Молодому журналисту стоило немалых трудов выбраться незамеченным из «Рояль-Паласа», и особенно — отделаться от надоедливого Вульфенмименгляшка, считавшего своим служебным долгом сопровождать монарха везде и постоянно. Фандору удалось отцепиться от бравого служаки только потому, что у того самого оказалось какое-то срочное дело…

Прежде всего Фандор забежал к себе домой, где консьержка разахалась и разохалась, увидев своего жильца после столь долгого отсутствия. Не отвечая на её вопросы и упрёки по поводу того, что он её не предупредил, журналист поднялся в свою квартиру, быстро переоделся и через четверть часа уже был перед зданием министерства общественных работ…

Потерпев неудачу при первой попытке, он поднимался теперь по другой лестнице, ворча себе под нос:

— Ну и освещение здесь — ни черта не видать!.. И ещё эта чёртова повязка на глазу… Того и гляди, землю носом запашешь!.. Плохо, что от Жюва ни слуху, ни духу… Чего он там копается? Скорей бы уж отыскал следы этого Фридриха-Христиана! Мне уже невмоготу быть королём!

— Вам куда, месье?

Перед Фандором вырос служитель, удивлённый появлением посетителя в этом месте.

— Мне нужно получить справку о продолжительности дорожных работ…

— А здесь — служба водных путей!

— Да… Разумеется, это не одно и то же… Куда же мне идти?

— Идите по этому коридору направо, потом снова направо, потом пройдёте через застеклённую галерею, поднимитесь на три ступеньки, пройдёте по четвёртому коридору, минуете тамбур, подниметесь по лестнице. Там найдёте комнату номер 42…

— Спасибо, и больше ни слова! Если я туда доберусь, то найду у кого спросить…

И Фандор отправился по указанному ему пути. Конечно, он заблудился. Следуя указаниям других служителей, он то поднимался, то спускался, открывал пронумерованные двери, заходил в кабинеты, откуда его с позором изгоняли… Наконец он оказался в некоем подобии узкой кишки, в самом чреве огромного здания. Здесь, в маленькой застеклённой будке, очередной служитель дремал над развёрнутой газетой.

— Служба дорожных работ? — спросил Фандор, готовый к тому, что его снова пошлют куда подальше…

Служитель поднял голову:

— Это здесь, месье… Вы по какому делу?

— За справкой…

— Справок не даём!

— Вот как… А почему?

— Вы подрядчик?

— Нет.

— По поводу продажи с торгов?

— Нет…

— С жалобой?

— Нет…

— С заявлением?

— Нет…

— С целью расследования?

— Нет…

— Тогда зачем же?

Вежливо, но упорно Фандор повторил:

— Мне нужно получить справку о возможной продолжительности дорожных работ…

Служитель бросил на посетителя взгляд, исполненный подозрительности:

— Но вы, по крайней мере, не журналист?

«Как он мне надоел! — подумал Фандор. — Ещё немного, и я скажу ему, что я король…»

— Я не журналист, — сказал он. — Я… занимаюсь расклейкой афиш…

— Тогда другое дело… — проворчал служитель. — Вот, напротив вас, дверь номер 43… Но там сейчас никого нет…

И, внезапно подобрев, добавил:

— Сразу бы мне сказали… А то ходят тут всякие за справками, надоедают… С тех пор как газеты начали кампанию за «оздоровление» — так они выражаются! — за «оздоровление» Парижа, совсем жизни не стало… Вот мне и дано указание: всем журналистам давать от ворот поворот… посылать куда подальше! Пусть себе ходят по коридорам, пока не окочурятся…

— И правильно делаете! — сказал Фандор. — Но зачем мне в кабинет, где никого нет?

— Не стоять же в коридоре! Заходите и подождите… Он скоро вернётся.

Видимо, служитель ошибся: войдя в кабинет, Фандор нашёл там чиновника… «Нашёл» — подходящее слово, потому что хозяин кабинета был буквально завален грудами папок и конторских книг, которые громоздились повсюду: на столе, на полках, на полу… Не смущаясь царившим вокруг беспорядком, чиновник преспокойно читал роман в красном переплёте. Посетителя, оторвавшего его от этого приятного занятия, он встретил очень хмуро:

— Что угодно?

