– Тьфу, – он поморщился и, сплюнув, отбросил надкушенный плод. – Какие-то несъедобные.

– Господин генерал! – навстречу, нахлестывая лошадь, к кавалькаде приближался запыхавшийся посыльный.

– Говори, – не сбавляя рыси, бросил Челенгорм.

– Майор Калф, господин генерал, сейчас находится на Старом мосту с двумя отрядами Четырнадцатого. Он спрашивает, следует ли ему продвинуться к близлежащему хутору и установить внешнюю границу…

– Непременно! Сейчас же вперед! Нам нужно пространство! Где остальные отряды?

Но посыльный, торопливо отсалютовав, уже мчался во весь опор к западу. Челенгорм взыскательно оглядел штабистов.

– Остальные отряды Калфа! Где остальной Четырнадцатый полк?

На растерянных лицах подчиненных играли пятна света. Один офицер открыл рот, но ничего не сказал. Другой пожал плечами.

– Быть может, произошла задержка в Адвейне, господин генерал. Из-за узости дорог иной раз возникает неразбериха…

Его перебил еще один посыльный, на взмыленной лошади подлетевший с противоположного направления.

– Господин генерал! Винклер желает знать, надо ли ему выселять жителей Осрунга из их домов и размещать войска…

– Выселять? Нет-нет, не надо выселять!

– Слушаюсь! – гаркнул молодой связной, сдерживая лошадь.

– Постой! Нет, в смысле да, выселить! Всех выселить! А войска расквартировать в домах. Да нет же, постой! Сердца и умы, да, полковник Горст? Надо же, наверное, обеспечить себе поддержку населения? Вы как думаете?

«Я думаю, близкая дружба с королем обеспечила тебе назначение на пост неизмеримо более высокий, чем тот, на котором ты был бы действительно на своем месте. Пожалуй, из тебя получился бы прекрасный лейтенант, сносный капитан, посредственный майор или дрянной полковник, но быть генералом тебе попросту рискованно. Думаю, ты сам это сознаешь и страдаешь от неуверенности, что, как ни парадоксально, заставляет тебя держаться так, будто от тебя зависит все и вся. Думаю, решения ты принимаешь необдуманно и поспешно; одни оставляешь без внимания, а на других настаиваешь с тупым упорством в ущерб всякой логике, полагая, что передумать для тебя означало бы проявить слабость. Потому ты суетишься с мелочами, которые лучше оставить на подчиненных, а затрагивать более крупные вопросы, наоборот, боишься. Оттого подчиненные теребят тебя по каждому пустяку, и ты в них увязаешь и путаешься. Я считаю тебя приличным, честным, храбрым человеком. И при этом глупцом».

– Сердца и умы, – вслух сказал Горст.

Челенгорм расцвел. Посыльный сорвался с места, предположительно, полный решимости завоевать сердца и умы жителей Осрунга и перетянуть их на сторону Союза тем, что им позволят остаться в своих жилищах. Из тени яблонь на солнце выехали остальные офицеры; впереди поднимался травянистый склон холма.

– За мной, друзья, за мной!

Он бросил коня на подъем, без усилия держась в седле, а его эскорт столкнулся с трудностями. Одного лысеющего капитана чуть не сшибло с седла, когда низкая ветка стукнула его по голове. Ближе к вершине холм опоясывала поросшая травой стена, камни в ней держались только под собственным весом. Стена была невысокая, не выше полутора-двух шагов даже с внешней стороны.

Горячий молодой лейтенант попытался отличиться, перемахнув через нее, но конь под ним сробел и чуть не сбросил седока. «Уместная метафора насчет вторжения Союза в земли Севера: уйма тщеславия, а в конце замешательство».

Челенгорм, а за ним офицеры колонной проехали в узковатую брешь. Древние камни с каждым ударом копыт становились все крупней, величавей, и вот они уже вздымались над въехавшими, словно придавливая их к плоской вершине холма. Было около полудня; в небе, прогнав остатки утреннего тумана, жарко светило солнце. Торжественные громады белых облаков отбрасывали на леса к северу причудливые тени, а долина внизу купалась в золотистом солнечном свете. Ветер гнал волны по колосистым полям, переливчатым серебром играли речные отмели. На самой высокой башне Осрунга горделиво колыхался флаг Союза. К югу от реки по дорогам клубилась пыль от тысяч марширующих; по отдельным проблескам металла было видно, кто и где движется: вон пехота, вон кавалерия, вон обоз; все это неторопливо текло с юга. Для лучшего обзора Челенгорм поднял коня на дыбы и с недовольством обернулся к офицерам:

– Мы движемся недостаточно быстро, черт побери. Майор!

