Ангелина принялась даже посмеиваться, особенно в тех местах, где инструмент из твердо-металлического превращался в жалко-тряпочный, но все равно его каким-то чудом удавалось запихнуть в хозяйкино интимное.

И опять:

– Вундершён! Фантастиш!

– Какой там «фантастиш»! – хохотала Лебеда, не заметившая, как заговорила с телевизором. – Тебе чего, парень, копеечки на виагру не скопилось? Или хозяюшка не по нраву?.. Да нет же! Смотри, как она старается!.. Ишь, изгибается вся!

Далее Ангелина и вовсе пришла в восторг, когда в дело пошли предметы подручные. Особенно ее порадовал длинный парниковый огурец, от которого героиня фильма зашлась в счастливом крике, будто миллион в лотерею выиграла.

– Вот дура! Он же огурец из холодильника достал! У тебя ж там все отмерзнуть должно!.. А что, ананаса не было?..

Вскоре эти «фантастиш» и «вундершён» надоели Ангелине. Вероятно, нелюбовь к немецкому языку смолоду мешала глядеть ночные глупости.

– Ауфидерзейн! – попрощалась она с немецкой порнографией и переключилась на канал «Дискавери», где транслировался документальный фильм о разгадке человеческого генома, стволовых клетках и выращивании клонированных органов.

Смысл фильма состоял в том, что уже сегодня человек теоретически может жить вечно. Мешают лишь моральные, этические и религиозные табу. Но кое-кто, высказывал предположения ведущий, имеющий глобальные материальные средства, наверняка проводит исследования по существенному продлению жизни, а может быть, и достиг на этом поприще сенсационных результатов.

– Но будьте уверены! – закончил драматическим пассажем ведущий. – Будьте уверены, что этот кто-то никогда не поделится своими секретами с простыми смертными. Долгая жизнь – приз только богатым!..

Ангелина более не стала смотреть никаких программ. Она быстро разделась и легла в кровать, чувствуя себя человеком, которому показали крылья и объявили, что на них можно летать, а потом эти крылья подарили кому-то другому…

Лебеде вдруг так захотелось жить долго, что она сжала кулаки своих не по-старчески сильных рук. Защемило тоской в груди так неистово, что из зажмуренных глаз протекли слезы. Ей стукнуло восемьдесят два, у нее никого в жизни не было, вернее, не осталось, она старалась никогда не заглядывать в прошлое, проистекать только в сегодняшнем дне. И в эту ночь, когда информативная составляющая цивилизации самым беспардонным образом вторглась в ее мозги, чуть было не заставив Ангелину нырнуть воспоминаниями в прошедшее время, она слабины не дала, пресильно закусила губу и лежала без мыслей, отвлеченная болью, пока тоска не растворилась сахарным кубиком в высыхающих слезах.

Последней мыслью Лебеды, перед тем как заснуть, было твердое решение отыскать в Москве центр, или подполье, где борются со старостью. Она была уверена, что таковые непременно существуют. Если имеются богатые и старые, то обязательно найдутся и светлые головы – врачи, готовые обслуживать потребности олигархов.

Деньги у Ангелины Лебеды имелись в достатке. Во всяком случае, ей так казалось. На кой черт они нужны, как не для того, чтобы продлевать жизнь!

С этой оптимистической решимостью старуха Лебеда заснула крепким сном. Если и были у нее сновидения той ночью, она их совершенно не помнила. Но что-то ей абсолютно точно грезилось, так как она то и дело быстро проговаривала:

– Я-я!.. Вундершён!.. Гиммер зи битте!..

Утром следующего дня Ангелина открыла ноутбук – гордость свою, трофей, так сказать, добытый в справедливой борьбе в предновогодние соревнования. Правда, старухе понадобилось более полугода, чтобы стать примитивным пользователем и научиться выходить во всемирную паутину.

Ей очень нравилось это словосочетание – «всемирная паутина».

Выходя из дому на улицу, она вопрошала сидящих на лавочке старушек:

– Чем занимались вчера вечером, красавицы?..

– «Бедную Настю» глядели…

– А я во всемирной паутине зависла!..

