Через два дня сводная кавалерийская группа Уборевича (более 2000 сабель) попыталась окружить и уничтожить до пяти полков повстанцев (около 3000 всадников), но из этого ничего не вышло. В начале июня кавбригаде Котовского и автобронеотряду (7 машин) удалось окружить до 3-х полков повстанцев во главе с самим Антоновым. Тогда повстанцы потеряли еще 500 человек. Теперь Тухачевский создает «Особую сводную группу» (с 12 июня) во главе с Уборевичем (две кавбригады и три бронепоезда) для уничтожения шести полков Антонова. Только 16-го числа Уборевич силами одних бронеотрядов настиг повстанцев на переправе и обратил их в бегство. А к 19 июня за три дня боев бронеотрядами были уничтожены четыре повстанческих полка.
Из-за того что к концу июня общая численность мятежников насчитывала еще более 2200 чел, 29-го войска Тамбовской губернии начали вторую серию последовательных операций по окончательному разгрому последних отрядов повстанцев. Всего до конца первой половины июля было проведено шесть таких операций. К 20-му разгром антоновщины был завершен, но самое главное, к этому времени завершилось восстановление низовых органов советской власти на мятежной территории Тамбовщины.
Подводя итоги на 1-й общеармейской конференции коммунистов войск Тамбовской губернии, Тухачевский сообщил, что за период с 28 мая по 26 июля 1921 г. в Тамбовской губернии было обезврежено 16 369 мятежников. За это же время у повстанцев и местного населения было отобрано 3 орудия, 34 пулемета, 2221 винтовка и 285 револьверов. Предстояло еще найти по меньшей мере 4 тысячи винтовок.
Что же касается применения войсками Тухачевского отравляющих газов, то об этом достаточно объективно пишет историк В. В. Самошкин в своем уникальном труде «Антоновское восстание»: «На сегодняшний день известно несколько документально зафиксированных фактов применения газов против антоновцев, скрывавшихся в лесах и болотах по берегам реки Вороны. Однако, как выясняется, во всех этих случаях стрельба химическими снарядами велась совершенно вопреки вышеприведенной инструкции, то есть исключительно в страшную жару и по сильно заболоченной местности. Одним словом, повстанцы так и не поняли, сколь страшное оружие было применено против них».
После разгрома антоновщины Тухачевский назначается командующим войсками Западного фронта (по 24 января 1922 г.), затем помощником начальника штаба РККА и военкомом (по 1 апреля 1924 г.), заместителем начальника штаба РККА (по 18 июля 1924 г.), главным руководителем по стратегии Военной академии РККА (по 1 октября 1924 г.), командующим Западным военным округом (по 7 февраля 1925 г.), начальником штаба РККА (по 13 ноября 1925 г.), командующим войсками Ленинградского военного округа (с 5 мая 1928 г.), заместителем народного комиссара по военным и морским делам (с 11 июня 1931 г.), начальником вооружения РККА (с 11 июня 1931 г.), членом Военного Совета НКО СССР, вторым заместителем наркома обороны СССР (с 22 ноября 1934 г.), командующим войсками Приволжского военного округа (с 11 марта 1937 г.).
За боевые отличия в годы Гражданской войны награжден:
Орденом Красного Знамени (7 августа 1919 г.) и Почетным революционным оружием (17 декабря 1919 г.).
«За исключительно личные заслуги перед революцией в деле организации обороны Союза ССР на внешних и внутренних фронтах в период гражданской войны и последующие организационные мероприятия по укреплению мощи РККА» 21 февраля 1933 г. награжден орденом Ленина. А в ноябре 1935 г. ему присвоено звание маршала Советского Союза. В 1919 г. «одно время Тухачевский носил ярко-красную гимнастерку, но при этом всегда был в воротничке, в белоснежных манжетах и руки имел выхоленные с отточенными ногтями». М. Н. Тухачевского называли и «демоном гражданской войны», и «одним из даровитейших молодых военных работников».
