Старшая сестра, в отличие от младшей, совсем не умела скрывать свои чувства и смотрела на гостя дома с обожанием, вызывая насмешки приятельниц. Джентльмен снисходительно улыбался мисс Ричмонд и принимал это обожание как должное, за что его и не любила экономка.

Эмма редко встречалась с гостями, приезжающими к обеду или на бал, но уже успела насмотреться на этого повесу и не могла простить хозяйке небрежение к Сильвии. Стоило бы объяснить девушке, как вести себя с подобными людьми, и приложить усилия, чтобы она как можно реже встречалась с объектом обожания, только тогда сможет излечиться от своей любви.

Миссис Верней уже не раз хотела заговорить со старшей мисс Ричмонд о мистере Райенфорде, но всякий раз останавливалась. Она не вправе читать проповеди дочери хозяев, даже если мать не способна или не желает ее воспитывать. Хорошо бы, кто-нибудь из старших подруг просветил, но у Сильвии их не было.

Приезд мисс Данфорт заставил Эмму вернуться мыслями к несчастной влюбленности девушки.

«Новая гувернантка жила здесь, она не совсем чужая этой семье, – рассуждала экономка, сосредоточенно нахмурив лоб. – Если они с Сильвией подружатся, я попрошу мисс Данфорт поговорить с девочкой по-дружески. Пусть даже мое вмешательство рассердит миссис Ричмонд, если она узнает! Довольно уже выставлять бедняжку на посмешище соседям! Почему я не додумалась попросить о том же мисс Грант?»

Прежняя гувернантка сдружилась с мисс Сильвией, но была, на взгляд Эммы, несколько поверхностна и легко поддавалась влиянию. Вряд ли она была способна на серьезные беседы…

Мисс Данфорт завершала утренний туалет. Скоро ей предстоят занятия. Энн полюбовалась аккуратной прической – несмотря на свою простоту, узел на затылке не портил внешность девушки.

– Мисс Джорджина, должно быть, приготовила мне очередной сюрприз, – пробормотала она и улыбнулась своему отражению. – За прошедшие три дня девчонка успела насыпать соли мне в чай, опрокинуть чернильницу на набросок, который отнял у меня два часа, и отказалась отвечать урок. Неужели она думает избавиться от меня, как от предыдущих гувернанток?

Мисс Данфорт хотела приехать сюда и здесь останется! Никакая злонамеренная девчонка ей не помешает!

Девушка заметила сочувственные взгляды прислуги, но лишь после первого занятия с Джорджиной поняла причину. Что ж, мать, как видно, не замечает дурного поведения дочери, значит, жаловаться бессмысленно. Энн привыкла сама справляться со своими проблемами. И, надо сказать, довольно успешно.

– Жаль, что славный характер достался одной сестре, а привлекательная внешность – другой, – продолжала размышлять вслух мисс Данфорт. – Сильвия могла бы выглядеть почти хорошенькой, если бы надевала платья более темных оттенков и по-другому укладывала локоны, чтобы отвлечь внимание от крупного носа. Ну, да ничего, я научу ее, как только мы станем настоящими подругами. А теперь пора идти к ученице. Ей не удастся запугать меня, как бы ни хотелось! Как девочка не понимает, что вместо одной гувернантки она обязательно получит другую!

Джорджина Ричмонд встретила мисс Данфорт своей обычной кривоватой улыбкой. Сегодня она собиралась выяснить, как относится учительница к занятиям естественными науками. Для своих целей девочка заставила помощника садовника поймать лягушку и с отвращением препарировала жертву. Но при появлении Энн постаралась сделать вид, что это занятие доставляет ей удовольствие.

Увы, к разочарованию Джорджины, гувернантка не завизжала и не упала в обморок. Она несколько мгновений рассматривала останки лягушки, после чего самым невозмутимым тоном попросила мисс Ричмонд рассказать о предмете своего исследования. О строении лягушки девочка знала слишком мало, к тому же была глубоко поражена реакцией гувернантки на свою проделку, поэтому впервые за долгое время не нашлась, что сказать. Ее молчание Энн расценила как небольшую победу и даже решила перейти в наступление:

– Что ж, вы допустили ряд ошибок во время работы и испортили образец. Завтра мы вместе повторим опыт, а я принесу на урок нужную книгу. В библиотеке вашего отца есть прекрасное издание.

