Погруженный в свои мысли, мистер Кэрилл не обратил ни малейшего внимания на переполох, царивший в Стреттон-Хаузе. За воротами замка стояли две кареты, подле одной толпились несколько человек, занятых беседой.

Не обращая на них внимания, Кэрилл поднялся по ступеням, не заметив также и тяжелого взгляда, брошенного на него привратником.

В зале он увидел нескольких слуг, сбившихся в кучку и переговаривавшихся с видом заговорщиков, попавших в беду. Поглощенные разговором, они не замечали приближающегося мистера Кэрилла до тех пор, пока он не ткнул одного из них в плечо своей тростью.

— В чем дело? Чем это вы так увлеклись?

Слуги чуть отодвинулись и замерли, внимательно и даже с любопытством глядя на вошедшего.

— Сообщите обо мне его светлости и передайте, что я желаю переговорить с ним.

Слуги нерешительно переглянулись; вперед выступил дворецкий по имени Хамфриз.

— Неужели ваша честь не знает, что произошло? — сказал он, выражая своим видом и голосом печаль и озабоченность.

— И что же? — отрывисто спросил мистер Кэрилл, заинтригованный такой таинственностью. — Что произошло?

— Его светлость очень плох, сэр. Нынче утром с ним случился удар, когда за ним пришли.

— Удар? За ним пришли? — повторил он, пораженный необычным выражением, с которым слуга произнес эти три слова. — Кто за ним пришел?

— Посыльный, сэр, — удрученно ответил дворецкий. — Неужели вы не слышали? — И, посмотрев в бледное лицо Кэрилла, продолжал, не дожидаясь ответа: — Вчера герцог Уортон предъявил его светлости обвинение, связанное с банкротством Южноморской компании, и сегодня утром лорд Картерет отдал приказ арестовать его.

— О дьявол! — воскликнул мистер Кэрилл с удивлением в голосе, в котором прозвучала также и некоторая озабоченность. — И, вы говорите, у него случился удар?

— Апоплексия, ваша честь. Сейчас у него врачи; сам доктор Джеймс пришел. Его светлости ставят банки — я слышал это от мистера Тома, камердинера. А я думал, вы знаете, сэр. Мне казалось, весь город только об этом и говорит.

Мистер Кэрилл и сам не мог понять, какое впечатление произвело на него это известие. Но в целом оно оставило его равнодушным.

— Очень жаль, — сказал он и на мгновение задумался. — Вы могли бы передать мисс Уинтроп, что я хочу с ней побеседовать?

Хамфриз провел мистера Кэрилла в маленький, отделанный белым и золотым будуар Гортензии. За то недолгое время, что он провел в ожидании, Кэрилл успел уяснить себе сложившуюся ситуацию, и искушение, терзавшее его три последних дня, охватило его с новой неодолимой силой. Если лорд Остермор умрет, нашептывал ему внутренний голос, то ему не придется более колебаться. Гортензия останется в одиночестве, как и он сам; даже хуже, поскольку оставаться с ее светлостью в Стреттоне, откуда девушка уже пыталась бежать, было бы совершенно невыносимо, и разве мог Кэрилл предложить Гортензии что-либо иное, чем стать его женой?

Вскоре она пришла — бледная, с испуганными глазами. Взяв протянутую руку Кэрилла, попыталась улыбнуться.

— Это так любезно с вашей стороны — прийти ко мне в такую минуту, — сказала девушка.

— Вы ошибаетесь, — ответил мистер Кэрилл. — Это вполне естественно. Я и понятия не имел о том, что произошло. Я пришел просить у его светлости вашей руки.

На ее щеках появился легкий румянец.

— Итак, вы решились?

— Я решил, что решать должен граф, — ответил он.

— А теперь?

— А теперь, видно, решать придется мне, если его светлость умрет.

Лицо Гортензии омрачилось.

— Сэр Джеймс не теряет надежды. — И затем печально добавила: — Я даже не знаю — просить ли у Господа смерти графа или его выздоровления?

— Отчего же?

— Оттого, что, если он выживет, может произойти худшее. Агент министра даже теперь продолжает рыскать среди его бумаг. Сейчас он в библиотеке, роется в столе его светлости.

Мистер Кэрилл вздрогнул. Он тут же вспомнил о тайнике, в котором граф прятал письмо короля Якова и ответное послание, уличающее его светлость в измене. Если тайник будет обнаружен, Остермор будет приперт к стенке, и если он и оправится от удара, то лишь для того, чтобы оказаться на эшафоте.

