– Мисс Данфорт обладает вкусом и всегда выглядит прелестно, несмотря на то что ее туалеты сшиты, скорее всего, ею самой и обошлись совсем недорого. Уверена, эти советы шли от чистого сердца, – зачем только Эмма вмешивается в то, что ее не касается? Не пытается ли она исправить собственные ошибки, совершенные десять лет назад, или хотя бы старается не дать совершить их другим?

– Она хорошенькая, – не без зависти ответила Сильвия. – И будет выглядеть мило в любом платье. Когда Энн приезжала сюда в последний раз, она казалась мне более красивой, чем сейчас. Но, наверное, это потому, что тогда я была еще глупенькой девочкой.

– Вы находите, что мисс Данфорт изменилась за эти годы? – Эмма уже слышала от горничной Люси, что та едва узнала в молодой леди племянницу мисс Брискотт.

– О, да, ее волосы как будто потемнели, а сама она раньше казалась выше и стройнее, но ведь и я выросла. Ничего удивительного, что она изменилась, у нее была нелегкая жизнь, если хотя бы один из ее прежних воспитанников напоминает Джорджину.

Эмма вынуждена была признать, что между восемнадцатью и двадцатью тремя годами есть значительная разница, и свежесть юности покидает девушку именно в это время. Все же что-то беспокоило ее всякий раз, как она думала о мисс Данфорт.

Но сейчас ей следовало вернуться к горестям Сильвии. Мисс Ричмонд сама напомнила, что миссис Верней не ограничилась советом поменять цвет платьев, но и предложила вести себя по-другому.

– Вы говорили, мне нужно изменить свое поведение, – смущенно заметила она.

– Я и в самом деле так думаю. Вы слишком мягко отвечаете на колкости Джорджины. Попробуйте как-нибудь выставить в смешном свете ее, не дожидаясь, пока она начнет поддразнивать вас при гостях.

– Но что я могу сказать? – Сильвия растерянно пожала плечами. – Она еще ребенок и не всегда понимает, насколько ее слова могут ранить меня или мисс Данфорт.

– Поверьте, она отдает себе отчет в каждом сказанном слове! – фыркнула Эмма, прекрасно помнившая себя в тринадцать лет – ох и доставалось же от нее младшему брату! – Если верить гувернанткам, девочка весьма невежественна. Почему бы вам не использовать этот факт?

– Недавно мистер Райенфорд, – Сильвия запнулась, но продолжила: – Он как будто хотел, чтобы Джорджина рассказала ему, что она выучила из истории завоеваний нашей страны, но сестра не могла ничего ответить. Мистер Райенфорд и другие гости посмеялись, но матушка рассердилась на мисс Данфорт, как будто это она виновата, что Джорджина не любит читать ничего, кроме романов, которые отец ей запретил!

– Ну, вот видите! У каждого человека найдутся свойства, которые можно обратить против него, и ваша сестра не исключение. Вам нужно потренироваться в остроумии, попробуйте каждый день вспоминать по нескольку гадких вещей, которые когда-либо говорила вам сестра, и придумывайте подходящие ответы. Со временем сможете давать ей отпор, глядя в глаза. К тому же джентльмены любят остроумных девушек!

Сильвия радостно кивнула – еще один совет миссис Верней показался ей весьма стоящим. Оставалось только узнать ее мнение относительно мистера Райенфорда, но девушка не могла произнести его имя без того, чтобы не покраснеть и не начать запинаться. Эмма и тут пришла на помощь:

– Раз уж у нас зашел этот разговор, мисс Ричмонд, позвольте мне сказать вам то, что вы давно должны были услышать от вашей матушки. Надеюсь, вы не рассердитесь на меня за эту вольность.

– Я так признательна вам за участие, миссис Верней! Ни от кого я не слышала столько добрых слов за всю жизнь, сколько от вас и мисс Брискотт. Она была так заботлива, – Сильвия вздохнула, вспоминая покойную экономку. – Наверное, она скучала по мисс Данфорт, когда та уехала в школу, и часто беседовала со мной, утешала, когда я плакала. Я очень любила приходить к ней в комнату вечерами.

