— Здорово! — широко улыбнулся Вадим.

— Возможно, — сухо ответил я, — более того с литературной точки зрения это великолепный образец поэтической прозы. Но мой старший товарищ, — я кивнул в сторону переставшего улыбаться Маузера, — не даст соврать, когда грянула буря, Максим Горький покинул Россию. Он не выдержал страшного кровавого лика революции, не смог посмотреть ей прямо в лицо. Самые тяжелые годы гражданской войны он жил на Капри как сам и написал: «Глупый пингвин робко прячет тело жирное в утесах…», хотя разумеется Алексей Максимович был не глуп, очень талантлив и телосложение имел сухощавое.

— А вы тогда кто? — вызывающе и резко бросил Юра, — этот не такой, такой не правильный, мы ошибаемся, а вы то кто?

— Я? Ну наверно вот такой: «Чайки стонут перед бурей, — стонут, мечутся над морем и на дно его готовы спрятать ужас свой пред бурей.

И гагары тоже стонут, — им, гагарам, недоступно наслажденье битвой жизни: гром ударов их пугает» Увы, но я гагара. В боях участвовать приходилось, иногда было страшно, но чаще всего просто голодно и скучно. Мне действительно не доступно наслаждение битвой.

Опять замолчали. Было грустно. Мне было жаль себя за пустоту своей жизни, было очень жаль этих ребят уже обреченных, еще больше было жаль страну которая загоняет в тень своих детей.

— А с чего вы начнете рассказ про нас? — прервал молчание Юра.

— Как обычно напишу: Всё, что изложено в данном произведении является авторским вымыслом, а любое сходство с реальными людьми и событиями совпадением.

— Этого мало, — встрепенулся Маузер, — Обязательно напишите, что адрес электронной почты по которому с вами связывался Юра взят с общедоступного сервера, а пользовался он компьютером из интернет кафе. Все имена и псевдонимы, вымышлены. Биографии вам рассказанные искажены так, что найти по этим эпизодам конкретных лиц невозможно. Сотовый телефон посредством которого мы общались в эти дни, уже выкинут, а его номер — сим карта была оформлена на подставное лицо, а этот человек умер еще год назад. На съемной квартире где мы встречались никого нет и никогда не было, а ее собственник давно живет заграницей. По нашей внешности, вот возьмите, я подготовил наши фото роботы, по ним половину страны можно пересажать. Никаких координат для связи мы вам не оставили.

Как извиняясь развел руками:

— Пуганая ворона куста боится, так что не обижайтесь. Тем более это все правда. Больше мы на связь не выйдем и не увидимся. Прощайте!

— Ну что — ж, — засовывая во внутренний карман куртки, листки с распечатками их фото роботов сказал я, — Прощайте.

И пошел на посадочную платформу.

— Постой! — негромко окликнул меня Вадим и показал рукой, — вон туда посмотри. Там еще кое-кто пришел тебя проводить.

Я посмотрел. В ста метрах от вокзала на оживленном переходе стояли несколько парней и девушек, двоих из них вы знаете, это Кит и Якут, про остальных рассказывать не стал, потому что их биографии мало чем отличаются от судеб ребят о которых вам известно и еще потому, что они просили о них не говорить. Чуть поодаль стоял Малыш, он заметил, что я смотрю на него и помахал мне рукой. Потом они все ушли в тень.

Я уже закончил эту работу, когда стало известно о событиях в поселке Сагра Свердловской области. Группа самых толерантных, но все еще не установленных следствием лиц, на шестнадцати машинах мчалась карать жителей поселка за то, что те выступили против распространения наркотиков. По дороге в поселок каратели избивали всех встречных. Кричали, стреляли и были уверены в трусливой покорности «русского быдла». Навстречу вооруженной банде вышло девять разновозрастных мужиков у них на всех было только три охотничьих ружья. Девять русских мужиков против шестидесяти толерастов. Бандиты бежали после первых же выстрелов… И только на следующий день появившаяся полиция арестовала уральцев защитивших своих близких и свои дома. Полицаи пытались их запугать, не вышло. Пытались оклеветать, не вышло. Пытались всю вину свалить на людей защитивших своих детей и жен, не вышло. Тысячи людей в Екатеринбурге и по всему Уралу заявили о готовности оказать им любую помощь, вплоть до вооруженной. Первыми с предложением о помощи в поселок Сагра пришли настоящие люди из фонда «Город без наркотиков». Это не конец нашей истории, а ее начало в третьем тысячелетии. Полагаю, нет я уверен, не стоит толерастам Россию называть «рашкой» и считать весь ее народ тупым и трусливым быдлом.