Несколько секунд мистер Кэрилл хладнокровно размышлял. Затем ему пришло в голову, что, случись такое, разоблачение Остермора коснется и его самого, поскольку именно он передал графу письмо от находящегося в изгнании Стюарта, который, впрочем, уже сам жалел о том, что написал его.

Мистер Кэрилл похолодел от страха. Он не мог оставаться безучастным. Он должен сделать все, что в его силах, чтобы помешать разоблачению, иначе, если Остермор выживет и будет обвинен в измене, всю жизнь его будут терзать угрызения совести. Кэрилл уже давно и решительно расстался со своим намерением отомстить графу и теперь не мог оставаться в стороне и наблюдать за тем, как то немногое, что он успел сделать на пути к первоначальной цели, губит этого человека.

— Бумаги нужно спасти, — коротко сказал мистер Кэрилл. — Я немедленно иду в библиотеку.

— Но пшик уже там, — повторила Гортензия.

— Неважно, — ответил Кэрилл, направляясь к двери. — В столе его светлости лежат бумаги, которые могут стоить ему жизни, если их найдут.

При этих словах девушка замерла от страха.

— Так, значит, вы… вы? — воскликнула она. — Так значит, правда, что вы — якобит?

— Да, правда, — ответил он.

— Лорд Ротерби все знает, — сообщила она. — Он мне сам сказал. Если… если вы не сможете ему помешать — вы погибли! — На прелестном лице девушки отразился ужас.

— Если лорда Остермора казнят по обвинению в измене, это будет означать нечто худшее, чем моя гибель — правда, гибель не в том смысле, как вы об этом думаете.

— Но что вы можете сделать?

— Сейчас пойду и узнаю что.

— В таком случае, я иду с вами.

Несколько секунд мистер Кэрилл колебался, глядя на Гортензию, затем он открыл дверь и, пропустив девушку вперед, пошел следом. Они пересекли зал и вдвоем вошли в библиотеку.

Дверцы графского секретера были распахнуты. Над столом, стоя спиной к вошедшим, склонился невысокий плотный мужчина в костюме табачного цвета. Он обернулся на звук закрывающейся двери, и вошедшие увидели любезное круглощекое лицо мистера Грина.

— А! — воскликнул мистер Кэрилл. — Опять вы, вездесущий мистер Грин!

Шпик выпрямился и поздоровался; хотя его голос был несколько суховат, на подвижном лице мистера Грина, словно маска, красовалась его привычная улыбка.

— Вы что-то ищете? — спросил он.

— Я как раз хотел задать этот вопрос вам, — ответил мистер Кэрилл. — Ведь совершенно ясно, что вы что-то разыскиваете. Я, вероятно, мог бы помочь вам.

— Не сомневаюсь, — на лице мистера Грина появилось новое выражение, на сей раз несколько ироническое. — Ничуть не сомневаюсь! Вы можете помочь мне, выйдя из комнаты! Я произвожу обыск, и ваша помощь мне ни к чему.

Мистер Кэрилл, как ни в чем не бывало, двинулся к столу. Гортензия предпочла оставаться молчаливым зрителем, не выдавая терзающих ее опасений.

— Нынче утром вы крайне невежливы, мистер Грин, — оживленно заговорил Кэрилл. — Вы очень невежливы, а зря, вы могли бы найти во мне весьма полезного друга.

— Уже нашел, — печально ответил мистер Грин.

— У вас тонкое чувство юмора, — заметил мистер Кэрилл, склонив голову набок, с уважением поглядывая на шпика.

— И еще более острый нюх на якобитов, — отозвался мистер Грин.

— Вот видите, последнее слово всегда остается за ним, — сказал мистер Кэрилл Гортензии.

— Послушайте, сэр, — хмуро произнес Грин. — Месяц или около того назад я наблюдал за вами по поручению моих друзей, которые, в свою очередь, тоже кое перед кем отчитываются.

— Ваши слова меня шокируют, сэр. Они задевают самые основы моей веры в человека. Я считал вас честным человеком, но теперь сдается мне, что вы, по вашим же словам, всего лишь мерзкий негодяй, забывший о своем долге перед государством. Я собираюсь встретиться с лордом Картеретом и все ему рассказать.