, кого все в питерской подземке боятся, ростом с пони и выглядит отнюдь не устрашающе? Надо же! От переизбытка мыслей я вдруг возьми да и ляпни:
– Насколько я знаю, пока это не так.
Анимус вдруг резко нахмурился, уголок его рта неприятно задергался, как при нервном тике.
– Что ты сказал? А ну–ка повтори! – растягивая каждое слово приказал, именно приказал, коротышка.
Лысый, хотя может мне это только показалось, смотрел на Анимуса немного с опаской и даже отошел на несколько шагов назад, как будто боялся, что его ненароком зашибут.
А я… а что я? Я, как мне и было сказано, повторил сказанное. О последствиях в ту секунду я как–то не задумывался.
Мгновенно мой торс пронзила неприятная боль – я даже не сразу сообразил, что это Анимус нанес по мне удар своим малюсеньким кулачком. Однако больно бьет, зараза. Я хотел было дать сдачи, но понял, что номер не пройдет – железки крепко удерживали мои конечности, не давая им дотянуться до маленького наглеца.
– Ты будешь долго здесь висеть, обещаю тебе, гаденыш! Возможно до скончания твоих дней. Пускай это послужит тебе уроком, – с этими словами Анимус ногой ударил меня в коленную чашечку и если бы я своевременно не подставил голень, было бы весьма чувствительно.
После этого Анимус, плюнув мне на ботинок, повернулся и пошел прочь, жестом призывая лысого следовать за ним.
Мое знакомство с самым главным врагом состоялось. И признаюсь, я очень разочаровался потому, что Анимус оказался не тем могучим и властным тираном, каким я себе его представлял, а совершенно полной противоположностью этому образу.
На долгое время я снова остался в полнейшем одиночестве. Где–то за мной, вдалеке, разговаривали люди, а, значит, станция была не пуста. Ко мне, однако, никто не подходил. Да и знал ли кто–нибудь кроме лысого, Маши и Анимуса, что я здесь нахожусь?
Один, наедине с самим собой. Такое уныние мне еще ни разу не приходилось испытывать.
Хоть бы кто–нибудь пришел. Я даже лысому был бы рад, главное только чтобы не бил.
Зато у меня было время подумать. Поразмышлять о том, что на самом деле представлял собой Анимус.
Он представал в умах всех жителей подземки как кто–то несокрушимый, грозный, вселяющий панический страх человек. Возможно, при встрече у меня сложилось ложное впечатление о нем, но когда я увидел Анимуса, он мне показался жалок. И дело даже не в его росте и голосе. Он строил из себя крутого, позировал передо мной, ходил с охраной. Человек, которого все боятся, как огня не стал бы таскаться с телохранителем.
Также не ушла от моего внимания еще одна деталь. Помнится, Маша говорила мне, что Анимус обладает какой–то сверхъестественной силой. Он мог воздействовать на людей путем телекинеза: заставлять корчиться в адских судорогах, возможно даже зомбировать – и все это на расстоянии. Но…
Когда Анимус вступил в перепалку с каким–то жителем станции, было не похоже, что он использовал свои суперспособности. Я услышал только лишь глухой удар и недовольные крики. Хотя мне было не видно этой сцены, судить о чем–либо я в полной мере не могу, но определенные выводы напрашивались сами собой.
Теперь что касается его общения со мной. Невооруженным глазом было видно, что Анимус весь пылал гневом, когда я сказал, что он еще не повелитель метро. Он был настолько зол, что даже ударил меня. Больно, но вполне терпимо, впрочем, не об этом речь. Опять–таки, он не применил на мне ни телекинез, ни что–либо еще. Странно ли это? Очень странно.
А ведь он мог так поиздеваться надо мной, мог превратить меня взглядом в груду костей, но почему–то не стал. И в мою душу закрались подозрения: действительно ли Анимус такой всесильный, как мне рассказывала Маша или на самом же деле просто выдает себя за такового?
Я не имел ни малейшего представления, сколько времени, прикованный, провел у колонны. Может, час, а может и десять часов. Как бы там не было, я очень устал. Ноги уже отказывались держать мое тело, пришлось прилагать немалые усилия, чтобы удерживать положение. Повисать на кандалах я не собирался, так как было бы еще хуже.
Как же мне сейчас хотелось лечь, свернуться калачиком и заснуть… Как жаль, что такой возможности у меня не было.
Неподалеку от меня с бешеной скоростью пронеслась крыса. Я бы ее, наверное, и не заметил, если бы она не остановилась напротив меня. Крыса встала на задние лапки и, поведя носиком–бусинкой, удивленно посмотрела мне в лицо. Хотя мне это могло просто показаться.
Но нет, крыса продолжала сверлить меня взглядом, склоняя голову то вправо, то влево.
– Ну что смотришь? Я тебе не музейный экспонат, – хмуро сказал я и сразу же поймал себя на мысли, что разговариваю с крысой. Докатился.
Животное пискнуло и отскочило на несколько метров назад.
– Куда же ты? Не уходи!
Слышал бы я себя со стороны. Уговариваю крысу не покидать меня, не оставлять в одиночестве. Но мне было настолько скучно, что даже она могла отогнать от меня тоску.
И крыса вернулась. Точнее сказать, не стала уходить. Она опять встала ко мне мордочкой и ее глаза снова впились в меня. Я невольно улыбнулся: неужели она поняла меня?
Вообще, если задуматься, крысы – удивительные существа. В большинстве своем они очень вредоносны: уничтожают посевы, продовольственные товары, даже проводку, и ту могут перегрызть, тем самым создавая возможную угрозу пожара. Крысы являются разносчиками различных вредоносных заболеваний, при этом сами почти невосприимчивы к ядам и отравам. Также эти маленькие зверюшки способны дольше всех прожить без воды. Поэтому совсем не удивительно, что они одни из немногих, кто смог выжить после Катастрофы.
Я как–то читал, что Оксфордские ученые пришли к выводу, что крысы обладают абстрактным мышлением, потеснив человека, как единственного существа, обладающим такой способностью. Следовательно, они не лишены, по крайней мере, зачатков разума. И, если судить по этой крысе, эта догадка имеет лишнее подтверждение.
– Жаль, что ты не умеешь говорить. Так могла бы рассказать мне о своей жизни, о поверхности… Ты была на поверхности? Нет?
Ответом мне было, конечно же, молчание. Крыса непонимающе смотрела на меня и, наверное, думала про себя, какой же я идиот! Ну, если я еще хотя бы день пробуду тет–а–тет с собой, то точно сойду с ума. Не зря же говорят, что самое страшное наказание для человека – одиночество.
– Ждешь, что ли, когда я подохну, чтобы сожрать, да? – ухмыляясь, спросил я. Крыса продолжала внимательно смотреть мне в глаза. Понимает она меня все–таки или не понимает? А, не все ли равно! – Я не буду возражать. Если Маша не сумеет меня освободить, скорее всего, мне недолго осталось. Можешь привести своих друзей, устроите пирушку.
Крыса пискнула и вдруг резко сорвалась с места и убежала. Неужели за своими сородичами? Рановато что-то.
Что же со мной творится? Все чаще и чаще в голову стали закрадываться пессимистические и довольно мрачные мысли. Я перестал надеяться, что удастся бежать с красной линии, потерял жажду жизни, готовясь принять смерть уже сейчас. Нет, так дело не пойдет! Я еще поживу. Не время списывать меня со счетов.
Подумав так, я значительно приободрился.
Если чего–то очень долго ждать, то обязательно этого дождешься. Почти всегда так случается.
