В середине июня Феликсу неожиданно предложили совершить тур с лекциями по США. Когда озвучили цену, которую предложила заплатить американская сторона, Феликс сказал мне:

– Не понимаю, почему платят столько денег, но эта сумма может полностью решить наши проблемы, я бы смог купить Лори и Зое по отдельной квартире. И все же я не полечу за океан.

– Почему? – удивилась я.

– Не могу оставить тебя одну в окружении своих родственниц, – объяснил Маневин.

– Глупости! – воскликнула я. – Они утром уезжают на работу, возвращаются вечером, я вижу их лишь за завтраком и ужином. Дом громадный, сад тоже, при желании я вообще не столкнусь с ними. Подумай о гонораре и спокойно отправляйся читать лекции. Тур рассчитан всего на пару месяцев, ничего со мной без тебя не случится. Или ты волнуешься, что я обижу Розу и Кису, твоих любимых мопсих?

Феликс вскинул было брови, но быстро сообразил, что я пошутила, и улыбнулся.

– Да уж, попали мои девицы в настоящий собачий рай – спят на всех диванах, играют с Афиной, гулять выходят в любое удобное для них время, а не когда их позовут. И вместо сухого корма лопают элитные мясные консервы от лучшего производителя. Подозреваю, Роза с Кисой вообще не захотят уезжать из Ложкина, уцепятся когтями и зубами за порог, если им велят покинуть дом.

– Вот и прекрасно, – подвела я итог беседе. – Спокойно собирайся и улетай.

Маневин замялся. И тогда я привела самый весомый аргумент:

– Навряд ли тебе в ближайшее время предоставится возможность заработать миллионы, которых хватит, чтобы обеспечить раздельным жильем мать и бабушку. Хочешь, чтобы Глория с Зоей поселились в твоей новой квартире? На мой взгляд, это будет полная катастрофа.

– Хм, верно, – пробормотал Феликс, – тут не поспоришь.

– Значит, альтернативы нет, – заявила я.

Профессор отправился в Нью-Йорк, а я осталась в Ложкине со своими гостями. И все шло хорошо вплоть до того дня, когда Зоя Игнатьевна вернулась с работы в сопровождении мужчины, который выглядел одногодком Феликса, и церемонно произнесла:

– Дорогая Дарья, разрешите представить вам моего младшего, вернее, единственного сына Игоря.

В первую секунду я решила, будто она меня разыгрывает. Потом вспомнила, что пожилая дама начисто лишена чувства юмора, и постаралась изобразить радость.

– Очень приятно познакомиться.

– Гарик успешный и влиятельный бизнесмен, – с несвойственной ей живостью зачастила Зоя Игнатьевна, – сейчас он поднимает экономику Негонского края.

Я не успела спросить, где же расположена сия местность, так как в гостиную вошла только что приехавшая Лори и воскликнула:

– Опять приперся!

Глории совершенно не свойственно хамство, и в присутствии матери она всегда вела себя безукоризненно вежливо, поэтому я с удивлением посмотрела на нее. А она неожиданно накинулась на брата:

– Что на сей раз? Грибы сгнили? Хотя нет, вешенки ты разводил, когда еще был женат на Нине. Голуби передохли? Впрочем, опять ошибаюсь, птички-бедолаги давно откинули лапки.

– Мама, – обиженно продудел Игорь, – сестра мне не рада!

Зоя Игнатьевна принялась усиленно кашлять. Глория же набрала полную грудь воздуха, явно собираясь продолжить атаку на братца, и я улизнула на кухню. Мопсихи и Афина цугом последовали за мной, сели у холодильника и уставились на дверь, украшенную магнитами.

– Дать вам мороженое? – спросила я собак.

– У-у-у… – прозвучало в ответ.

Я вытащила из морозильника пластиковое ведерко, услышала звонок телефона, схватила трубку и, увидев на экране слово «Маша», радостно сказала:

– Привет, Манюня.

– Мусик, – зачастила Маруся, – у меня совсем нет времени на долгий разговор. Я отправила тебе посылку. Там непромокаемые попонки для мопсих и Афины, глазные капли для Фолоди и витамины Гектору.

– Для ворон делают таблетки? – поразилась я.

