Примерно через неделю соседка затопила баню, и бабушка Толи попросила её взять с собой в баню мальчика и помочь ему помыться, так как сама болела и в баню давно не ходила.

Со слов матери Толи, о 35-летней соседке деревенские жители говорили, что она «со странностями». У неё было две дочери, прижитых неизвестно от кого, мужа никогда не было, так как она считалась «уродиной», и её временными сожителями были только приезжие строители и разнорабочие.

Со слов мальчика, соседка сначала помыла своих дочерей, а потом позвала Толю. Намыливая его, она стала «играть» с его пенисом, приговаривая: «Ты смотри, что у нас уже есть! Почти настоящий мужчина!» Толя её не стеснялся, так как знал много лет, а нравы в деревне были простые, некоторые дети до 3-4-летнего возраста бегали без штанишек. Раздражение половых органов мальчику было приятно, и спустя некоторое время у него возникла эрекция. Соседка продолжали «играть» с его пенисом, и в какой-то момент Толе стало «хорошо» и очень приятно. Соседка рассмеялась и сказала, что он теперь стал «настоящим мужчиной», а потом легла на лавку и попросила Толю тоже «поиграть» с нею. Она показала мальчику, где он должен гладить, и как он рассказывал, через некоторое время «вся задергалась» и стала громко стонать. Он испугался, что ей больно и он что-то сделал не так, но она спрыгнула с лавки, подхватила мальчика на руки и стала кружиться и целовать его, сказав, что ей тоже было «очень хорошо».

Она просила ничего не рассказывать бабушке, сказав, что это теперь «их секрет», и он уже большой и должен поступать «как большой». И Толя ничего не сказал бабушке.

Через неделю все повторилось. На этот раз соседка сама предложила Толиной бабушке помыть мальчика в бане, и та охотно согласилась. Так было несколько раз, а потом соседка стала приглашать мальчика к себе, когда дочерей не было дома. Вначале она стимулировала половой член ребенка и доводила его до оргазма, а потом просила гладить свои половые органы.

Однажды, когда у Толи была эрекция, она даже попыталась совершить с ним половой акт, но мальчик не знал, что нужно делать, хотя она ему и показывала, как он должен двигаться, но у него ничего не получилось, и в дальнейшем она отказалась от этой затеи.

Так продолжалось все лето. Своим приятелям Толя рассказал, чем они занимаются с соседкой, гордился, что он уже «большой», они ему завидовали и однажды даже подглядывали в окно, когда Толя «играл» с соседкой. Чтобы увидеть все в подробностях, они залезали друг другу на плечи, те, кто стояли внизу, толкали и торопили тех, кто имел доступ к окну, и в конце концов вся куча-мала с хохотом и визгом свалилась на землю. Соседка выбежала, что-то накинув на себя, и разогнала их. Но бабушка Толи так ничего и не узнала.

Вернувшись в конце лета домой, Толя однажды попросил мать «поиграть» с ним так же, как это делала «тетя Варя». Мать сначала не поняла, о каких «играх» идет речь, а когда сын снял штанишки и показал, как делала «тетя Варя», мать мальчика пришла в ужас и привела ребенка на консультацию.

Семен П. 8 лет, школьник.

Беременность у матери протекала с тяжелым токсикозом второй половины. На сроке 32 недели возникло маточное кровотечение, и ей сделали кесарево сечение. Мальчик родился в асфиксии, закричал не сразу, и его в течение 2 месяцев выхаживали в отделении интенсивной терапии новорожденных.

По характеру тихий, послушный, крайне впечатлительный. Любое событие, даже самое незначительное, оказывало на него сильное потрясение, он долго плакал, родители никак не могли его успокоить.

У соседей по лестничной площадке была собака-колли, совершенно безобидная и ласковая. Но когда кто-то останавливался на их площадке, собака начинала громко лаять, и Семен боялся её панически. Он не выходил из квартиры без сопровождения взрослых, но даже держа мать за руку, вздрагивал и втягивал голову в плечи, когда за дверью соседей раздавался собачий лай. Мать ласково уговаривала сына, гладила собаку, предлагая мальчику приблизиться к ней и тоже погладить, собака добродушно виляла хвостом, но Семен плакал и боялся подойти.

