– Так давно вы знаете моего отца? Кстати, должен сказать, что о…

– Простите, Максим, хочу первой все рассказать и, если можно, с самого начала. Выслушайте меня.

Она меня прервала вежливо, но твердо, и это уже напомнило мне Свету, а не мать. Мать всегда оставляла за собой последнее слово, но никогда не прерывала словоизвержений отца. Он мог два часа кряду болтать о политике Северной Кореи, параллельно по телефону решать проблемы медленного роста продаж автомобильного рынка, и за это время раз двадцать прикрикнуть на нас, почему мы не готовы к отъезду на дачу.

– Я познакомилась с вашим отцом семь лет назад в Киеве, когда он приезжал к партнерам. Как вам сказать? Мы общались целую неделю. Он – из самых приятных собеседников и часто говорил о вас. Он вас очень сильно любит, и часто…

– Анна, вы меня простите, но я должен…

– Прошу вас, не перебивайте. Мне и так неудобно к вам обращаться. Потерпите пару минут.

– Хорошо-хорошо. Только закажу себе тоже кофе.

– Можно я закурю? Вам не будет мешать?

– Да нет, курите-курите. Я бросил год назад, мне все равно. Чего там отец говорил про меня?

– Говорил только хорошее и часто напоминал, что вы похожи на него.

Ну тут отец явно перегнул. Внешность у меня, как у матери, а характер, как у моей собаки чихуахуа.

– Мы с Вячеславом общались целую неделю. Вы, как сын, имеете полное право меня обвинить в чем угодно, но мы с ним сблизились. Вы, наверное, понимаете, о чем я?

– Секс? Это вы имели в виду? И что? Молодец папа, а я тут при чем?

– Нет, вы ни при чем. Хорошо, я вам скажу в лоб и без воды. У нас общая дочь. Ей семь лет, ее зовут Алина. Я из-за вашего отца переехала из Киева уже через два года после родов. Сам предложил. И…

– Стоп, стоп. Вы хотите сказать, что у моего отца дочь?

В эту секунду понял, что московские официанты подходят всегда не вовремя. Молодой человек в стиле «меня трахнули в детстве случаинно» стоял и ждал заказа. То ли моя задница вспотела, то ли резко поднялась температура моего тела, но я чувствовал жуткий дискомфорт и мощный пульс в висках.

– Мне сто виски и колу отдельно.

Пока заказывал, буравил не самым добрым взглядом свою собеседницу. Она взгляд не отводила, хотя глаза уже были на мокром месте. В то же время ее губы кривились в попытке изобразить улыбку Моны Лизы, совершенно не подходящую к случаю.

– Простите, конечно, но мне, во-первых, не особенно верится, что мой отец такой любвеобильный, а во-вторых, что у него на стороне ребенок, а я об этом – ни сном ни духом. Не то чтобы мы были так близки, но это он бы мне сказал, я уверен. Это уже слишком похоже на бред.

Она открыла свою сумку и достала две фотографии. На первой они с отцом в обнимку, как голуби, на второй она с ребенком.

– Сами посмотрите. Эта фотография сделана на второй день знакомства, а другая – в день, когда он приехал нас забирать. Алине здесь два года. Я понимаю, как вы себя чувствуете, но и меня поймите тоже. Он мне не звонит уже второй месяц. У меня нет денег даже на еду, начала брать в долг. Звоню, а номер недоступен. Он никогда не забывал нас. Обычно мы встречаемся раз в неделю, он играет с дочкой и уезжает. На моей карте всегда есть деньги. Он купил мне квартиру на «Соколе» и записал на дочь.

Я уже перестал ее слушать; честно говоря, мне плохо. Ребенок похож на мою дочь, когда ей тоже было два года. Но нет, не может быть. В таком возрасте даже дочь Бориса Моисеева могла быть похожа на мою. Но истина не всегда убедительна.

Вот тут она достала еще одну фотографию, где мой отец держит ребенка (подросшего) на фоне входа в Парк Горького. Я сломался. Мое трусливое сердце теперь билось как у котенка.

– Это розыгрыш? – спросил я. Наверное, громче, чем она ожидала.

– Нет, получается, что моя дочь – ваша сестра. Почему же Слава пропал? Что мне делать дальше? Я мать и не могу просто ждать, когда он появится. Как мне быть? Я уже думала продать квартиру и уехать обратно в Киев к родителям, но тоже не могу. Все эти годы все было нормально, как вдруг он пропадает. Я так и не устроила свою личную жизнь, хотя и Слава никогда не бросил бы вашу мать ради меня. Он мне помогает растить нашу дочь и постоянно напоминает о том, что у меня должна быть настоящая семья. Мы с ним друзья. Я не любовница и не подруга. Так получилось, что я оставила ребенка, а он узнал только два года спустя, когда вновь приехал по делам. Я ничего не просила, сам нашел меня и, более того, настоял на отъезде из Киева.

