— Но консул-то панголина пригласил?
— Консул пан… Что?
— Панголина. Буцкого. Не бери в голову, позже объясним, сейчас время дорого. Пригласил?
— Как меня Христофор Колумб.
— А наша собака глистов пригласила пожить у нее, — рыкнула я. — А многие солитера приглашают.
Стефану сравнение понравилось:
— Метафора далеко идущая, но верная. Опять же, насколько мне известно, здесь сидят люди с каким-никаким образованием.
И все-таки Эльжбета здорово изменилась за прошедшие пять лет. Раньше бы она промолчала, дожидаясь, что кто-нибудь ее выручит, теперь же выступила сама.
— Мария Рохач, — произнесла она тоном вроде бы спокойным, но приснись такое ночью, сработало бы не хуже кошмара.
Стефан производил впечатление человека сдержанного, но и он чем-то скрипнул — похоже зубами.
— Редкое свинство, но от того не менее противное. Вацлав тут же на нее нацелился. Дама уже немолода, на что и был расчет. Собирался присосаться к ней, что твой жиголо, в переносном смысле, хотя, кто знает, пожелай она…
Эльжбета опять заговорила почти ласково, но слова ее резко контрастировали с тоном:
— Будь добр, постарайся не оказаться в ближайшем будущем моим пациентом…
Олаф хмыкнул, видно, Эльжбетины интонации он освоил гораздо успешнее ее кошмарного славянского наречия.
— Немедленно беру свои слова обратно. Я конечно его натуру имел в виду.
— Вот и нечего болтать чепуху.
— Начал он с посредничества, импресарио ему захотелось стать. Придумал ей поездку в Швецию, а вышло ой как некрасиво! Мария разнервничалась, будто ее милостыню вынудили просить. А, теперь понял, кто такая Магда. Это ее племянница, я о ней слышал, просто сразу не связал. Да уж, факт, Магда Буцкого так любит, что готова голыми руками задушить, и моральная поддержка у нее большая, все ее поколение Марию Рохач читает. Слушайте, у меня совсем в горле пересохло, можно подумать, я здесь на пресс-конференции…
Нас опять охватили противоречивые чувства: налить ему еще или пусть лучше говорит, пока есть возможность. А если налить, то что лучше в этой ситуации, вода или пиво? От водки он скорее охрипнет…
— Водка! — распорядился Олаф, разобрав знакомое ему слово. — Вода! Лёда!
— Правильно, — похвалила его Алиция. — Водки с водой и со льдом. И с лимоном.
Принимая во внимание, что за дело взялись четыре взрослые женщины, Стефан был обслужен в полминуты. А опять же, принимая во внимание, что в дело пошла чистая «Выборова», а супруги Буцкие могли явиться в любой момент, вся компания перебралась на террасу.
Стефан старался вовсю:
— Я думал излагать по пунктам, но не выходит. Он — литературный и театральный критик. В своей области разбирается, этого у него не отнять, но лезет, как сумасшедший, на всякие, прости господи, важные должности. Председатель, директор, главный редактор, без разницы, лишь бы звучало солидно, опять же почет…
— Для кого? — не удержалась я.
— Для жлобов… И материальная выгода, всякое там распределение благ, на чем социализм и держится…
— А машина-то у него подержанная?
— Эту недавно купил, а ту, что по разнарядке получил, женушка уделала всмятку. Факт, ее вины — никакой, поэтому страховки на подержанную тачку хватило, и еще немного осталось. А критику свою этот гений так хитро пишет, что хрен разберешь, о чем речь идет, но публике нравится. Той, которая потупее будет. Нормальные читатели такую муру вообще в руки не берут… Ну как такое по пунктам излагать? При этом живет Вацлав, можно сказать, интригами, и дураком его не назовешь, но тип премерзкий…
— А кое-кто ему верит, — задумчиво отозвалась Алиция, имея в виду, вероятно, бедную Ханю. — Кажется, все больше женщины…
— Надоела мне эта тема, — устало произнес Стефан. — Могу только добавить, что тип он патологически алчный и жадный, а в придачу ленивый, падкий на славу и организатор никакой. Хватит вам?
— Мне, в принципе, да… — начала было я, да на этом и кончила.
Слух у Алиции и в самом деле был отличный. Она уже минуты две как прислушивалась и вдруг быстро поднялась с кресла.
