Но планы планами, а на деле все могло выйти боком.
Внезапно в поле моего зрения появился человек. Приглядевшись, я понял, что это девушка. Пышные формы выдавали ее. И она шла ко мне. Когда она приблизилась, я смог рассмотреть ее лицо.
Увидел… и обомлел.
У меня даже мысли не было увидеть ее здесь. Но глаза не обманывали. И я точно знал, что дело происходит не во сне.
Но что она тут делает? Неужели ей сохранили жизнь? Я не знал, радоваться ли тому, что увидел ее здесь или нет.
– Олег! Что ты тут делаешь? – удивлению Маши не было предела. Да, это точно она, это ее голос.
– То же самое я хотел бы спросить у тебя!
Маша слабо улыбнулась и так нежно обняла меня, как никогда в жизни. Я бы тоже с радостью обнял ее, если бы мои руки не были подвешены на цепях. Когда Маша разомкнула свои объятия, я рассказал ей свою историю. Она слушала внимательно, не перебивая, а когда я закончил, только сочувственно покачала головой.
– Не повезло тебе, Олег. У меня похожая ситуация. Я отправилась с Сашей на рынок, а когда мы переезжали «Достоевскую» на нас напали «красные». Уехать, увы, не получилось. Саша отстреливался, пытаясь защитить меня, и себя, конечно, но его убили. А меня они схватили и утащили с собой. Я отбивалась, но что я могла сделать против пяти мужиков.
Они притащили меня сюда, на «Выборгскую», где сделали, – Маша понизила голос до шепота, – наложницей Анимуса.
Я невольно вздрогнул. При одной только мысли, что ее хотя бы пальцем трогал этот ублюдок, во мне мгновенно вскипела волна гнева. Возможно, Маша прочитала на лице мои эмоции от услышанного.
– Нет, ты не думай, Анимус на самом деле того… импотент.
Не скажу, что эта новость меня успокоила, но на душе стало немного легче.
– Ну и как тебе здесь живется? – поинтересовался я.
Маша пожала плечами.
– Не определилась еще. Сказать, что плохо – не могу. Но и хорошей жизнь мою теперешнюю не назовешь. Но скажу тебе по секрету, – Маша заметно нервничала, думая раскрывать мне свою тайну или нет. Наконец она решилась, – я влюбилась.
– Ты влюбилась? В кого? – вот это новость. Я ожидал услышать что угодно, но не это.
– Его зовут Паша, но здесь его все называют смешно так – Пабло. Забавная кличка, не правда ли? У них у всех почти веселые клички…
– Погоди, погоди! Ты хочешь сказать… что влюбилась в «красного»? – я не мог в это поверить. Как такое возможно вообще?
– А что в этом такого? – возмутилась Маша. – Хм, я кажется, поняла. Ты, наверное, думаешь, что все «красные» – кровожадные отморозки? Да?
Я кивнул. А кто так не думал?
– Так вот, знай. На самом деле они не такие, как мы все думали. «Красные», по сути, ничем не отличаются от остальных жителей метро, просто они попали под влияние Анимуса.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Только лишь то, что среди всех жителей метро один только Анимус – жестокий и беспощадный варвар.
Я все равно пока ничего не понимал. Маша тем временем продолжала:
– Он обладает какой–то ментальной силой. Благодаря ей Анимус может воздействовать на людей. Именно из–за этой силы его все боятся и выполняют все его прихоти.
– Что за бред? – изумился я. – Такого не бывает!
– Бывает! Ты что, мне не веришь? Я сама видела, как он заставлял корчиться своего фаворита, самого приближенного к нему человека. Причем, не прикасаясь к нему. Вообще. Олег, ты понимаешь? Если Анимус делает это со своими ближайшими подчиненными, то что сделает с другими людьми, которые пойдут против его воли?
Мне все еще не верилось в это, но у меня не было причин не верить Маше.
– Значит, ты все это видела собственными глазами?
– Да, и не только я. Десятки людей невольно стали свидетелями того, как Пан корчится и орет от боли.
– Ну и дела! – только и смог сказать я. В воздухе повисла неловкая пауза. Но потом я невольно вспомнил, о чем мы разговаривали до этого и, тщательно подбирая слова, заговорил: – Так значит, ты любишь того парня? Что ж, желаю вам счастья!
