Лешкина мать чуть не задохнулась от злости. Лицо ее сначала покраснело, потом на нем выступили багровые пятна.

– Что? Да ты, оказывается, кроме всего прочего вульгарная особа! Нахалка. Говорить мне такое. А ну, пошла вон отсюда. И не смей больше приходить сюда. Слышишь? Ребенок у нее будет. Знаем мы таких. Черт знает откуда приезжают в Москву, сами на шею вешаются. Квартиру с пропиской захотела? Не дождешься! Так и знай, – Лешкина мать помахала перед лицом Ксении указательным пальцем. – Ничего у тебя не выйдет.

– Это мы еще поглядим, – ни о чем таком Ксения не помышляла, но разозлить Лешкину мамашу хотелось. И хорошенько.

– Ах ты нахалка! – разошлась женщина, говорила не громко, но так, чтобы каждое ее слово Ксения обязательно услышала. – Ребенок у нее, видишь ли будет. Это твои проблемы. А нам твой ребенок не нужен. Ты что, не могла аборт сделать? Не захотела, да? Вот и возись с ним сама.

Ксения не ответила и не потому что не хотела или не знала что следует ответить, просто Лешкина мамаша не давала ей рта раскрыть. Все, что она говорила, было произнесено так, будто в случившимся виновата только Ксения и уж никак ни ее сынок. Она напористо перешла в наступление, и отступать или уступать какой-то девчонки пусть и беременной, не собиралась.

– Сколько таких рожают и оставляют детей в роддоме. А эта умная, хочет нам в подоле принести. Здорово получается: Алексей виноват, в том что ты забеременела. Скажи уж, денег захотела содрать с нашего сына. Видишь, парень за себя постоять не может, так ты и наседаешь на него.

Ксения усмехнулась. Ну дает тетка!

– По-моему, у вас неправильное представление о сыночке. Он-то как раз может постоять за себя, – сказала Ксения, ожидая каков будет резонанс.

И он последовал. Тут же, незамедлительно, хотя и предсказуем.

– А ты кто такая, чтобы судить о моем сыне? Пришла с улицы. Здрасьте, я хочу, чтобы он на мне женился? Не выйдет. Лучше уезжай-ка ты отсюда к матери своей. Охмурить Алешу тебе не удастся. Я не позволю. И если ты еще этого не поняла, тем хуже для тебя. Зря время теряешь, девочка. – Женщина перешла на повышенный тон.

Вот он ожидаемый резонанс. Ничего другого услышать и не стоило. И напрасно Ксюша попыталась воззвать негодяя Лешку к сознательности. Ведь с самого начала догадывалась, чем этот ее визит закончится. И какой смысл дальше стоять тут и выслушивать оскорбления.

– Да не ори ты как резанная, – спокойно без эмоционального всплеска произнесла Ксения, и кажется, этим просто взбесила Лешкину мать. На секунду, другую женщина застыла с раскрытым ртом, уставившись на Ксению зверем, потом завопила как будто ее ужалила змея:

– Ты… со мной таким тоном?.. Да как ты смеешь?

– Таким, какой ты заслуживаешь, – сказала ей Ксения ничуть не сожалея за каждое произнесенное слово. Скорее, наоборот, очень хотелось задеть самолюбие Лешкиной матери. Да и пусть это будет ее местью. Чтоб не очень зарывалась. А то возомнила себя сама не знает кем.

Месть удалась.

– Ах ты рвань общежитинская. Уходи отсюда немедленно! Я сейчас милицию вызову, и тебя за шиворот выкинут отсюда. Дешевка.

Прозвучало это уже Ксении в спину. Девушка спускалась по ступенькам. Стерпеть очередные оскорбления не получилось.

– Да ты на себя-то посмотри, торфушка с рязанской мордой, – сказала Ксения в отместку и пошла уже больше не оборачиваясь. Смотреть было противно. «Ну и семейка. Урод на уроде», – думала Ксения, всхлипывая от обиды и жалея, что не получилось выкидыша. Как же другим девчонкам везет. Залетят, смотришь, месяца не пройдет и выкидыш. А Ксения, что только не делала, ничего не помогло. Этот ребенок, словно вцепился там в нее ручками.

К негодяю Лешке, Ксения испытывала полное отвращение как к последнему человеку, и ничего больше. Подленьким оказался паренек. «А ведь небось дома сидит, – думала она, спускаясь по лестнице. – Мамаша велела не высовываться, вот он и спрятался хвост поджав. Как малыш под столом. А может и не под столом. Может лежит на диване и таращится в телевизор. Подлец».