Джорджина пришла в такой ужас при мысли, что ей снова придется копаться в отвратительных внутренностях лягушки, что даже испуганный визг горничной, которую мисс Данфорт попросила прибраться на столе, не утешил ее.

Остаток урока ученица просидела тихо, слушая или делая вид, что слушает. Когда гувернантка закончила урок и позволила подопечной спуститься на лужайку, где ее мать со своими подругами наслаждалась цветочными ароматами и последними сплетнями, девочка покинула комнату для занятий молча.

Мисс Данфорт беззаботно улыбнулась. Конечно, мисс Ричмонд затаила обиду и не замедлит придумать какую-нибудь коварную месть, но Энн не так-то просто вывести из себя.

– Не пройдет и месяца, как девчонка станет послушной, как ягненок, даже если в душе останется коварной, как змея. Ее характер уже навряд ли исправится, но манеры можно улучшить, а отрывочные знания я со временем сумею дополнить. Нельзя, чтобы о моей ученице говорили, что она осталась необразованной по вине своих гувернанток!

Несколько позже тем же днем экономка встретила мисс Данфорт на лестнице для слуг. Эмма была удивлена – гувернантке не место в этой части дома, но порадовалась возможности завести с девушкой разговор.

– Мисс Данфорт! Что вы здесь делаете?

– Миссис… Верней? – неуверенно ответила гувернантка, еще не запомнившая имена всех, кто служил в этом доме. – Я хотела пройти из библиотеки в свою комнату короткой дорогой и, кажется, заблудилась.

Девушка выглядела смущенной, и Эмме это не понравилось. Кто знает, может быть, она собиралась посплетничать с кем-нибудь из горничных, а это совершенно недопустимо!

– Насколько я знаю, мисс Данфорт, вы выросли в этом доме и должны хорошо знать расположение комнат и лестниц, – холодно заметила Эмма.

Энн вспыхнула. В словах экономки, как ей показалось, прозвучало не то подозрение, не то предупреждение.

– Несмотря на то что мое детство прошло в этом доме, мне гораздо лучше знакома половина прислуги, – резко ответила она. – Мне не было позволено бродить повсюду, и тетушка строго следила, чтобы я не попадалась на глаза никому из Ричмондов!

Эмма устыдилась своего неласкового обращения. Ведь девушка была так же одинока, как она сама, но, по сути, извиняться было не за что.

– Идемте, я провожу вас, – более мягко произнесла экономка, и мисс Данфорт молча последовала за ней.

Возвращаясь в холл после того, как мисс Данфорт свернула в нужный коридор, Эмма с неудовольствием подумала о том, что собиралась завязать с гувернанткой более близкое знакомство и через нее повлиять на поведение Сильвии Ричмонд.

Как оказалось, в увещевании Энн все равно было бы мало толку, в чем вскоре убедилась экономка, ставшая свидетельницей сцены, встревожившей и расстроившей ее.

Эмма присматривала за тем, как на террасе накрывают стол к чаю: сегодня у миссис Ричмонд собралось самое изысканное общество, включая высокородную леди Уинтерсли, и стол должен был выглядеть безупречно. Чуть ниже террасы, на лужайке, развлекались гости. Юные леди набрасывали деревянные кольца на специально расставленные столбики, а джентльмены, слишком взрослые для такой затеи, восхваляли ловкость то одной, то другой из них. Увы, Сильвия не могла похвастаться успехами, от смущения она вдруг стала неловкой. А ведь среди зрителей был и мистер Райенфорд!

Миссис Ричмонд и другие дамы постарше сидели в плетеных креслах и снисходительно наблюдали за молодежью, стремясь не пропустить даже малейшего намека на флирт между кем-нибудь из молоденьких девушек и одним из мужчин.

Энн чуть задержалась, чтобы переменить строгое платье на более легкое, светло-синее, подходившее к цвету глаз, и, проходя через террасу, остановилась поздороваться с экономкой. Хозяйка дома дала понять гувернантке, что не возражает против ее присутствия в обществе, когда Джорджина присоединяется к гостям, если мисс Данфорт будет выглядеть подобающим образом.