– Слушаю?

– Вам надо спуститься к Адвейну и как-то их там пришпорить, чтоб пошевеливались быстрее! Нам нужно больше людей на этом холме. И больше людей в Осрунге. Надо их подхлестнуть!

– Слушаюсь!

– И еще, майор.

– Слушаю?

Секунду-другую Челенгорм сидел с открытым ртом, но потом махнул рукой:

– Ладно. Поезжайте!

Ездок тронулся не в том направлении, понял свою ошибку и стал спускаться по холму той же дорогой, какой они сюда въехали.

На широкой поляне, окруженной Героями, царило смятение. Лошадей привязали к двум камням, но одна отвязалась и устроила подлинный тарарам, переполошив остальных и отчаянно лягаясь, несколько испуганных конюхов что было сил висли на поводьях. Штандарт Собственного Королевского Шестого полка уныло висел по центру круга, рядом с прогоревшим костром, уничижительно мелкий по сравнению с угрюмыми каменными глыбами, которые, казалось, нависали над ним с глухой враждебностью. Боевой дух это нисколько не укрепляло. «Хотя, будем откровенны, моему духу и так ничто не поможет».

Две небольшие повозки, каким-то образом втянутые на холм, опрокинулись, а их разнообразное содержимое – от палаток, мисок и кузнечной утвари до новехонькой стиральной доски, – разлетелось по траве, и солдаты рылись в нем, как мародеры после бегства неприятеля.

– Что вы такое несете, сержант? – допытывался Челенгорм с высоты седла.

На строгого генерала и свору штабистов снизу виновато поглядывал младший командир, смущенный внезапным вниманием таких персон.

– Господин, это, генерал, – он боязливо сглотнул. – У нас тут, это, нехватка малость вышла с арбалетными стрелами.

– Ну и?

– Да вот, те, кто поклажу паковал, боезапас считали очень важным.

– Само собой.

– А потому загрузили его в первую очередь.

– Первую.

– Ну да, господин. В смысле, на самый низ.

– Низ?

– Господин генерал!

Бедолагу-сержанта решительно оттер молодцеватый офицер в безупречном мундире. Задрав подбородок, он отсалютовал так, что щелчок начищенных каблуков резанул по ушам. Генерал свесился с седла и пожал ему руку.

– Рад вас видеть, полковник Веттерлант! Как обстоят дела?

– Неплохо, господин генерал. Шестой полк в основном уже наверху, хотя амуниция по большей части осталась внизу.

Солдаты Веттерланта, как могли, изыскивали себе место среди этого хаоса.

– Подошел батальон Ростодского полка, только загадка, куда у них запропастился командир.

– Подагра, наверно, одолела, – вставил какой-то шутник.

– Это что, могила? – спросил вдруг Челенгорм, указав на притоптанный башмаками пятачок свежевырытой земли в тени камня.

Полковник насупился.

– Мне кажется, э-э…

– Следы присутствия северян есть?

– Мои люди замечали движение в лесах к северу, но явных признаков врага установлено не было. Вероятнее всего, это просто овцы.

Веттерлант шел впереди меж двух вздымающихся глыб.

– А в остальном на этих мерзавцев ни намека. Помимо того, разумеется, что они за собой оставили.

– Ох, – штабист резко мотнул головой.

В ряд лежали несколько окровавленных тел. Один труп был разрублен почти пополам, да еще и лишился половины руки. Мухи вились над вывороченными внутренностями.

– Здесь что, была схватка? – нахмурился Челенгорм.

– Нет, это со вчерашнего. И это наши. Очевидно, разведчики Ищейки.

Полковник указал на горстку северян, среди которых выделялись рослый, с красной птицей на щите, и грузноватый седой старик. Они с молчаливым упорством копали могилы.

– Что это за лошадь? – продолжал выяснение генерал.