— «Виктория»? — переспрашивает потрясенный старый офицер.
— Она самая. И командует ею капитан Харви — ваш брат!
— Вот это да! На сей раз мы, кажется, посмеемся последними! — восклицает грозно майор. — Ну, теперь держитесь, господа пираты! В трюме «Виктории» есть и порох, и уголь, а храбрый командующий не питает нежных чувств к вашему брату.
Второй раз за последние двадцать четыре часа в этом пустынном месте происходит необычное событие: к берегу пристает шлюпка.
Капитан лично встречает нас, как только вступаем на палубу фрегата. И тотчас узнает брата.
— Господи! Генри! Какого черта ты здесь?
Братья обнимаются, после чего майор, официально представив всех участников экспедиции, быстро и толково объясняет случившееся, а затем отвечает на вопросы:
— Так ты говоришь, Генри, что пираты на «Уильяме»?.. Это одно из самых быстроходных судов, какие мне известны…
— Досадно.
— Более того. Негодяй, который им командует, некий Боб Девидсон, очень опытный моряк.
— Только этого не хватало.
— Не волнуйся, брат. Мы обязательно захватим «Уильям» и вздернем весь экипаж на реях моего фрегата, а сокровище отдадим истинным владельцам.
— Как хочется на то надеяться.
— Будем верить в удачу. Я уже давно слежу за этим пиратом. И скорая наша встреча окажется для Боба Девидсона последней. Праведный суд не за горами.
Фрегат очутился в проливе Карпентария совсем не случайно. Капитан Харви, кроме пополнения запасов станции Норман-Маут, должен был еще и сделать съемку местности той части побережья, где нас оставили пираты. (Строго следуя по маршруту, он и заметил наш сигнал.) После выполнения этих двух заданий ему предписывалось доставить на мыс Йорк двадцать пять военных моряков на замену гарнизона, два года охранявшего проход через Торресов пролив.
А теперь — в погоню! Время не ждет! Все во власти лишь одного чувства: настичь пиратов и наказать за чудовищное предательство. И провидению, кажется, угодно нам помочь. Помимо четырех пушек шестнадцатисантиметрового калибра в бронированных башнях на палубе есть еще два орудия калибра двадцать четыре сантиметра. Их мощные стволы поворачиваются во все стороны и способны сеять смерть в радиусе десяти тысяч километров. Экипаж «Виктории» подобран из лучших моряков, каких только можно найти в английском флоте, а капитан принадлежит к числу людей, обладающих несгибаемой волей и недюжинным умом — такие, приняв решение, идут к цели не оглядываясь.
…Топки котла паровой машины набиты углем. Скорость фрегата все больше возрастает, его острым нос рассекает волну, и сотрясение, вызываемое работой поршней, чувствуется даже на палубе. Курс держим на Торресов пролив, что примерно в семи градусах от нас. Предполагаем достичь его менее чем через тридцать часов. И тогда пусть грабители трепещут!
Первая половина ночи проходит быстро в приятных разговорах, почти полностью посвященных пережитым приключениям; потом далеко за полночь, растянувшись на настоящих кроватях или, точнее, койках, с простынями и одеялами, испытываем неизъяснимое блаженство. Те, кому приходилось спать на голой земле, поймут это.
На рассвете наш слух, привыкший к оглушительному крику птиц австралийского леса, с удивлением улавливает воинственные звуки приготовления к бою.
Быстро ополоснув лица, выскакиваем из кают, жадно всматриваясь в море. Но пока ничего нового. Несмотря на ранний час, капитан с сосредоточенным видом шагает по полуюту и тепло здоровается с нами.
Один из молодых офицеров в сопровождении матроса, несущего морскую подзорную трубу, ловко взбирается по вантам правого борта на грот-мачту и пристраивается на стеньге. Тем временем марсовый, уцепившись за реи брамселя[137], уже рассматривает в бинокль бесконечный горизонт. Видим мы и несколько матросов, находящихся на разных вантах[138] рангоута[139], пристально всматривающихся в морские дали, чтобы немедленно сигнализировать о появлении морских разбойников. Тому, кто первым увидит пиратов, обещана большая награда.