— Они приехали, — сообщила она, направляясь в салон.
Я вздохнула и двинулась за ней.
На террасе остались трое: Эльжбета, Олаф и Стефан. Им было о чем поговорить.
* * *
Мариан на супругов Буцких произвел впечатление очаровательного молодого человека. Пан Вацлав с превеликим удовольствием подвез его на обратном пути к сестре, чтобы тот мог оставить у нее свой тяжеленный рюкзак. А вернувшись в резиденцию Алиции, начал петь дифирамбы Мариану: ах, как, дескать, он прекрасно знает окрестности! Туда и в самом деле можно и пешком, и на машине. Для Юлии — просто идеальная прогулка, можно немного пройтись. Есть где отдохнуть — прелестное туристическое кафе. Лебеди! Что за вид, царственные птицы! Обязательно еще раз туда наведаемся…
Мажена буквально пропела приторным голосом:
— Простите, что я так по-простому, без лицемерия, надеюсь, вы не обидитесь? Но пани Юлия явно идет на поправку. Здесь чистый воздух, прогулки с постепенным увеличением нагрузки, не успеете оглянуться, как сможете уже посетить Гамлета…
— Тем более что Кронборг интересен только снаружи, — поддержала я, но уже без малейшей слащавости. — Внутри залы полупустые, больше ходьбы, чем зрелища, не стоит и заходить.
— Точно. А после Гамлета в Хиллерёд, там много интересного. И отдохнуть есть где — кафешки, скамейки…
— Хиллерёд по сей день время от времени используется королевской семьей…
— А еще и Русалочка, чудесная скульптура. Там, к сожалению, нужно немного пешком пройти, но жалко было бы не увидеть. Она прелестна!
Все это настолько открыто адресовалось Юлии, что мне стало даже интересно, встрянет ли пан Вацлав? Юлия сидела за столом рядом с Алицией на месте, которое с самого начала ей досталось, по моей, кстати, указке. Должна же она как-то отреагировать! Я сразу решила, что, если наш Водолей не выдержит и откроет рот, тут же начну распространяться насчет неописуемой красоты скандинавских королевских особ женского пола, портретами которых увешен весь Хиллерёд. А красота, надо сказать, была своеобразная. Я уже давненько ломала голову, действительно ли им так здорово с художниками везло или эти бабы на самом деле так выглядели? Сплошные уродины из вырождавшихся правящих домов…
Юлия соизволила все же подать голос:
— Буду набираться сил, ведь даже сегодняшняя поездка заставила пожалеть, что по моей вине мы не можем всего посмотреть. Вацлав и без того вынужден терпеть. А информация о достопримечательностях, местах отдыха и скамейках — это для нас все очень ценно. Спасибо.
И так это произнесла, что фактически заткнула нам рот. Одна Алиция не сдалась:
— Если забудете, что где, мы всегда охотно подскажем, обращайтесь. А то жаль проделать такой путь и ничего не увидеть. Вы не голодны? Вот паштет, салат, сыр… Обед у нас будет на ужин, потому что… — тут она бросила на меня сердитый взгляд, — свинина у меня в духовке слишком раздалась и запекаться теперь будет дольше.
— Если я права насчет объема, то обед будет завтра, — поделилась я своими соображениями.
— Чтоб тебе лопнуть, — пожелала подруга, отвернувшись к духовке, поэтому я с полным правом могла отнести пожелание к свинине.
Пан Вацлав и так терпел слишком долго. Он радостно вцепился в тему средневековой живописи и принялся с наслаждением обсуждать династические браки инфант, дофинов и прочих коронованных особ со слишком близкими родственниками, и с еще большим наслаждением их супружеские измены. По его мнению, Скандинавия отличалась исключительной добродетельностью, отсюда и идиотизм Эрика IV, и разные прочие болезни и уродства. В том числе бесплодие и извращения королевы Кристины. По истории наш краснобай скакал, словно шахматный конь.
Он облизал ложку из салата с макрелью. Облизал ложку от майонеза с таким выражением лица, будто имел дело с одной из кандидаток в королевские любовницы. Мажена глаз с него не сводила. Она извлекла, не спросясь Алиции, и подала на стол апельсиновый джем. Ложечку после джема он тоже, разумеется, облизал. Больше подсовывать для облизывания было нечего, так как остатки кавеоти подошли к концу.
