На плахе если же умру я,
Под боевой паду ль грозою —
Найдется, кто с груди пробитой
Кровь смоет светлою слезою.
Беркес, 1846 г.
НОЧЬ ЗВЕЗДНАЯ, НОЧЬ СВЕТЛО-ГОЛУБАЯ
В окне раскрытом блещет ночь без края,
Ночь звездная, ночь светло-голубая.
Безмерный мир простерся между ставен.
Мой ангел красотою звездам равен.
Ночь звездная и ангел мой — два дива,
Затмившие все, чем земля красива.
Красот я много видел средь скитаний,
Но ни одной не встретил несказанней.
Бледнеет тонкий серп луны и скоро
Зайдет за синий выступ косогора.
Как горя след забытый, незаметно
Совсем исчез он в дымке предрассветной.
Уже почти над головой Стожары,
Достигло пенье петухов разгара,
Проснулся день, и свежий ветер, вея,
Легко мне обдувает лоб и шею.
Пора бы растянуться на кровати
И от окна уйти. Но сон некстати.
Зачем мне спать? Какой мне сон приснится,
Который с жизнью наяву сравнится?
Колто, 1846 г.
ДУША БЕССМЕРТНА
Что душа бессмертна — знаю!
Но не где-нибудь на небе,
А вот здесь, на этом свете,
По земле она блуждает.
Между прочим вспоминаю:
Кассием я звался в Риме,
В Альпах был Вильгельмом Теллем
И Камиллом Демуленом
Был в Париже, — и, возможно,
Здесь я тоже кем-то стану!
Пешт, 1846 г.
ВЕНГЕРСКАЯ НАЦИЯ
Обойдите земли этой
Богом созданной планеты,
Не отыщете вы наций,
Что с венгерскою сравнятся.
Как с ней быть, что делать с нею?
Презирать ли, сожалея?
Край же, рассуждая строго,
Как букет на шляпе бога.
Дивный край, подобье сада,
Глазу и душе отрада.
А богатство! Ветру бросив
Океан своих колосьев,
Зыблится и золотится
На полях ее пшеница.
А сокровищ сколько щедрых
В рудниках и горных недрах!
То добро, что там таится,
И во сне вам не приснится.
Но народ средь нив богатых
Ходит сиротой в заплатах,
Терпит голод, униженье
И идет к уничтоженью.
Перлы мудрости бесплодно
Прячутся в душе народной,
Если же из тьмы дремучей
Их наверх выносит случай,
Никого они не тронут
И в грязи безвестно тонут.
Или горькая судьбина
Их уносит на чужбину
В глубь хранилищ заграничных
И трудов иноязычных.
И когда мы там свой гений
Открываем в изумленье,
Рады мы, что это чудо
Перешло туда отсюда.
Вот та гордость, смысл которой
Равен горькому позору
И которой, как величьем,
Все мы в нос друг другу тычем.
Чем хотите тешьте сердце,
Но не гордостью венгерца.
Вот уже тысячелетье
Обжили мы земли эти.
И когда бы нас не стало,
По каким чертам анналы
Сохранят векам известье
О венгерцах в этом месте?
Что внесли мы за событья
В ход всемирного развитья?
Чем мы можем на странице
Летописи похвалиться?
Вот что скажут летописцы:
«Здесь селилось возле Тисы
Племя, сотни поколений,
В вечной трусости и лени».
Родина! На наше имя
Брось два-три луча и ими
Вновь зажги под мутью ржавой
Чести блеск и доброй славы!
Пешт, 1846 г.
ОДНО МЕНЯ ТРЕВОЖИТ...
Одно меня тревожит: неужели
Среди подушек я умру в постели;
Увяну тихо, как цветок, точимый
Какой-то тлею, еле различимой;
Истаю, как свеча средь комнаты пустой...
Нет, господи, хочу кончины не такой!
Пусть буду я как дуб, а смерть — как молний пламя;
Пусть буря налетит и вывернет с корнями; Пусть буду, как утес, низвергнут я с высот
Грозой, которая все в мире потрясет,
От недр земных до небосвода!
Когда невольники-народы
Терпеть не пожелают боле
Постыдного ярма неволи
И выступят на поле брани
Под красным знаменем восстанья,
И гневом воспылают лица,
И на знаменах загорится
Святой девиз: «Свобода мировая!»
Когда от края и до края
С востока к западу раздастся трубный глас
И при последнем издыханье тираны ринутся на нас, —
Пусть упаду тогда я,
Пусть хлынет кровь младая,
Из сердца моего пускай она польется!
И если с уст моих крик радости сорвется,
Пускай его поглотит канонада!
Я упаду! Жалеть меня не надо!
К победе, завоеванной скача,
Меня растопчут кони сгоряча.
...Настанет день великих похорон —
И мой найдется прах, и собран будет он,
И унесен под траурное пенье
В сопровожденье траурных знамен
К могиле братской всех сынов народа,
Погибших за тебя, всемирная свобода!
Пешт, 1846 г.
ЛЮБОВЬ И СВОБОДА...
Любовь и свобода —
Вот все, что мне надо!
Любовь ценою смерти я
Добыть готов,
За вольность я пожертвую
Тобой, любовь!
Пешт, 1846 г.
МУЖЧИНА, БУДЬ МУЖЧИНОЙ...
Мужчина, будь мужчиной,
А куклой — никогда,
Которую швыряет
Судьба туда-сюда!
Отважных не пугает
Судьбы собачий лай, —
Так, значит, не сдавайся,
Навстречу ей шагай!
Мужчина, будь мужчиной!
Не любит слов герой.
Дела красноречивей
Всех Демосфенов! Строй,
Круши, ломай и смело
Гони врагов своих,
А сделав свое дело,
Исчезни, словно вихрь!
Мужчина, будь мужчиной!
Ты прав — так будь готов,
Отстаивая правду,
Пролить за это кровь!
И лучше сотню раз ты
От жизни откажись,
Чем от себя! В бесчестье
К чему тебе и жизнь?
Мужчина, будь мужчиной!
Ведь не мужчина тот,
Кто за богатства мира
Свободу отдает!
Презренны — кто за блага
Мирские продались!
«С котомкой, но на воле!» —
Пусть будет твой девиз.
Мужчина, будь мужчиной!
Отважен будь в борьбе.
И ни судьба, ни люди
Не повредят тебе!
Будь словно дуб, который,
Попав под ураган,
Хоть выворочен с корнем,
А не согнул свой стан!
Пешт, 1847 г.
ПЕСНЯ СОБАК
Воет вихорь зимний
В облачные дали,
Близнецы метелей —
Дождь со снегом валят.
Нет забот нам — угол
В кухне есть согретый,
Господин наш добрый
Дал нам место это.
О еде забот нет,
Ест хозяин сладко,
На столе хозяйском
Есть всегда остатки.
Плеть — вот это правда —
Свистнет, так поплачешь!
Но хоть свистнет больно —
Кость крепка собачья.
Господин, смягчившись,
Подзовет поближе,
Господина ноги
Мы в восторге лижем!
Пешт, 1847 г.
ПЕСНЯ ВОЛКОВ
Воет вихорь зимний