– Малыш, принеси мне еще виски.

Хоть иногда ресторанные слуги появляются вовремя.

У меня в голове туман. Мне трудно во все это поверить. Тем более мне, «примерному» семьянину, сидеть с плачущей женщиной в центре города точно не надо было. Вместо легкого приключения получил экскурсию в мир проблем матерей-одиночек. Я даже не знаю, что ей ответить. Мог бы сразу объяснить, что мой отец уже встретил своих родителей. Но две фотографии на столе меня останавливают. Может быть, я и заблуждаюсь, но она, кажется, говорит правду.

– Вы мне поможете понять, что случилось?

Мне не понравилась постановка вопроса, но тем не менее ответил:

– И чем я могу помочь? Или вы думаете, что наш род ежедневно пополняется новыми братьями и сестрами? Я все понимаю, у каждого свои секреты и личная жизнь, возможно, ваша даже в чем-то особенная, но в этой ситуации даже не знаю, что вам сказать. Я вас вижу впервые, мы уже за полчаса оказались родственниками. Более того, узнаю, что у меня семилетняя сестра и что мой отец изменял матери во время командировок в Киеве. Хочу сказать, что вы в качестве любовницы моего отца не должны рассчитывать на мое полное понимание. Я все еще не верю, и…

Она меня перебила в очередной раз, но меня это нисколько не смутило. Поза у нее изменилась. Наклонилась в мою сторону, отодвинула чашку и положила обе руки на стол. Она говорила четко и акцентировала каждое слово. Примерно как Джордж Буш, когда объявлял, что Саддама Хусейна случаинно повесили.

– Мне от ВАС, Максим, ничего не нужно. Я хочу узнать, почему пропал Вячеслав, и все. И если он не отказывается от своих обещаний, пусть поможет мне вернуться в Киев. Если он решил исчезнуть из нашей жизни, то обязан так и заявить, а не прятаться. Нам с дочерью нужны деньги на переезд. Я буду сдавать квартиру и все верну. Но после этого он больше никогда не увидит дочь. Теперь вам стало понятней?

Ух ты! Вот это поворот. Думаю, что можно ее послать подальше и уйти. Нет, не стоит. Звонок матери с таким сообщением может навредить ее здоровью. И нельзя исключать тот факт, что каждая мать ради ребенка порвет любого (не считая совсем конченых особ). Это качество заложено природой, а в случае с любовницами дополняется еще финансовыми мотивами. Дети – надежный инструмент для спекуляций. Предложить деньги? Тоже нет. Может быть, мне налили паленые виски, и мозг функционирует с перебоями. Откуда мне знать, отцовский этот ребенок или нет. Одно ясно, он (папа) ее имел (Анну), и не один раз. Вот я, например, никого не имел, кроме самого себя, а эта дамочка имеет хорошие шансы меня отыметь тоже. Я держал паузу несколько минут. Не то чтобы хотел придать себе солидности, а просто так. В такие моменты многие начинают тяжело дышать, только не я.

– Анна, давайте договоримся следующим образом. Я все узнаю и перезвоню вам через пару дней. Я даю слово. Только у меня просьба: не звоните первой.

– Я все понимаю, буду ждать вашего звонка.

– Как ваша фамилия?

Спросил, хотя для нее такой вопрос, возможно, звучал глупо.

– Янина.

Она встала, и я не смог себя остановить. Уставился на ее грудь, точнее, на соски. Объем был мне понятен сразу, но я не знал, что от нервов соски твердеют. Я тоже встал, как показывают в фильмах и как меня учил мой Казанова-отец. Она чуть выше меня ростом, подумал – из-за каблуков! – но ошибся. Эта высокая шатенка, моложе жены (кажется), манеры как у моей матери и без пяти минут родственница, открыла сумку и положила на стол двести рублей. Я сделал вид, что не заметил этого, и всего лишь попрощался. У меня было секунд пять посмотреть на задницу и фигуру в целом, но она уронила телефон, и пока она его поднимала, я смог оценить гибкость ее тела. У нее прекрасные щиколотки. Раньше не обращал внимания на эту часть женского тела и очень зря. Пальцы, глаза, улыбка, манеры, голос и волосы – это то, что любой мужчина должен проверять тщательно. Но вот щиколотки понравились мне впервые.