— Я хотел бы, месье, получить маленькое разъяснение… Как долго продлятся дорожные работы на площади Согласия? Между набережной и Оранжери?

— А зачем вам это надо знать?

— Я работаю по расклейке афиш… У меня, возможно, будут предложения к городским властям…

Чиновник не нашёл повода отказать посетителю. С тяжёлым вздохом, как человек, замученный непосильным трудом, он вытащил из ближайшей груды реестр, озаглавленный «Состояние дорожных работ в Париже», и стал листать его, мусоля палец и поднимая облака пыли.

— Как вы сказали? — переспросил он. — На углу здания Оранжери и площади Согласия?

— Именно так…

— О каких работах вы говорите?

— Не знаю… Я в траншею не заглядывал…

— А там есть траншея?

— Ну, яма… И ограждение…

Чиновник оглядел посетителя с ног до головы:

— И вы полагаете, что там ведутся работы?

— Ну да…

— Там нет никаких работ! Вы ошиблись! — безапелляционно изрёк чиновник, захлопывая регистр.

— Как нет?

— Так — нет!

— Но я же сам видел…

— Вы не могли ничего видеть!

И чиновник потянулся за своим романом, показывая, что разговор окончен.

— Но как же так? — пробормотал Фандор. — Может быть, эти работы не занесены в ваш реестр?

Чиновник встал с таким видом, как будто ему нанесли оскорбление.

— Милостивый государь! — провозгласил он. — В каждом округе все комиссары полиции обязаны сообщать мне обо всех ведущихся дорожных работах! Понимаете, месье: административно обязаны! Ежедневно и заблаговременно! Все их сообщения я аккуратно заношу в реестр! Ежедневно! Ошибка исключена: если работы не зарегистрированы, значит, их нет! Вам ясно?.. Всё!..

Фандор вынужден был покинуть раздражительного чиновника. Но журналист ничуть не был обескуражен. Он даже казался довольным.

— Я узнал интересные вещи, — проворчал он себе под нос. — Но надо бы перепроверить… Все земляные работы в Париже должны иметь в вечернее и ночное время сигнальное освещение… специальные лампочки на ограждении… Подряд на установку сигнального освещения имеет компания «Леван»…

У привратника министерства он узнал адрес компании. Её дирекция находилась на улице Дюнкрек.

В канцелярии на улице Дюнкрек ему повезло встретить любезного служащего, который проверил записи и подтвердил Фандору, что никаких заказов на установку сигнального освещения в указанном месте компания «Леван» не получала.

Ещё более довольный, журналист нанял фиакр и поехал в Национальную библиотеку. «Это становится совсем интересно! — рассуждал он по дороге. — Работы нигде не зарегистрированы, но они ведутся! Если их не ведут инженеры городской службы, значит, их ведёт кто-то другой… значит, зачем-то ему это нужно!.. Что если в рассказе этого идиота Вульфенмименгляшка есть доля истины? И он действительно разобрал в звуках, издаваемых „поющими фонтанами“, отрывки из гимна Гессе-Веймара?»

В Национальной библиотеке он долго рылся в каталогах и вёл переговоры с библиографами, после чего ему принесли гору томов: в одних речь шла об архитектуре, в других о скульптуре, третьи были гидами по Парижу… Фандор погрузился в них и так просидел до четырёх часов, когда, взглянув на часы, проворно вскочил на ноги.

— Чёрт побери! — воскликнул он. — У меня едва остаётся время, чтобы заглянуть домой, переодеться и поспеть в «Рояль-Палас» к возвращению этого кретина Вульфа… Как же мне не хочется становиться королём!

В те самые часы, которые Жером Фандор посвятил визитам в министерство общественных работ и Национальную библиотеку, на улице Монсо происходили события, способные ещё больше запутать тот сложный криминальный узел, над распутыванием которого бились Жюв и его друг-журналист.

В своей квартире маркиз де Серак, одновременно мадам Сейрон, разговаривал с кем-то, кто прятался за оконной шторой.

— Итак, вы остаётесь здесь и не трогаетесь с места, — говорил маркиз тихим, приглушённым голосом. — Обещайте мне ничего не предпринимать, что б вы ни услышали…