– А вот в этом я с тобой абсолютно согласен! Ты прав, старина!

– Еще как прав! Итак, сейчас мы поужинаем, все трое, причем очень быстро. А затем я отвезу Джин к матери.

– В Вустер?

– Да, она сейчас там. Я ей предварительно позвоню, чтобы она успела приготовить нам хороший кусок запеченной телятины.

Но тут Джин решила вмешаться в разговор и подала робкий голосок:

– Пожалуйста… пожалуйста… не надо никаких поездок. У меня даже нет с собой личных вещей, необходимых в дороге. И потом, что подумает ваша мама?

– О, это все легко решаемые вопросы! – беззаботно отмахнулся от ее протестов Толли. – Кстати, в одном вы правы! Вещи из пансиона надо забрать, уведомить их о том, что вы съезжаете оттуда, и заплатить за проживание. Иначе, чего доброго, они еще вообразят, что вас похитили или вы сами скрылись, не рассчитавшись с ними, и обратятся в полицию.

– Да, конечно! – растерянно прошептала Джин, она как-то не подумала о том, что ей предстоит знакомство с родственниками Толли. Хотя, конечно, интересно посмотреть, какая у него мать. Скорее всего, властная вдова, которая явно не придет в восторг, узнав, с кем именно вознамерился связать свою жизнь ее драгоценный сыночек. Наверняка в глазах этой женщины она – стопроцентная авантюристка и искательница богатых женихов. Джин внутренне содрогнулась, представив себе неминуемое предстоящее знакомство.

Но Толли был неумолим.

– Позвольте все это решать мне! – сотый раз за вечер повторил он, пресекая на корню все ее сомнения и страхи.

– Все образуется, вот увидите! – постарался успокоить ее и Джеральд, когда они остались вдвоем, а Толли отправился звонить матери. – У этой истории, после всех треволнений и переживаний, финал непременно будет хорошим.

– Вы так считаете? – удивилась Джин.

– Уверен в этом!

Джин вздохнула. “Смотря что понимать под хорошим финалом”, – подумала она. И что конкретно имел в виду Джеральд? То, что Мелия Мелчестер одумается и снова бросится в объятия Толли? Конечно, только это их всех и занимает! Толли помирится со своей невестой, и все будут счастливы. А она? Что будет с ней? На нее вдруг нахлынуло страшное чувство безысходности, но она тут же постаралась взять себя в руки. Нельзя впадать в уныние! Игра еще не окончена, и она должна успешно довести до конца исполнение своей роли в этой захватывающей пьесе, которая творится у нее на глазах.

– Между прочим, Толли дал мне текст вашей телеграммы. Я отправлю ее при первой же возможности.

– Спасибо! – ответила Джин.

Телеграмма – это конечно же важный момент в их общем плане. Джин постаралась представить себе лицо Ангуса, когда он станет ее читать. Но что она знала о мужчинах, об их уязвленном самолюбии и прочих чувствах, обуревающих их, когда задета гордость? Вполне возможно, Ангус не посчитает себя оскорбленным. Да и любил ли он ее на самом деле? Или все это она сама себе напридумывала?!

– Что загрустили? – участливо поинтересовался у нее Джеральд. – Чувствуете себя несчастной?

– Нет. Просто боюсь предстоящих событий.

– Я вас отлично понимаю! Да, вот еще что! Мне нужны кое-какие детали из вашей биографии для газет. Как звали вашего отца?

– Его преподобие Эван Маклейд.

– Он умер?

– Да.

– А ваша мать?

Последовала короткая пауза. Джеральд оторвался от своего блокнота, в котором делал пометки, и увидел, что Джин сидит с низко опущенной головой, словно его вопрос вызвал у нее печальные воспоминания. Наконец она тихо вымолвила дрожащим голосом.

– Моя мама… она… тоже умерла.

В первую минуту Джеральду захотелось как-то утешить девушку, сказать ей пару ободряющих слов, но потом он передумал. А вдруг слова утешения еще больше расстроят ее? Пусть уж их разговор носит исключительно деловой характер.

– Ваш отец был…

– Священником в Глендейле, это в Шотландии, – поспешно ответила Джин, явно обрадовавшись, что очередной вопрос снова касался отца.

Джеральд пробежал глазами свои пометки.

– Думаю, для начала этого будет достаточно. Ах да! Ваш возраст. Самые любопытные газетчики наверняка станут спрашивать и о нем.

