Конец коридора появился неожиданно. Они проскользнули в уже начавший куриться туманным маревом проем — и почти тут же за ними щелкнула, сливаясь в одно целое, стена.

Сказать, что они вздохнули с облегчением — значило не сказать ничего. Это был даже не вздох, а совместный радостный стон в унисон. Вокруг смыкались стены узкого тамбура, но Тимофею этот тамбур казался сейчас на удивление просторным и уютным. Прямо дом родной.

С щелчками начали выскакивать коридоры. Паузы ожидания между ними казались удивительно долгими.

Ожидание. Нужный коридор материализовался только на пятый раз, причем верхе замедлило с ответом — и сердце у Тимофея на мгновение сжалось. Вигала, слегка раздосадованный, когда после его вопроса наступила пауза, немилосердно тряхнул тряпичное создание. То сдавленно ойкнуло в своем механическом тембре. И только потом ответило…

Сердце у Тимофея дернулось еще раз, и уже сильнее. К останкам человека — пусть даже и нематериальным, ведь душу никак не причислишь к физическим объектам — следовало относиться с большим уважением…

Но Вигала нырнул в коридор и рявкнул, призывая не отставать. Ноги у Тимофея заработали совершенно автоматически, памятуя об удаленности выхода и краткости жизни коридора. Увы, время существования прохода могло самым печальным образом отразиться на их собственных жизнях.

Тамбур. На этот раз они перемахнули через порог на минуту раньше, чем сомкнулась стена.

Ожидание. Хаотичное появление коридоров по всем стенам. Если Тимофей правильно помнил карту, то у зоны коридоров времени имелся только один вход и только один выход — те самые прямоугольники, один из которых лежал на границе здания, а другой — на границе пресловутого белого пятна. Но между ними хаотично было разбросано множество тамбуров. И коридоры появлялись в разных стенах… Значит, путь от входа до выхода мог быть сколь угодно длинным и пролегать каждый раз через другие тамбуры.

Верхе механически пискнуло, прерывая его размышления. Нужный коридор.

Их перемещение по коридорам времени превратилось в сплошной марафон из стремительных пробежек и периодов долгого, томительного выжидания в тамбурах. И когда они наконец вывалились в широкий просторный зал с низким потолком, Тимофей даже не сразу понял, что все — они прошли зону коридоров. Прошли без потерь, если не считать стертых в кровь об стену рук…

И теперь перед ними простирался первый из залов подземелья Ночной Цитадели. Низкий потолок подпирали редкие колонны, вырастающие из луковицеобразных пьедесталов. Зал был пуст и светел, потому что отовсюду лился все тот же ровный голубоватый свет, что и в коридорах.

Если свет имел магическую природу — а скорее всего, так оно и было, — то маги-пространственники здорово сэкономили на лампочках.

Самое плохое — никаких магических предметов в зоне видимости не наблюдалось. Зал был чист и пуст, как хорошее складское помещение после нескольких лет очень уж плохого управления…

— Не разбредаться. — Вигала бросил предупреждающий взгляд на державшихся рядом людей и Терли, стоявшую по-прежнему у Тимофея за спиной.

И — неизвестно почему — его широкое лицо обрело на мгновение устрашающе зверское выражение. Но только на мгновение. Маска ревности? Интересно, Вигала хоть раз целовал свою гоблиншу? Судя по тому, какими глазами он ловил каждое ее движение, — нет. Так, понятно. И до тех пор, пока бедненький, запутавшийся в собственных предрассудках Вигала не получит действенного подтверждения, что его чувство к низкорожденному существу как минимум не безответно, громила эльф будет находиться вот в таком взвинченном состоянии…

Очень интересно. А он-то полагал, что подобные муки, сомнения и всплески ревности — это прерогатива исключительно земных подростков в период их полового становления.

И хотя положение было серьезнее некуда, Тимофей не смог удержаться от смешка, но тут же пожалел об этом. Терли, внимательно наблюдавшая за всеми мужчинами сразу, покачнулась, словно от удара, и отступила еще на один шаг назад. И поглядела на него расширенными глазами.