Ксения старалась не прислушиваться к тому, что кричала ей вослед Лешкина мамаша и уже больше не отвечала на оскорбления. Она не знала, что после ее ухода с женщиной случилась самая настоящая истерика. Ее пробрала самая настоящая трясучка, какая бывает у очень сильно нервно больных людей. Женщина не находила себе места, бегая по квартире пока окончательно не выбилась из сил. Только тогда она рухнула в кресло и Лешке, дорогому сынку пришлось ее отпаивать корвалолом.

– Ты слыхал, – пожаловалась она на Ксению своему сынку, – эта дрянь назвала меня – торфушкой? – Лешкина мамаша захлебывалась от переизбытка злости. Больше всего ее разобрало, как девчонка смогла распознать то, что она тщательно скрывала все эти годы, выдавая себя за коренную москвичку. Ее деревенское происхождение. А эта дрянь пришла и напомнила ей, откуда она родом.

Когда-то молоденькой девочкой приехала она в Москву, нашла себе мужа, пусть намного старше, зато как оказалось с достатком, обеспеченного. Все было в ее жизни и плохое и хорошее, вспоминать не любила. Горюшка хлебнула, что и говорить. Зато теперь имела все, о чем только можно желать. Есть и квартира, и дача и машина. И в деньгах недостатка нет. И чтоб это все досталось какой-то голодранке, залетевшей неизвестно от кого.

– Никогда, – сказала Лешкина мать.

Лешка не перечил матери, не сомневаясь, что она всегда и во всем права и потому не возражал, когда мать в категоричной форме заявила, что ему не следует жениться на этой беременной девушке, да к тому же приезжей. Он и сам не хотел. Да и чего ради? Связывать себя по рукам и ногам, была охота. А таких Ксюш в его жизни будет еще ох как предостаточно. В этом Лешка не сомневался.

– Невеста нашего сына должна стать ему достойной парой. А эта, что она из себя представляет? Красавица. Толку с ее красоты, – вечером за ужином Лешкина мать рассказала мужу о конфликте.

– Эта девушка приходила сюда? – Лешкин отец слегка сконфузился. И жена заметив это, спросила:

– Что с тобой? Чего ты так заволновался?

– Ничего, – муж пожал плечами и даже улыбнулся, чтобы она поверила в то, что ему до этой девчонки дела нет. – Дел много. Устал. Знаешь, это новое назначение… Пока еще толком не могу привыкнуть.

– Привыкнешь, – деловито махнула рукой жена, решив таким образом поддержать супруга и опять вернулась к разговору о беременной девушке, назвав ее пузатой уродиной.

– Ну что ты? – неожиданно возразил супруг, призадумавшись. – По-моему, она все-таки хорошенькая. Я бы даже сказал слишком хорошенькая. Просто красавица, – сказал он и тут же осекся, заметив на себе пристальный взгляд строгой супруги. Все сказанное им не понравилось жене. Она взглянула на мужа такими глазами, словно сейчас и немедленно собиралась его растерзать. Все мужики бабники, в том числе и ее муж. Уж сколько лет ему, а как дойдет до секса, иначе, как извращенцем его не назовешь.

– Ничего в ней такого нет, – категорично заявила Лешкина мать, не оставляя мужу шансов на возражения. – А красота с годами может и угаснуть. Как свеча. Горит, горит, а потом раз и нет ее, – сказала она, давая понять супругу, что тому лучше помолчать и не настраивать сына на глупые мысли. А то ведь надо же до чего додумался, заявил, что, может и в самом деле Лешке стоит жениться на этой девушке.

– Нет, не стоит, – сказала как отрезала мать, тут же объявив, что в жены сыну у нее есть другая девушка из приличной семьи.

Лешка догадывался кого мамаша собиралась навязать ему в жены. В их элитном доме, в соседнем подъезде жил приятель отца. Когда-то они работали вместе. Потом приятель перешел на другую работу и его закинули дипломатом в одну из африканских стран. Лешка не интересовался куда. Да и зачем забивать голову всякой фигней. А вот его мать, как оказалась, помнила о дружеских отношениях мужа и даже очень интересовалась.

– Мы все устроим, – пообещала мать. – И ты женишься на дочке Михаила Юрьевича, папиного друга.