– Что они, не люди? – возмутилась Маша. – И Гектор – не ворона, а во́рон! Мусик, посылка, наверное, уже пришла, я ее отправила почтой ОВИ. Тебе надо действовать так: звонишь оператору, называешь номер отправления, а он сообщит, когда курьер доставит на дом коробку. Записывай цифры… Я впервые решила воспользоваться услугами ОВИ, надеюсь, ты благополучно все получишь. Ну, я побежала… Да! Сейчас же убери мороженое назад в холодильник. Животным нельзя давать столько сладкого. Ты же не хочешь, чтобы они заработали ожирение, диабет, атеросклероз и раннюю смерть? Целую крепко!

Из трубки понеслись частые короткие гудки, а я в полном недоумении уставилась на ведерко с наклейкой «Лучшее сливочное ванильное». Как Машка, находясь в Париже, ухитрилась увидеть, чем неразумная мать готовится побаловать собак? Придется вернуть лакомство в морозилку.

Собаки, увидев, как непочатая емкость скрывается за белой дверцей, разом погрустнели. Я взяла с полки пакет, завернутый в фольгу, и, косясь на телефон, громко произнесла:

– Сыр. Йогуртовый. Обезжиренный. Маленький кусочек этого диетического продукта не вызовет ужасных последствий.

Афина закатила глаза и облизнулась, мопсы завертели скрученными бубликом хвостами. И тут в кухню заглянула Глория. Она молча поманила меня в коридор.

В тот вечер мы с Лори впервые поговорили по душам, и я узнала много интересного о семье Феликса. Ну, во-первых, ей было не девятнадцать, а пятнадцать лет, когда она родила сына. Кто отец ребенка, Глория никому не сообщила, а Зоя Игнатьевна, которая тогда была директором школы, где училась дочь, сумела сохранить беременность девочки в тайне. Девятиклассницу отправили к родственнице в Новосибирск, там она и произвела на свет Феликса. Получила аттестат о среднем образовании, поступила в институт. В Москву Глория вернулась, имея в кармане диплом о высшем образовании, а ее сынишка остался все у той же родственницы. Феликса привезли в столицу, когда воспитывавшая его женщина скончалась, ему тогда стукнуло шестнадцать. Он окончил школу с золотой медалью и безо всяких проблем стал студентом. А Зоя Игнатьевна в те годы не работала, потому что… воспитывала сына Игоря, которого родила через пару лет после того, как стала бабушкой.

Примерно за семь месяцев до появления младенца на свет директриса расписалась с Виктором Павличенко, преподавателем физкультуры из своей школы. О бракосочетании они объявили внезапно, никаких торжеств не устраивали. Все вокруг были поражены. Никто, ни коллеги, ни приятели старшей Маневиной, не знали, что у нее роман с физруком. Виктор, не очень образованный человек, отнюдь не златоуст-эрудит-книгочей, а простой любитель рыбалки, пикников на природе и возни в гараже, никак не мог, как считали знавшие Зою Игнатьевну люди, понравиться ей, театралке и эстетке. К тому же Павличенко менее года назад развелся с женой, оставив ей квартиру, машину, а заодно и все имущество, и перебрался жить в щитовой домик на шести сотках. Он вставал в четыре утра, чтобы успеть к первому уроку, из-за усталости не очень хорошо выглядел, да и вообще красавцем не был, мало зарабатывал, не отличался аккуратностью, всегда носил мятые брюки и вытянутые свитера. Ну как подобный тип привлек внимание ухоженной дамы, у которой ранее было полно прекрасно обеспеченных кавалеров? Короче, буквально всем на ум приходила фраза – «любовь зла».

А уж когда на свет появился Игорь, окружение Зои и вовсе впало в ступор. Мало того, что директриса родила в том возрасте, когда пора задумываться о воспитании внуков, так еще и объявила всем, что младенец недоношен.

– Она нас за дур считает? – шептались ее коллеги в учительской. – В таких случаях на пятый день из роддома не выписывают! И ребенок весит больше трех кило!

В браке с Виктором Зоя прожила, пока сыну не исполнился год, потом они мирно разошлись, а Павличенко вдруг обзавелся однокомнатной квартирой. Злые языки заработали с утроенной силой. Сплетники утверждали, что Маневина забеременела от своего высокопоставленного и состоятельного женатого любовника, а тот пообещал Виктору жилье, если он прикроет чужой грех, даст родившемуся малышу свое отчество и фамилию. Так ли было на самом деле, точно никто не знал, Зоя о своей личной жизни никогда не распространялась. Но Лори понимала, что у матери есть тайный покровитель. Старшая Маневина не нуждалась в деньгах, а позднее основала институт проблем человеческого воспитания, что, как понимаете, требовало больших средств и говорило о наличии у нее обширного круга нужных знакомств. Но вернемся к Игорю.