Сзади послышался какой-то шум, и Джон обернулся, секунду помедлив, чтобы надеть на лицо маску возмущения от долго испытываемого терпения.

Там никого не было.

Озадаченный, он отступил на шаг и наклонился, чтобы осмотреть помещение. Краем глаза уловив короткую вспышку, он успел вовремя вернуться к окну, чтобы увидеть снаружи бледную нитевидную молнию, разбитую на куски теперь уже потоками стекавшей по стеклу воды.

Джон снова оглянулся на стойку. По-прежнему никого.

И тут звук повторился. На этот раз он был, скорее, шуршащим. Повинуясь инстинкту, Джон быстро пригнул голову, его тело насторожилось раньше, чем он сообразил, что к чему.

Такого рода звук не мог произвести человек. Он для этого слишком крупное существо. Это был тихий звук. Странный тихий звук. Издаваемый маленьким странным?..

Джон быстро, теперь более тщательно осмотрел сверху донизу вагон, прикинув в уме возможный размер неизвестного объекта.

Опять этот звук, уже сопровождаемый тихим лязгом. На этот раз Джону удалось засечь его источник — звук шел из-за стойки.

Джон расслабился и с облегчением перевел дух. Должно быть, там возится буфетчик. Вот и все.

Джон оперся о стойку и снова постучал по ней монетой. Ответа не последовало.

Затем лязг усилился, и Джон вытянул шею, забеспокоившись, уж не обезьяна ли там, в конце концов.

Короткий царапающий звук, и Джон понял, в чем дело. Возможно, возня за стойкой означала, что кто-то дорвался там до сэндвича. "Уж лучше он, чем я", — подумал Джон, который уже прежде предпринимал попытку поесть в этом поезде, и пожалел, что не прихватил с собой камеру.

Он перегнулся через стойку и тут же замер на месте.

Там на полу примостилось то самое существо. Вместе с пятью другими.

Джон ошеломленно уставился на них. Одна обезьяна — это он еще мог понять. Ну в крайнем случае две. Но шесть?

Так или иначе, это были не обезьяны. Он убедился в этом, когда увидел их всех скопом. Кто бы они ни были, но это были не обезьяны. Он даже животными не мог их назвать.

И тут один из них поднял голову и посмотрел ему в лицо. Неподвижность этих глаз поразила Джона, и он как заколдованный не отрываясь смотрел на них. Существо протянуло руку и, не отводя взгляда от Джона, похлопало по плечу одного из своих собратьев. Остальные твари прекратили терзать сэндвич и одновременно, словно связанные одной веревочкой, подняли головы и уставились на Джона.

Нет, это были не животные, осознал это с какой-то безотчетной уверенностью. Просто животные так не сидят, так не поворачиваются. Наверное, у них бывает такая испещренная шрамами, необычного, металлического оттенка кожа, но таких глаз у них определенно не бывает. И у людей таких глаз не бывает.

Это были глаза безумца, какого можно встретить под каждым мостом, глаза любого хулигана из уличной банды. Но они были ясные, и они видели Джона.

Он не собирался ломать голову и разбираться в этом, он не мог позволить себе зациклиться на решении этой отдельной проблемы. Подобно любой другой, она потянет за собой остальные, к примеру, откуда взялись эти твари и куда запропастился буфетчик, а Джон не хотел над всем этим задумываться.

Пока он в срочном порядке принимал это решение, одно из существ рылось в куче валявшихся на полу мисок от миксера. Пальцы его со щелканьем перебирали их, извлекая нужную, — как лапы паука, который ощупывает свою добычу. Потом вдруг миска полетела Джону в лицо.

Все еще загипнотизированный парой пристальных глаз, не мог понять, какой в этом был смысл, пока миска не врезалась ему в переносицу.

Из-за стойки но дуге неистово понеслась лавина мисок и ножей, с неправдоподобной меткостью обрушиваясь на голову и шею Джона. Эти создания, казалось, метали свои снаряды по невидимым в воздухе траекториям и делали это слишком быстро, чтобы промазать. Один из них угодил Джону в висок, и он отшатнулся к окну. Друг за другом твари запрыгнули на стойку и принялись швырять чем попало — и все это в полной тишине.

Годы привычки, годы выдержки в один миг изменили Джону.

"Твою мать… — подумал он. — Я пас".