Ангелину старухи жалели, так как старческий маразм накрывал потихонечку всех.

Но, хоть и с трудом, она постигла эту компьютерную науку и теперь пользовалась ее плодами.

В поисковой системе Лебеда долго не могла сформулировать идею поиска, пока не набрала простое, но вызывающее тоску слово – «старость».

Вышло более полумиллиона упоминаний сего слова, но, кликнув с десяток раз на всякие сайты, кроме ерунды Ангелина ничего не обнаружила.

Она сидела перед экраном ноутбука, напряженно вспоминая наставления своего молодого учителя – компьютерного программиста.

– Правильно сформулируйте идею поиска! – постоянно вдалбливал на курсах Саша Зак.

Она бы, конечно, позвонила Сашеньке за советом, но те курсы были последними, на которых он преподавал, после чего отбыл в Силиконовую долину.

Лебеда знала, что силиконом обновляют женские груди, но то, что существует целая долина, в которой его добывают, Ангелина не ведала.

«Не кормит компьютерное дело», – поняла тогда бабка.

Лебеда вошла в ресурс «Медицина» и вновь набрала неприятное слово.

Здесь ее ждала частичная победа, так как она рядом со словом «старость» обнаружила понятие «геронтология», которое обозначало примерно сие: исследование старости. Вследствие этих изысканий были созданы центры по задержке естественного старения.

Сайтов учреждений, предлагающих бороться со старостью, было не меньше, чем ресурсов, обещающих за один день восстановить потенцию или избавиться от фригидности.

Ангелина взяла паузу и некоторое время провела перед зеркалом, расчесывая свои седые волосы щеткой с конским волосом, подаренной ей в модельном агентстве.

Ничего более путного, чем обзванивать одно учреждение за другим, она не придумала, а потому уселась в кресло и принялась методично соединяться с отрекламированными клиниками.

Лебеда с места в карьер задавала всем один и тот же вопрос:

– Стволовые клетки есть?

Все отвечали – есть!

Как пионеры, ей-богу.

– Чьи? – уточняла Лебеда.

– А чьи вам надо?

– Дайте перечень! – хитрила.

– Абортивный материал вас устроит? – поинтересовались в одном месте.

Ангелина чуть было не поперхнулась, но свое изумление голосом не выдала.

– Поясните, – попросила.

Заунывный женский голос примитивно рассказал, что стволовые клетки могут изготавливаться из зародышевой ткани, так как она не отторгается чужеродным организмом.

– А материал откуда?

– У нас что, – оживилась секретарша, – мало абортов делают!?

– Да-да, – согласилась Лебеда, при этом слегка переиграла. – Сама вот недавно сподобилась…

– А вам сколько лет?

– А вопросик-то некорректный!.. И сколько стоят ваши клеточки?

На той стороне положили трубку. В другом месте ей предложили стволовые клетки из свиньи.

– Да вы что, в конце концов! – возмутилась Лебеда. – Я же человек, а вы меня в свинью!..

За этим она выслушала небольшую лекцию о том, что свинья наиболее близкий по генотипу человеку товарищ Свинья – даже не товарищ, а наилучший друг, так как ее печень почти идентична человеческой!

– Что, идентичней, чем обезьянья?

– Никаких сравнений!

– А сколько стоит?

– Инъекция у нас обойдется вам в полторы тысячи условных единиц!

– И сколько нужно таких инъекций?

– Двадцать четыре.

Здесь уже сама Ангелина не выдержала и отключила телефон по собственному желанию.

Она даже не пыталась перемножить двадцать четыре на полторы тысячи. Боялась, что инфарктом накроет, и свинья не поможет.

Съела яичницу с беконом и напилась растворимого кофе, да так, что сердце застучало в грудь, как узник, одуревший от неволи, молотит кулаками в запертые решетки. Пришлось сосать валидол и лежать под открытой форточкой.

«Нужна молодость! – в еще большей степени убедилась Лебеда. – Ох как нужна!»

Отлежавшись, она вновь влезла в поисковую систему и загуляла в ней совершенно бессистемно, как Бог на душу положит. Это, может быть, Ангелине и помогло.