— Отставить смещки! — рыкнул эльф и яростно оскалился в сторону Тимофея. — Смешно тут ему… А ну живо, ноги в руки и за мной. Идем все вместе, глядим внимательно. Ступать о-очень осторожно. Возможны ловушки, поэтому продвижение — только по моему следу. И ищем… Ларца Сил тут скорее всего нет, так что ищем просто выход в другой зал.

Это может быть и дверь, и низко расположенный лаз, так что не ленитесь наклоняться.

Вигала обогнул их троицу, старательно отводя глаза от Терли, и зашагал вдоль закругляющейся стены. Зал, скорее всего, был или круглым, или овальным. Тимофей пристроился в затылок эльфу. Терли и Леха потянулись за ним. Вигала, задававший темп движения их группе, шагал неторопливо, время от времени застывая на месте и поворачивая голову короткими, резкими движениями орла, выглядывающего добычу. Эльф рассматривал не только стены, но и пол под ногами. Тимофей вспомнил о возможных ловушках и ощутил холодок внизу живота. Сдвигающиеся стены им в этом зале не грозят — слишком уж он широкий, да и колонны помешают любому перемещению стен. Но вот плавающие полы…

Вряд ли они с Лехой могли обнаружить что-то там, где прошелся внимательный взгляд эльфа — прошелся и ничего не обнаружил, но все же Тимофей добросовестно продолжал шарить глазами по стене, проплывающей мимо него. Пусто. То есть все было ровно и гладенько — сплошное голубоватое покрытие, без всяких швов и зазоров.

Справа проплывала стена, слева тянулось пустое пространство с колоннами.

Они шагали довольно долгое время — пока верхе, свисающее из кулака Вигалы, не пискнуло своим обычным механическим фальцетом:

— Тут тамбур.

Вигала круто остановился, и Тимофей ткнулся носом ему в спину.

— Так. Похоже, — эльф стрельнул глазами по пустому залу, — мы опять на том же месте, с которого начинали свою пробежку. — Он перевел нехороший взгляд на личико тряпичной куклы. — Так. Верхе, где выход из этой залы?

Оно молчало. Эльф поднес куклу к глазам, перекинул шпажку с широкой вывернутой гардой из правой руки под мышку — и довольно ощутимо щелкнул освободившимися пальцами по тряпичному лицу.

Если у души, засунутой неизвестно каким магическим ритуалом в тряпичное тело, сохранились чувства и ощущения… или хотя бы подобия их — то это было эквивалентом пыток. Ничем иным быть не могло. Схваченный язык упирается, его силой заставляют говорить… В груди у Тимофея что-то неприятно заныло. Все ж таки он родился во времена, когда пытки к военнопленным — согласно Женевской конвенции — применять считается неэтичным…

Стоявшая сбоку Терли сделала широкий шаг вперед и наотмашь замахнулась на эльфа. Но не ударила— просто остановила ладонь недалеко от его лица, находящегося сантиметрах в тридцати от макушки гоблинши.

Самое удивительное, что эльф, силу и скорость реакции которого Тимофей уже имел удовольствие наблюдать, даже не шелохнулся. Лишь со скучающим взглядом глянул сначала на ладонь, а потом и на саму гоблиншу.

— Как ты можешь… Он же не может в ответ ударить, так? Вот ты и разыгрываешь героя в чужом подземелье.

Лица Терли Тимофей не видел. Но оно, наверное, было замечательным, потому что по лицу эльфа проскользнула сначала тень неудовольствия, а потом и смущения.

Терли молча забрала верхе из руки эльфа. Вигала стоял неподвижно и даже пальцем не шевельнул, чтобы Воспротивиться гоблинше. Терли пробормотала:

— Я сама его до… спрошу. Верхе, миленькое. Пожалуйста, где здесь выход?

Локти Терли переместились, принимая округлую форму материнских рук — значит, она держит это как ребенка. «Только бы укачивать его не начала», — с восторгом и ужасом подумал Тимофей. Вот будет зрелище для хладнокровного Вигалы…

Он украдкой бросил взгляд на лицо эльфа и чуть не засмеялся в полный голос. Густые платиновые брови медленно, но неудержимо ехали вверх, придавая Вигале вид барана, изумленно пялящегося на невесть откуда появившиеся ворота.