Существа одновременно присели, сгорбились, готовые прыгнуть на него, но Джон извернулся и выскочил из буфетной в тамбур.

Он поскользнулся и упал на одно колено, но быстро опрокинулся на спину, захлопнул дверь и уперся в нее ногами — как раз вовремя, потому что шесть сильных тел тут же шарахнули в нее с другой стороны.

Не смущаясь тем фактом, что лежит в тамбуре, Джон напрягся всем телом и ждал, готовый скорее остаться с переломанными ногами, чем пропустить эту нечисть.

Второго толчка не последовало.

Выждав секунд тридцать, он, тяжело дыша, встал. Затем очень осторожно наклонился и заглянул в верхнюю застекленную половину двери.

Буфетный вагон был пуст, на полу ничего не было.

Джон толкнулся в дверь туалета, ввалился туда и заперся.

"Нет, — твердо сказал он себе. — Нет".

Он извлек из кармана рубашки сигарету и, примостившись на край унитаза, попытался закурить, нет в силах унять сильную дрожь в руках. Прошло несколько секунд, прежде чем он сумел попасть сигаретой в рот. Он курил и рассматривал себя в зеркале.

На лбу была маленькая красная, уже начинавшая бледнеть отметина, другая красовалась на переносице. Одной рукой ополаскивая лицо холодной водой, Джон почувствовал, что прикосновения причиняют ему боль. Он закрыл глаза и с силой потер ссадину. Оглядев себя снова, он увидел, что отметина исчезла, сравнявшись с розовой от трения кожей. Затем бросил в унитаз сигарету, прежде чем та успела испустить тревожный дымок.

Джон промокнул лицо влажной салфеткой и широко раскрытыми глазами уставился на себя. Он знал, что он не сумасшедший. Значит, что-то произошло. Но он был намерен оставить все как есть.

Что-то произошло, но теперь все закончилось.

Выходя из туалета, он почувствовал, что его тянет заглянуть в буфетную дверь. Это было естественное желание. Но он видел, что там ничего нет, ничего нового он там не обнаружит, — и баста! Все закончилось.

Он открыл дверь и шагнул в тамбур.

Затем подошел к застекленной двери и заглянул внутрь.

Вагон был пуст. Сердце Джона замерло, когда ему показалось, что на полу валяется маленькая банка, однако, приглядевшись повнимательнее, он понял, что это всего лишь тень. Там никого не было. И ничего.

Там ничего нет.

Он повернулся и с чопорным видом вернулся в свой вагон, самым глупым образом пытаясь выглядеть нормальным на фоне спящих людей. Он сел, чувствуя, что ему ужасно не по себе оттого, что вокруг обычные вещи: его собственная книга, сумка, пиджак.

Он старался не смотреть на женщину напротив и чуть не выпрыгнул из своей кожи, когда она с ним заговорила:

— Вы не присмотрите за моими вещами?

Джон поднял на нее глаза. Женщина нерешительно ему улыбалась, видимо опасаясь побеспокоить незнакомого человека.

— Да, — ответил он. — Да, хорошо.

— Вы чего-нибудь хотите?

Джон непонимающе нахмурился.

— Из буфета, — пояснила она.

Джон таращился на нее, не зная, что сказать. Она ждала. Он должен был что-то ответить. Но что?

— Я только что был там. Там нет никого из обслуги.

— Я подожду, — улыбнулась она. — Так чего бы вы хотели?

Если он посоветует ей не ходить туда, то придется объяснить. Придется что-то сказать. Женщина подняла брови. Он слишком тянул с ответом.

— Кофе было бы замечательно, спасибо, — сказал он, а она встала и пошла.

Джон провожал ее взглядом. С ней наверняка все будет в порядке.

Он еще некоторое время поглазел на дождь за окном, потом отыскал в книге место, на котором остановился.

Прошло еще двадцать минут, прежде чем они прибыли в Кембридж. Джон подождал еще немного, хотя уже видел за барьером лицо терпеливо ожидавшей Деб, и ему очень хотелось поскорее оказаться с ней рядом.

В конце концов он надел пиджак, стянул с полки сумку и направился к выходу, оставив на столике опустевшего вагона записную книжку, женскую сумочку, сиреневый блокнот и журнал "Marketing Week". Джон задумался над тем, что с ними будет. Скорее всего, их выбросят после положенного срока хранения в камере забытых вещей.