Корд видимо заметил что-то в моем лице, потому что его глаза сузились:

- Где ты была, Вест?

Нет смысла врать. - В Калдене, - осторожно говорю я.

- Калден, - он сразу становиться настороженным, - не по работе, так ведь?

Я качаю головой: - Я хотела увидеть, где она живет.

Я вижу, что он потрясен:

- Ты спятила?

- Знаю, это было неразумно. И рискованно, и опасно, и я идиотка. Я всё это знаю. Но я должна была туда пойти. И так я узнала, как она… что она…

- Использует меня, чтобы добраться до тебя. - Он кажется не столько напуганным, сколько разозленным тем, что я наделала.

Я киваю, внезапно у меня перехватывает дыхание, и я не могу говорить, потому что моих страхов хватит на нас обоих. Я была так поглощена мыслью, что Корд может пострадать, просто находясь рядом со мной. Застигнутая врасплох жертва хладнокровного Сопутствующего Убийства. Я бы никогда не подумала, что она открыто воспользуется им – последним оставшимся человеком, которого я могу назвать своей семьей.

Корд берет мою руку в свою и я рефлекторно сжимаю ее в ответ. С каких пор это больше не кажется странным? Чувствовать, как кто-то прикасается ко мне не для того, чтобы причинить боль… и не для того, чтобы я причинила боль ему?

- Она приедет завтра, - я хриплым голосом выговариваю слова, которые тяжело произнести вслух, - я и это выяснила. Сюда, или ко мне, не знаю.

Он снова притягивает меня к себе, обвивая руками, и я не сопротивляюсь этому… или ему.

- Значит, у нас есть время до завтра, - говорит он спокойно, - но сейчас ты измотана. Давай немного поспим.

Сейчас мы слишком возбуждены тем, что дело подходит к развязке. Чем бы оно ни кончилось, скоро все станет ясно.

Я умираю с голоду. И Корд угощает меня остатками своего ужина из холодильника: половиной еще запакованного сэндвича и салатом с макаронами из контейнера.

Я поднимаю верхушку сэндвича (всё еще мягкую пшеничную булочку, усыпанную зёрнышками), чтобы рассмотреть начинку. Натуральные овощи, настоящий майонез, мясо, не пропущенное через мясорубку, а затем раскатанное в пласт. Ковыряя вилкой в салате, я обнаруживаю там зелень, порубленный бекон, заправку, которая, на самом деле, хорошо пахнет.

- Еда прошла проверку? - спрашивает Корд. Он сидит рядом со мной, а не напротив, как я ожидала.

Я слишком чувствую его близость, после всего случившегося, мои нервы обнажены до предела. Пережёвываю не спеша, делая вид, что слишком сосредоточенна на еде, чтобы обращать внимание на что-либо еще.

- Не могла не пройти, да? - я пожимаю плечами, усердно пытаясь зацепить вилкой последний кусок бекона. Это было бы легче сделать, если бы в кухне горел свет, но ни один из нас не потрудился его включить. Есть что-то удивительно умиротворяющее в совместном сидении в полутьме, с единственной лампочкой, горящей в коридоре, окутывающей нас своим светом, подобно кокону.

- Если бы ты больше бывала рядом, я бы постоянно покупал для тебя еду вроде этой, - говорит он.

Знаю, он бы так и делал. Даже рискуя получить выговор от Совета:

- Это не стоит того, чтобы попасть в неприятности, Корд.

- Думаю, я бы все равно это сделал, – не в состоянии скрыть стальные нотки в голосе, он постарался смягчить ответ. Догадываюсь, что он сыт по горло не правилами, а мной. Еще один пример того, как Вест отказывается уступать.

Отвращение к собственной неуступчивости убивает остатки аппетита.

- Прости, я не это хотела сказать, - оправдываюсь я, запечатываю сэндвич, щелчком закрываю контейнер с салатом. Не зная чем ещё занять руки, я кладу их под бедра. Наконец пробегаю взглядом по его лицу: - Я действительно имела в виду, что не хочу, чтобы ты попал из-за меня в неприятности. - Делаю глубокий вдох и медленно выдыхаю: - А не то, что не хочу бывать здесь… больше… рядом с тобой. - На последних словах я запинаюсь.

Корд пристально смотрит на меня.

- Я знаю, что ты это имела в виду, Вест, - говорит он вполголоса, - не надо объясняться.

