– Людмила Митрофановна, вы же видите, что я занята! Вы же видите, что мне не до вас! Я с клиентом разговариваю!

– Так вот я как раз по поводу именно этого клиента. У него заказ номер двести сорок один дробь два, а вы ему выдали двести сорок два дробь один…

– Я лучше знаю, какой заказ ему выдавать! – огрызнулась приемщица. – Вы же видите, что мне не до вас… вы же видите – клиент нервничает, волнуется…

– Ничего я не нервничаю! – рявкнул мужчина. – И вовсе даже не волнуюсь! У меня вообще нет такой привычки! Это вы сейчас будете нервничать и волноваться, когда я вам в доступной форме обрисую, что вас ожидает в самое ближайшее время…

Вдруг он замолчал и уставился на доску, которую держала в руках унылая Людмила Митрофановна.

– Это у вас что? – осведомился он неожиданно спокойным голосом.

– Заказ номер двести сорок один дробь два! – сухо сообщила ему женщина.

– Ну так вот же она, моя «ауди»! – обрадовался клиент.

– Да вот я же и говорю… – пробормотала Людмила Митрофановна.

Клиент вырвал у нее из рук панно и стремительно покинул мастерскую.

– Людмила Митрофановна, что вы стоите? – строго осведомилась женщина-менеджер. – У вас что – работы нет?

– Работа у меня всегда есть! – отозвалась женщина в кофте. – Может, чего другого нет, а работа всегда имеется.

– Ну так идите и работайте! – сказала менеджер. Тут же она повернулась к Надежде и осведомилась: – А вы хотите заказ сделать? Могу предложить вам альбом с эскизами панно и витражей…

– Да? – в сомнении проговорила Надежда. – Я вообще-то хотела заказать не готовый рисунок, а вид из своего окна…

– Это тоже можно, только, сами понимаете, будет стоить дороже, как всякий индивидуальный заказ…

– Я понимаю, – кивнула Надежда. – Только мне бы хотелось панно по эскизу конкретного художника. Светлана Павлюченко, мне ее очень хвалили…

Надежда била наугад – просто вспомнила, что бывшая жена Вадима время от времени работала по чему-то прикладному. Вполне вероятно, что и в этой мастерской, стекляшки-то те же самые…

– Что?! – Лицо приемщицы вытянулось. – Такой у нас нет. И вообще, женщина, если хотите панно – заказывайте по готовому эскизу, у нас целый альбом…

Она выложила перед Надеждой толстый альбом в кожаной обложке, открыла первую страницу.

– Вот, выбирайте, здесь есть на любой вкус! Есть в стиле ретро, есть посовременнее…

Надежда принялась с озабоченным видом переворачивать страницы. Здесь были горы и моря, озера и реки, букеты и композиции из цветов, собачки и кошечки.

В это время в мастерскую вошла следующая клиентка, и приемщица переключилась на нее.

Надежда отложила альбом, покосилась на приемщицу и неторопливо направилась в глубь мастерской.

Шла она с вполне определенной целью – к той самой женщине в вязаной кофте, которая решила вопрос с нервным клиентом.

Дело в том, что Надежда заметила, как та насторожилась, услышав имя Светланы Павлюченко.

При приближении Надежды женщина в кофте опустила глаза и сделала вид, что поглощена работой. На Надежду это не произвело впечатления, и она прямо спросила:

– Людмила Митрофановна, когда вы последний раз видели Светлану?

– Светлану? – переспросила та, подняв глаза от рабочего стола. – Какую Светлану?

– Ну, не надо меня обманывать! – оборвала ее Надежда. – Вы знаете, о ком я говорю. Светлану Павлюченко.

– Ах Светла-ану! – протянула та. – Ну да, она когда-то давно у нас работала, но уже года два, как я ее не видела. Да и раньше-то она не в штате была, а так, от случая к случаю… делала для нас кое-какие эскизы, для панно или для витражей…

– Значит, говорите, два года ее не видели? – повторила вопрос Надежда, в упор глядя на собеседницу.

– Ну да, я же вам сказала! – ответила та и отвела глаза.

Тут ей на помощь неожиданно пришла приемщица.

– Людмила Митрофановна, – окликнула она ее, – подойдите, пожалуйста, тут женщина хочет сделать индивидуальный заказ.