– Ты… не обижаешься? – опустив глаза вниз, спросила Маша.
– Конечно, нет! На что мне обижаться?
Я понимал, что она имеет в виду. Да, признаюсь, мне было неприятно услышать, что Маша любит кого–то другого, не меня. Однако же я никогда не рассматривал вариант, что она будет моей женщиной. Я относился к ней как к близкому другу, даже, возможно, как к сестре. Но дальше в отношениях с Машей двигаться не собирался. Тем не менее, все–таки я ощущал какую–то пустоту в душе от ее признания и что уж там скрывать, ревность.
– Это хорошо! – Маша слабо улыбнулась.
– Слушай, я так понял, ты тут занимаешь не самое низкое положение, – сказал я, подруга коротко кивнула. – Может быть, ты сможешь как–нибудь меня освободить. Я должен как можно скорее оказаться на «Ладожской», мне нужно отправиться на поверхность.
Потом я поведал ей всю историю, начиная с дежурства и заканчивая моим появлением здесь.
– Я постараюсь что–нибудь придумать, но обещать не могу. Олег, ты поступаешь глупо, собираясь выбираться на поверхность. Там опасно!
– Знаю. Но я должен.
– Неужели никто не может пойти вместо тебя?
– Только я знаю, где искать. Более того, я никому никогда не говорил адрес моего дома.
– Хорошо, может быть, мне даже удастся уговорить Пашу помочь. Он добрый, я думаю, не откажет.
– Звучит, конечно, неправдоподобно – добрый «красный»… но после того, что ты мне рассказала, я готов поверить…
За моей спиной послышался характерный стук тяжелых каблуков по полу, а затем визгливый истошный вопль. Маша в одни миг побледнела, лицо ее стало по цвету как лист бумаги, и она быстро затараторила шепотом:
– Извини, Олег, мне пора бежать. Если меня увидит здесь Анимус, то нам обоим несдобровать. Я еще приду, обещаю, – она быстро клюнула меня в щеку и поспешно убежала.
Итак, я снова остался один. Но, чуяло мое сердце, ненадолго.
Так и вышло.
Очень скоро, совсем рядом со мной прозвучал недовольный голос, именно тот, который я слышал буквально минутой ранее. Кому он принадлежал, я пока не знал, но ясно было, что человек этот – весьма властная особа.
– Пошел вон, простолюдин! Как ты смеешь болтаться у меня под ногами? Прочь с глаз моих, пока я в конец не осерчал, смерд!
- Простите, повелитель!
Затем я смог различить какое–то невнятное блеяние и весьма звонкий шлепок. Особого ума не требовалось, чтобы сообразить, соотнеся между собой услышанные реплики, что кому–то дали пинок под зад.
Стук каблуков возобновился и уже совсем скоро, человек, который издавал эти звуки, оказался рядом со мной. Поначалу он, казалось, не замечал меня, но я, прикованный к одному месту, едва ли мог ускользнуть из поля его зрения.
Человек этот, а вернее человечек, так как росту в нем было не больше полуметра, с недовольным прищуром оглядел меня с головы до ног, после чего запустил пятерню в свою пышную копну волос и задумчиво хмыкнул. Вместе с карликом пришел лысый, тот самый, который издевался надо мной перед тем, как приковать кандалами к колонне. Я сразу его узнал. Лысый наклонился к уху своего спутника, для чего ему пришлось согнуться под углом в девяносто градусов, и что–то зашептал. По мере того, как гигант выдавал ему информацию, человечек понимающе кивал и то и дело поглядывал на меня. А когда лысый прекратил говорить, карлик приблизился и остановился на расстоянии двух шагов от меня.
Я еще раз поразился, насколько же он маленького роста. Его макушка была на уровне моей груди, а ведь высоким меня не назовешь. Карлик провел костяшками пальцев по своей бороде, втянул носом воздух и спросил этим дурацким писклявым голосом:
– Олег, верно?
Я, хоть и не ожидал такого вопроса, почему–то ему не удивился. «Красные» есть «красные». Им многое известно. Но я решил строить из себя испуганную жертву, полагая, что эта роль поможет мне прояснить некоторые детали моего пребывания на красной линии.
– От… откуда вы знаете?