Текут часы, долгие и изматывающие. Ни у кого нет аппетита. Волнение настолько велико, что на палубе царит полная тишина, нарушаемая лишь шумом машинного отделения.
Полдень… Ничего нового!
Если капитан не ошибся в расчетах, если избранный маршрут правилен, значит, пираты идут с огромной скоростью. Погоня продолжается уже почти двадцать часов, пройдено более ста лье, но ни единой точки не появляется на неподвижной линии, где сходятся небо и море…
Но вот громкий крик сиплого, словно простуженного голоса заставляет поднять головы.
— Впереди — судно! — кричит кто-то из команды, уцепившись за реи брамселя. — Это пароход! Ясно вижу легкий дымок из трубы.
Нет сомнения, это они! Быстро снимаются чехлы с орудий, команда занимает свои места по боевому расписанию. Однако пароход заметен только взобравшимся высоко на мачты. Сигнальщики на вантах марса[140] пока ничего не сообщают.
Проходит еще немного времени, и снова звучат хриплые крики. Их уже много. Около двадцати наблюдателей сигнализируют, что видят пиратов.
Капитан вызывает механика.
— Дайте на клапаны максимальную нагрузку!
— Есть дать максимальную нагрузку!
Вряд ли какой-нибудь сумасброд-американец, владелец парохода на Миссисипи или на Амазонке мог бы придумать лучший способ «сжечь» судно, принадлежащее соперничающей компании.
Уголь на «Виктории» буквально пожирается топками, колосники раскалены добела и начинают деформироваться, корабельный винт яростно вращается, а из слишком узких труб вырываются клубы черного дыма.
Нет сомнения, пираты нас заметили. Их корабль ускоряет ход, и, хотя разбойникам не удается сохранить дистанцию, они прилагают неимоверные усилия, чтобы удрать.
Через два часа преследуемое судно наконец видно всем. Оно несется как морская птица, но «Королева Виктория» устремляется вперед с несокрушимой мощью кита.
В пять часов пополудни расстояние между двумя пароходами не более десяти километров; разрыв, если учесть скорость пиратов, колоссально сокращен. Но какая, однако, адская машина находится в чреве «Уильяма», позволяя на равных соперничать с одним из самых быстроходных кораблей британского флота?!
Не будь на борту у преступников сокровища наших друзей, с каким удовольствием канониры[141] «Королевы Виктории» выпустили бы по нему несколько снарядов, уже лежащих наготове возле орудий.
О! У капитана возникает какая-то идея!
Зашевелился экипаж парового катера. Приготовлены к работе тали, чтобы спустить его на воду; кочегар разжигает огонь в топке. Через полчаса маленькое судно будет в полной готовности.
Но неужели капитан собирается на этой посудине гнаться за пиратским кораблем?
Громкий выстрел раздается с нашего борта, приказывая вражескому пароходу поднять свой флаг.
Однако разбойники не обращают никакого внимания на предупреждение. Звучит второй выстрел. С хриплым ревом снаряд, разрезая воздух, вдребезги разбивает рею фок-мачты[142] бандитов и уходит дальше в море.
Над бортом противника, в свою очередь, вздымается белое облачко, и, прежде чем мы услышали звук выстрела, снаряд ударяется о броню носовой части фрегата. И тут же зловещий черный флаг поднимается на гафель бизань-мачты.
— Вот наглецы! — восклицает майор, покраснев. — Они что, считают себя недосягаемыми? Ах, если бы не золото, то с четырьмя снарядами в корпусе молодчики стали бы прекрасным угощением для акул.
— Не беспокойся, брат! — флегматично отвечает капитан. — Через час — да что я? — через полчаса все будет закончено.
Спустя несколько минут «Уильям» как будто замедляет ход. Он находится от нас самое большее в километре, но огня не открывает. Это естественно, ведь фрегат, к счастью, неуязвим для его снарядов.
