В тишине и полумраке моррисоновской ночи тело бессильно повалилось на газон. Пустые глаза, раскинутые в стороны руки, неестественно согнутые ноги, слюна изо рта, кровь из ушей...

Мухобой вернулся домой. Двигаясь, он тихонько нашептывал отдельные слова и фразы, как-то нескоординированно двигал руками и головой, словно пародируя свое вечернее tai chi. Гендрикс заходил, заканчивался день на Моррисоне, остались только четыре тени от лазеров. Поселок жил своей жизнью, не скоординированной с моррисоновской: лаяла собака, вдали Милей Дэйвис грустно наигрывал на трубе, в небе тарахтел идущий на посадку конвертоплан. Мухобой массировал себе лицо, проделывая под прикрытием руки жуткие гримасы.

Его увидела жена и, посасывая порезанный палец, вышла навстречу.

— Господи, я уже была уверена, что он тебя прикончил! — Она подтолкнула Петера к стене и, притянув за рубашку, жадно поцеловала. — Черт побери, Петер, здесь что-то надо менять, мои нервы долго не выдержат!..

— Изменим, — шепнул Мухобой, перебирая пальцами тонкие волосы женщины, а другую руку двигая вверх по гладкой коже ее бедра. — Изменим.