Эмма сделала вид, что не заметила сожаления в голосе девушки. Она была готова помочь Сильвии советом, и даже более того, но находила непозволительным для себя принимать в своей комнате кого-либо из членов семьи Ричмонд. Она всего лишь экономка и не должна вступать в дружеские отношения с хозяевами, это может сильно осложнить ей жизнь. Эмма как раз этого тщательно избегала все четыре года. Домашние работы она не причисляла к трудностям, скорее, речь шла о том, что может ранить ее душу. Тут девушка могла чувствовать себя спокойно, и так оно могло бы продолжаться, если бы миссис Ричмонд не пришла охота приглашать в гости людей, совершенно ей незнакомых!

– Но я заболталась, а ведь уже поздно, – Сильвия прервала размышления миссис Верней, и экономка поторопилась наставить девушку относительно мистера Райенфорда, пока кто-нибудь из слуг не явился на поиски мисс Ричмонд по поручению ее матушки.

– То, что я хотела сказать, вас расстроит. Но в будущем вы поймете, что это было необходимо, – начала Эмма.

– Всем известно, что мое сердце принадлежит мистеру Райенфорду уже больше года, – перебила ее Сильвия. – Я не умею это скрывать и привыкла к насмешкам. К тому же знаю, что он никогда не полюбит меня. Но как я могу разлюбить его?

– Понимаю, – Эмма подумала о насмешниках – только тот мог смеяться над искренней влюбленностью девушки, кто сам не пережил подобное. – И все же вы должны каждый день, каждый миг делать над собой усилие и сдерживать чувства. Тем более что вы не питаете надежд относительно его привязанности к вам.

– Но мне так хочется надеяться. Иногда мне кажется, что мистер Райенфорд выделяет меня среди других молодых леди, – жалобно протянула Сильвия.

– Он давний друг вашей семьи и относится к вам с сестрой, как к детям своих друзей. Вы умная девушка, не стоит прибегать к самообману, оставьте его вашей сестре.

– В последнее время Джорджина, кажется, возомнила, что он сделает ей предложение, едва только она подрастет. Раньше сестра не старалась привлечь его внимание…

– Уверена, она не будет страдать, даже если скоро поймет, что мистеру Райенфорду нравится, когда его обожают, но сам он не склонен открывать свое сердце кому бы то ни было. Попробуйте и вы излечиться от страданий, старайтесь больше занимать мысли, для этого у вас есть большое количество возможностей – чтение, живопись, музыка…

– Каждый раз, когда сажусь за фортепьяно, я мечтаю, чтобы Кеннет… мистер Райенфорд стоял рядом и переворачивал мне ноты. Как избавиться от мыслей о нем? – Сильвия снова прижала к глазам платочек.

– Я знаю, это очень тяжело. Но надо стараться, иначе вы разобьете не только свое сердце, но и всю вашу жизнь. Однажды вам встретится молодой джентльмен, посланный самим провидением, а вы можете не разглядеть его, ведь ваши глаза все время направлены на мистера Райенфорда, – Эмма понимала, что должна быть терпеливой, но чувствовала, что скоро исчерпает свои возможности, а Сильвия так и будет восхвалять возлюбленного и жаловаться на собственную слабость!

Мисс Ричмонд, однако, повела себя вполне благоразумно. Она искренне поблагодарила миссис Верней за материнские советы и пожелала вернуться в свою комнату, чтобы подумать обо всем, что услышала. На прощанье она попросила экономку как-нибудь прийти и посмотреть ее туалеты, чтобы решить, какие платья ей следует надевать, а какие лучше отдать в благотворительное общество.

Эмма в ответ предложила пригласить в качестве советчицы мисс Данфорт: молодой леди лучше известно, какие фасоны считаются модными в этом сезоне.

– Кроме того, завтра приедет леди Фелтвик со своей дочерью и девушкой, которую она опекает. Уверена, эти юные особы обладают хорошим вкусом и прекрасно разбираются в модных туалетах. Думаю, нужно подружиться с ними, и тогда ваше время будет занято развлечениями, а не печальными мыслями.

Сильвия кивнула:

– Вы правы, я постараюсь воспользоваться вашими советами, миссис Верней. Только захотят ли они дружить со мной? Шарлотта всегда такая храбрая и решительная, она, наверное, считает меня глупой девчонкой и почти никогда со мной не разговаривает. А мисс Гартнер я совсем не знаю – прежде леди Фелтвик не брала ее с собой в гости, девушка чаще оставалась в поместье…