– Мне девятнадцать.

Джеральд сделал пометки в блокноте и убрал его в карман. Вдруг Джин наклонилась к нему, и он увидел, каким напряженным стало ее лицо.

Она нервно сплела пальцы.

– Капитан Фэрфакс! Думаю, мне следует сказать вам…

Но что именно она собралась рассказать, так и осталось недосказанным, ибо в эту минуту в комнату вихрем ворвался Толли.

– Я все устроил! – с видом победителя сообщил он. – Мишель одолжит на время все необходимые вещи. А завтра мы вернемся в Лондон и купим все сами. Я велел лифтеру зарезервировать столик на троих в “Клариджесе”. Отправляемся ужинать сразу же, как вы переоденетесь. Ступайте, барышня! И поторопитесь! Я чертовски голоден!

– Мне нужно опять ехать вниз, в примерочную?

– Да, мадам Мари уже ждет вас там, – кивнул Толли. – По-моему, она просто в ярости от всего того, что я у них натворил. Постарайтесь умаслить даму, будьте с ней любезны.

– Непременно, я постараюсь… – неуверенно пообещала Джин и отправилась вниз, злясь на себя за то, что ей так не хватает уверенности в себе. “Глупый неоперившийся птенец”, – думала она о себе, спускаясь в лифте.

Ужин в ресторане одной из самых фешенебельных гостиниц Лондона под названием “Клариджес” и вовсе показался девушке сказочным сном. Ей еще никогда в жизни не приходилось лицезреть подобную роскошь. А уж еда, которую им приносили услужливые официанты, несколько глотков вина – Толли буквально силой вынудил ее пригубить бокал, – негромкая приятная музыка, доносившаяся из танцевального зала, – все это, вместе взятое, и вовсе заставило ее поверить, что она попала в сказку. Такой красоты она даже в кино не видела.

После ужина Толли посоветовал ей сесть и написать письмо Ангусу со всеми приличествующими объяснениями. А потом они поехали за ее вещами в Патни. Джеральд вызвался сам урегулировать все вопросы, связанные с хозяйкой пансиона.

– Да, так будет лучше! – поддержал друга Толли. – Женщина может вас ведь и не узнать. А если узнает, то точно решит, что вы продали душу дьяволу. К тому же в наши планы совсем не входит, чтобы обитатели пансиона отождествляли свою бывшую соседку, тихую, благонравную мисс Маклейд, с очаровательной светской штучкой, которую тоже зовут мисс Маклейд и о чьей помолвке станут трубить все завтрашние утренние газеты.

– А может, мне лучше было бы выступить под чужим именем? – предложила Джин то ли в шутку, то ли всерьез, отлично зная, что никакая она не светская штучка.

Толли отрицательно покачал головой:

– Позвольте дать вам один совет, Джин. Никогда – слышите? – никогда не лгите, разве что в самом крайнем, самом необходимом случае, когда сама ситуация буквально толкает вас на ложь. Ведь истинное искусство лжеца состоит в том, что он всегда говорит правду, но при этом кое-что утаивает. Словом, говорите всегда правду, но никогда не говорите всей правды.

Итак, Толли и Джин остались поджидать Джеральда в машине, а тот отправился улаживать дела с хозяйкой пансиона. Минут через пятнадцать он вернулся назад с небольшим дешевым чемоданчиком в руке, в который уместились все нехитрые пожитки девушки.

– Я дал хозяйке десять шиллингов, чтобы она упаковала ваши вещи, – сообщил он Джин. – По-моему, она была просто счастлива.

– Еще бы! – улыбнулась девушка.

– А она, мне кажется, славная женщина. Как вам жилось у нее? Хорошо следила за порядком?

– О, у нее редко доходили руки до нашего четвертого этажа, – рассмеялась в ответ Джин. Как объяснить этим двум молодым людям, да и вполне ли они поймут ее, что собой представляет жизнь в дешевом пансионе, где полно людей и где всю работу по дому тащат на своих плечах сама хозяйка и всего лишь одна служанка ей в помощь?

– Итак, можем трогаться в путь? – обратился к ним Толли, включая двигатель машины.

– Да! – сказал Джеральд. – И берите курс прямо на Вустер! Обо мне можете не беспокоиться. Я доберусь до Вест-Энда на такси.