Людмила встала, развела руками: мол, и хотела бы вам помочь, но сами видите – работа! – и направилась к столу приемщицы.

Надежда проводила ее взглядом и невольно опустила глаза на стол, на то панно, над которым Людмила Митрофановна работала.

Это был куст декоративной бузины – золотая листва и грозди черных ягод, блестящих, как антрацит.

Работа была не закончена, и сбоку лежал акварельный эскиз с тем же самым кустом, служивший образцом для панно.

Надежда Николаевна почувствовала знакомое покалывание в корнях волос.

Такое покалывание она чувствовала в тех случаях, когда сильно развитая интуиция говорила ей, даже не говорила, а кричала в полный голос, что она наткнулась на какую-то важную улику и вот-вот совершит прорыв в очередном расследовании.

Надежда еще раз внимательно взглянула на эскиз, и всякие сомнения отпали: это был тот самый куст, который она видела накануне в саду Светланы Павлюченко.

Кто-то, конечно, может сказать, что один куст ничем не отличается от другого. Ну конечно, куст сирени отличается от жасминового, а куст жимолости не спутаешь с японской айвой, но два куста одного и того же вида легко спутать. Но так скажет только тот, кто ничего не понимает в садоводстве! Сказать так – все равно, что заявить, что все китайцы на одно лицо! А ведь это совсем не так, актер Джеки Чан, к примеру, ничуть не похож на Мао Цзэдуна.

Надежда Николаевна к таким поверхностным людям не относилась. Она прекрасно знала, что каждое растение, как и каждый человек, имеет собственное лицо, собственную индивидуальность, единственную и неповторимую, и не сомневалась, что куст на рисунке – тот самый, из Светланиного сада.

А что из этого следует?

Из этого следует, что Светлана Павлюченко совсем недавно была в этой мастерской. Не два года назад, как заявила Людмила Митрофановна, и даже не год назад – она была здесь в этом сентябре, потому что куст на рисунке уже начал желтеть… И ягоды в полной силе…

Почему же и Людмила Митрофановна, и хамоватая приемщица скрывают от Надежды этот факт?

Ответа на этот вопрос не было.

Надежда Николаевна воровато огляделась, убедилась, что на нее никто не смотрит, и взяла в руки эскиз подозрительного куста.

Ничего нового при ближайшем рассмотрении эскиза она не обнаружила и машинально перевернула лист с рисунком.

На обратной стороне этого листа синим карандашом был записан семизначный номер – наверняка номер телефона.

Не полагаясь на свою память, Надежда схватила со стола карандаш и записала номер, за неимением ничего лучшего, прямо у себя на левой ладони.

Она едва успела положить эскиз на прежнее место, когда к ней снова подошла Людмила Митрофановна. Подозрительно взглянув на Надежду, она проговорила:

– Извините, у меня работы много. Да и вообще, больше я вам ничего сказать не могу. Два года Светлану не видела, не знаю, чем она сейчас занимается…

Надежда сдержанно поблагодарила ее и покинула мастерскую.

Прямо напротив входа стояла легковая машина, из окна которой свешивался вылинявший флаг бело-голубой расцветки футбольного клуба «Зенит».

При виде бело-голубого флага Надежда мгновенно забыла о своем расследовании, она вспомнила нечто куда более важное, а именно, что, уходя из дома, оставила включенной стиральную машину. Стирка давно закончилась, и белье в машине может полинять, как этот флаг!

Надежда выбросила из головы подозрительный эскиз и саму пропавшую Светлану Павлюченко. Она помчалась домой.

К счастью, белье еще не полиняло.

Надежда вытащила его из машины, развесила на просушку и решила, что имеет право немного отдохнуть и выпить чашку чаю. Перед этим она отправилась в ванную вымыть руки… и тут увидела у себя на левой ладони полустертый телефонный номер.

К счастью, большая часть цифр сохранилась, по крайней мере ей удалось их прочесть. Только последняя цифра вызывала сомнения – то ли тройка, то ли восьмерка.

Пожалуй, больше это было похоже на восьмерку, но Надежда долго проработала инженером и с тех пор сохранила привычку ничего не пропускать и последовательно отрабатывать все возможные варианты.