С детства боялся темноты, засыпал только при свете. Когда он засыпал, мать на цыпочках входила в его комнату, чтобы потушить свет, но он спал очень чутко, просыпался от малейшего шороха, и если свет был потушен, начинал громко плакать и звать мать. Она была вынуждена подолгу лежать с ним рядом, дожидаясь, пока он уснет, а потом старалась очень тихо уйти. Но чаще всего он снова просыпался и она опять оставалась с ним.

Родители считали его очень нервным и впечатлительным, от всего оберегали. Он был единственным ребенком в семье, и до 7 лет мать не работала, сидела дома с сыном.

В 4-летнем возрасте она попыталась отдать сына в детский сад, чтобы иметь возможность работать, но с первых дней он так жалобно плакал, не отпускал её, цеплялся за её одежду, умоляя не оставлять его, что у неё сердце разрывалась от жалости.

Отец Семена был более строг и выговаривал матери, что она растит сына изнеженным, пора ему привыкать к детскому коллективу, и только из-за этого она оставляла сына в детском саду, надеясь, что со временем он привыкнет. Но мальчик всех боялся, даже воспитательниц и детей, все время плакал, и промучившись две недели, мать забрала его и уволилась с работы, чтобы иметь возможность самой быть с сыном.

Гулял на улице только в сопровождении матери. Предпочитал играть с детьми более младшего возраста. Даже в школьном возрасте играл в «песочнице» с 4-5-летними детьми, лепил «куличики», катал игрушечные машины с песком. Младших детей не боялся, но предпочитал играть только с теми, кого хорошо знал.

Когда он пошел в школу, мать отводила его и забирала после уроков. Она работала на полставки, чтобы иметь возможность вовремя забирать мальчика, так как он категорически не хотел оставаться в школе на продленный день и с нетерпением ждал прихода матери. Одноклассников тоже боялся, во время перемены не выходил в коридор, а сидел за своей партой. Со временем привык к учительнице и старался держаться поблизости от нее.

Засыпал по-прежнему с матерью и часто она была вынуждена оставаться на всю ночь в комнате сына, так как проснувшись среди ночи, он уже не мог уснуть, все время проверял рукой, на месте ли мать, и засыпал только под утро, а утром она не могла его добудиться, и нередко из-за этого он пропускал школу.

Летом после окончания 2-го класса мать с сыном гостили у своих родственников в Подмосковье. У них была 18-летняя дочь, которая хотела учиться в Москве, но ей негде было жить. Мать Семена пригласила её к себе, сказав, что будет кормить её и платить, если она согласится забирать мальчика из школы и гулять с ним, чтобы она имела возможность работать на полную ставку, и родители девушки согласились. По умственному развитию девушка явно «не дотягивала» до своего возраста, бегала и играла с ребенком, как-будто они были ровесниками, и мальчик быстро привязался к будущей няне и охотно проводил с нею время.

В августе девушка приехала к ним и пыталась поступить в училище торговли, но со слов матери Семена, она была с такой «с придурью» (то есть, с явной задержкой умственного развития), что даже не знала, что для поступления нужно сдавать экзамены и оказалась к ним совершенно не готова. Она еле-еле закончила 8 классов сельской школы, а потом работала в тепличном хозяйстве, так что поступить в училище, где был высокий конкурс, у неё не было никаких шансов.

Девушке её новая работа нравилось, так как у неё не было проблем ни с жильем, ни с питанием, были и свободные деньги, которые ей платила мать Семена, и такая жизнь её вполне устраивала. По вечерам она никуда из дома не выходила, так как боялась заблудиться в незнакомом ей городе, и мать Семена вздохнула с облегчением, так как у неё и мужа появилась возможность по вечерам ходить в кино или в гости.

Мальчик охотно оставался с няней и играл с ней. Она забирала его из школы, гуляла с ним во дворе, кормила его и сидела рядом, когда он готовил уроки.