Характерно, что в разведсводке за февраль 1922 г. Берлинского представительства генерала Врангеля о нем говорилось буквально следующее: «Он человек выдающихся способностей и с большими административными и военными талантами. Но он не лишен честолюбия и, сознавая свою силу и авторитет, мнит себя русским Наполеоном». Однополчанин маршала полковник князь Ф. Касаткин-Ростовский, вспоминая о нем, писал: «Строевой офицер он был хороший… хотя не могу сказать, чтобы он пользовался особенной симпатией товарищей… он всегда был холоден и слишком серьезен…» А вот мнение русского философа Ильина: «Очень честолюбив, фаталистичен, молчалив, кажется не умен, может стать центром заговора; вряд ли справится».
В трудные годы Гражданской войны Тухачевский оберегал всех своих близких. Братья находились в его штабе, а сестры жили с ним в штабном поезде. В период командования Западным фронтом Тухачевскому вернули имение в Смоленской губернии, где жили его мать с сестрами.
Известно, что в дружеском общении он никогда не проявлял большой сердечности. Наоборот, окружающие подмечали его холодность и рассудительность. Зато с женщинами, как рассказывают очевидцы, он держался гораздо лучше. Считается, что почти на всех женщин внешность и обаяние Тухачевского действовали неотразимо. И это не могло не льстить его самолюбию. Возможно, из-за этого его увлечения бывали весьма недолговечны.
В 1921 г., в Смоленске, Тухачевский женился на Нине Евгеньевне Гриневич, которую «увел» от первого мужа — комиссара стрелковой дивизии. В 1928 г., будучи командующим Ленинградским военным округом, он сблизился с женой своего друга (Ю. И. Кузьминой) и жил с ней до ее ареста в 1937 г.
То, что у Тухачевского было довольно мало друзей, объясняется, во-первых, его замкнутостью, а во-вторых, той «опасностью», которую он мог представлять для их жен.
Среди его друзей и приятелей всегда были люди образованные и незаурядные, в том числе и люди старше его по возрасту, бывшие офицеры. Многие из них оказывались его «учителями» и «воспитателями».
Как пишет историк С. Минаков: «Окружение М. Тухачевского в 20-е годы не ограничивалось бывшими офицерами-гвардейцами и генштабистами. Оно было весьма разнородным. Именно благодаря этому обстоятельству фигура М. Тухачевского так выделялась среди советской военной элиты той поры. Именно это обстоятельство способствовало формированию его репутации неформального лидера и „вождя“ Красной Армии».
Военный ученый и историк Н. Куракин называл Тухачевского «одним из наших военных авторитетов, чутко откликающихся на все новые явления в области военной жизни».
Между тем в самых разных кругах его считали весьма противоречивой личностью. Так, в немецком генералитете о нем отзывались следующим образом: «Высоко интеллигентен, но не без изъянов в характере».
В его личности, в его поведении была одна определяющая черта: аристократизм. И это не могло остаться незамеченным.
В начале двадцатых годов Особый отдел Западного фронта характеризовал Тухачевского как способного командира, но человека властного и хитрого, не терпящего возражений со стороны подчиненных, поэтому окружающего себя людьми во всем с ним согласными и угодливыми, которые преклоняются перед его авторитетом. Отмечалось, что Тухачевского больше интересует административная сторона подготовки армии к войне в ущерб вопросам стратегии и тактики. В конце октября 1923 г. на заседании Партколлегии ЦКК слушалось дело Тухачевского, где его обвиняли в «попойках, кутежах, разлагающем влиянии на подчиненных». В результате Тухачевский получил «строгий выговор за некоммунистические поступки». Но при всех его недостатках нельзя забывать и о том, что М. Н. Тухачевский сыграл большую роль в строительстве, реконструкции и перевооружении Красной армии. Он написал ряд крупных военно-теоретических трудов, чем внес большой вклад в развитие советской военной науки.
Таким образом, личность маршала Тухачевского настолько многогранна, колоритна и велика, что историкам еще только предстоит подступиться к ней через призму истории. Все написанное о нем представляет лишь часть той правды, которую предстоит осветить в будущем.
Думается, что как бы ни хотел кое-кто сегодня осквернить память об этом человеке, у него это не получится — по той простой причине, что Тухачевский был бесспорно талантлив и оставил свой след в российской военной истории. Причем не только в недоброй памяти в злопамятном 1937 г.!