У меня начинают гореть щеки и уши, не смотря на то, что внутри всё закоченело. В голове абсолютная, полнейшая пустота.

- Но всё равно спасибо за это, - в уголках его рта притаилась тень улыбки.

Я смотрю сначала удивлённо, а потом сердито на широкую улыбку, вспыхнувшую на его лице:

- Как великодушно с твоей стороны, дослушать до конца.

Он касается моего плеча, и я благодарна за то, что он знает меня настолько хорошо, что меняет тему разговора, не дожидаясь пока я об этом попрошу:

- Тебе нужно ещё обезболивающее? Если хочешь, помогу сменить повязку.

Я вспоминаю прикосновения его рук, выражение лица, когда он склонился надо мной у той кровати

- Нет, всё нормально. Я справлюсь, - тихо отвечаю я.

Корд качает головой:

- Значит, ты скорее сделаешь это одной рукой, чем позволишь мне…

- Нет, не надо обезболивающих, Корд, - я перебиваю его, стараясь не тараторить, - не хочу сейчас быть заторможенной. Но не откажусь от помощи с плечом.

В его глазах промелькнуло удивление, затем взгляд потеплел, и он произнес только:

- Хорошо.

- Но сначала мне нужно в душ.

- Хорошо.

- И одолжи мне какую-нибудь футболку. Этой уже здорово досталось.

- Хорошо.

И самая длинная дорога начинается с первого шага. Маленького шага. Сделай их достаточно, и они обретут смысл.

- Думаешь, она найдет кого-нибудь другого? - спрашивает Корд, сидя на диване, позади меня. Он отрезает полоску пластыря и фиксирует края свежей марлевой подкладки, прикрывающей рану.

Я закатала рукав рубашки выше плеча - рубашки Корда, которую я надела на замену той, что выбросила. Даже не смотря на сильный запах стирального порошка, она все равно пахнет Кордом.

- В смысле, другого страйкера? - спрашиваю я. На этот раз его руки холодные, а моё тело всё ещё разгоряченное после душа.

- Да. Скоро она узнает, что Глэйд умер. Что помешает ей нанять другого, а?

- Возможно, - я изо всех сил стараюсь не реагировать на его близость - но я так не думаю. Думаю… я думаю, теперь она захочет сама покончить с этим. Как и было предназначено.

Корд осторожно прижимает еще одну полоску пластыря:

- Ты тоже этого хочешь?

Я чуть качаю головой. Не в силах сказать, что всё, что я о ней узнала, говорит о том, что именно ей суждено быть той единственной, а не мне.

- Я не знаю.

- В любом случае, слишком рискованно надеяться на то, что теперь она возьмется за тебя в одиночку. Ты можешь натолкнуться на кого угодно.

Я не могу не рассмеяться:

- Тебя это тоже касается, если собираешься и дальше ошиваться вокруг меня.

- Не меня она должна устранить, - говорит Корд, отрезает ножницами очередной кусок пластыря и разглаживает его, - я был бы просто случайной жертвой. Дополнительной потерей. Классическое СУ.

От его слов веет холодом.

- Я вообще не должна сейчас быть здесь. Она бы никогда не обратила на тебя внимания, держись я от тебя подальше.

- Ты и держалась подальше. Это я следил за тобой в тот день, когда она меня увидела. Если хочешь кого-то винить - вини меня, - я слышу, как позади меня Корд кладет ножницы и оставшийся пластырь обратно в аптечку. Он наклоняется, чтобы поставить ее на журнальный столик. Затем опять садится на диван так же близко ко мне, как и раньше. И принимается опускать мой рукав.

Я возмущенно фыркаю:

- Ладно, буду винить тебя, за то, что ты явился туда и спас мне жизнь.

- Я не хочу быть вынужденным спасать тебе жизнь, - тихо говорит Корд, - когда ты и сама способна это сделать.

Некоторое время я молчу. Я думаю, о своём ноющем от боли плече, холодных глазах моего Альта и новых сомнениях, одолевающих меня.

- Корд, я могла истечь кровью, - мой голос печальный, отчаянный. Вдруг я чувствую такую острую необходимость увидеть его лицо, что поворачиваюсь назад:

- Я облажалась, согласись?

Его глаза вспыхивают ярким огнем под светом лампы:

- Не делай этого.