Три области, где делает свой бизнес восточноевропейская мафия.

Торговля оружием. Проституция. Наркотики.

Вильсон сидел за кухонным столом, который он скоро снова покроет пленкой. В окне виднелся поделенный между двумя домами внутренний двор. Мафия прибирала к рукам новые куски, Главное полицейское управление молча наблюдало. Скоро «Войтек» сделает свои последние шаги. Сперва в тюрьмы, потом на улицу. Но на этот раз все будет иначе. Полиция внедрила своего человека в самую верхушку организации. Полиция точно знает, где, как и когда можно вступить в игру и нанести ответный удар.

Эрик смотрел, как Паула открывает калитку, потом закрывает ее и исчезает в доме напротив.

Пора затребовать другую встречу.

В правительственной канцелярии.

Надо заручиться гарантиями, что Паулу не будут преследовать за убийство в доме номер семьдесят девять по Вестманнагатан. Тогда он сможет продолжить работу и в тюрьме.

Две коробки так и стояли в углу кабинета. Скоро он пинками вытолкает их в коридор, к Эйнарссону под защиту, на склад, где хранятся вещдоки.

Она ведь была совершенно одинока.

Он так и не понял этого тогда, — ведь он думал о себе, о собственном страхе и о собственном одиночестве.

Он даже не пошел туда. Ее похоронили, а он лежал, свежевыбритый, в черном костюме, в своем кабинете на диване и таращился в потолок.

Эверт отвернулся; он не мог смотреть на коробки, связанные с нею. Ему было стыдно.

Он попытался на время забыть про Вестманнагатан. Гренс зашел в тупик, а письменный стол завален нераскрытыми делами, они устаревают с каждым часом, с каждым часом их все труднее раскрыть. Гренс порылся в папках с материалами предварительных расследований, а потом одну за другой отложил в сторону. Попытка рэкета: угреватые подростки из района возле Южного вокзала угрожали владельцу магазина в «Рингенс Сентрум». Похищение транспортного средства: полицейский автомобиль без мигалки и надписи «Полиция» обнаружен в туннеле под мостом Санкт-Эриксбрун, бортовой компьютер и рация похищены. Вторжение к женщине, носящее оскорбительный характер: бывший законный муж в который раз нарушил постановление суда о запрете на посещения и явился к бывшей жене в дом на Сибюллегатан. Неинтересные, пресные, но расследования, будни Гренса, позже ему придется заняться ими — ему хорошо удавалась будничная работа. Но не сейчас. Сейчас на пути лежал убитый человек.

— Войдите.

В кабинете, где не звучит музыка, даже стук в дверь отдается эхом.

— Найдется минутка?

Гренс посмотрел в дверной проем и увидел человека, которого никогда не любил. Почему — он не знал, эта неприязнь не имела конкретной причины, но иногда просто проявлялась; на нее не стоило обращать внимания, но все же она мешала.

— Нет. Я занят.

Густые светлые волосы, подтянутый. Бодрый взгляд. Разговорчивый, интеллектуал, наверное — красивый, моложавый.

Эрик Вильсон был полной противоположностью Эверта Гренса.

— Даже на простой вопрос?

Гренс вздохнул.

— Простых вопросов не бывает.

Вильсон улыбнулся и вошел. Гренс собрался уже возмутиться, но передумал — Вильсон был из тех немногих, кто никогда не возражал против громкой музыки в коридоре. Так что он имел право зайти к Гренсу в кабинет, когда там стояла тишина.

— Убийство на Вестманнагатан, семьдесят девять. Если я правильно понимаю… это дело расследуете вы?

— Вы сами это сказали.

Вильсон встретился взглядом с несловоохотливым комиссаром. Накануне он покопался в базе «Текущие заявления» и был уверен, что нашел хороший предлог для беседы, который поможет ему скрыть от Гренса настоящую цель визита.

— Всего-навсего предположение. Убийство произошло на первом этаже?

Финская фамилия, укрывательство и сбыт краденого в особо крупных размерах, тонна обогащенной меди.

— Нет.

Согласно информации из базы данных, дело закрыли и приговор по нему вступил в законную силу.

— Год назад. Тот же адрес. Я расследовал дело гражданина Финляндии, который купил и продал чертову уйму краденой меди.

Гренс такой ерундой не занимается, стало быть, не знает наверняка, расследовал Вильсон это дело или нет.

— И?

— Тот же адрес. Просто стало интересно. Может, есть какая-то связь.

— Нету.

— Вы уверены?

— Я уверен. В нынешнем деле замешаны поляки. И убит датский агент, который работал под полицейским прикрытием.

Эрик Вильсон получил информацию, за которой приходил.

Дело расследует Гренс.

Он уже докопался до кое-чего опасного.

И будет докапываться дальше; старик загорелся, как в былые времена, он все еще лучший в своей области.

— Агент под прикрытием?

— Слушайте… по-моему, вас это не касается.

— Вы меня раззадорили.

— Когда будете выходить, закройте за собой дверь.

Вильсон не стал возражать — он узнал все, что хотел. Пара шагов по коридору, и голос Гренса прорезал поднявшуюся пыль:

— Дверь!

Два шага назад, Вильсон закрыл эту дверь и направился к следующей.

Интендант Йоранссон.

— Эрик?

— Минутка не найдется?

— Присаживайся.

Эрик уселся перед человеком, который был его шефом, шефом Гренса, а также контролировал информаторов, работающих на городскую полицию Стокгольма.

— У тебя проблема. — Вильсон посмотрел на Йоранссона.

Кабинет был просторнее, письменный стол больше. Может быть, поэтому хозяин всегда казался таким маленьким.

— Да?

— Я только что был у Эверта Гренса. Он расследует убийство — расправу на Вестманнагатан. Но проблема в том, что я, не будучи следователем, знаю об этом убийстве гораздо больше, чем официально назначенный руководитель следствия.

— Не понимаю, почему это — проблема.

— Паула.

— Что — Паула?

— Помнишь его?

— Помню.

Вильсон понял, что ему больше ничего не придется объяснять.

— Он был там.

Электронный голос.

— Twelve thirty-seven fifty.[20]

Что-то зацарапалось. Звонят явно из дома. Голос напряженный, шепот, без акцента.

— Убит мужчина. Вестманнагатан, семьдесят девять.

— Еще раз.

Эверт Гренс держался за единственную ниточку, соединявшую его с человеком, который стал свидетелем убийства, а потом предпочел исчезнуть.

— Еще раз.

Техник-криминалист покачал головой.

— Эверт, у меня еще столько дел. Давай я сделаю тебе копию — будешь слушать, когда и сколько захочешь.

И Кранц записал на новый диск звонок, принятый диспетчерской службой всего через две минуты после смертельного выстрела.

— И что мне с ним делать?

— У тебя нет плеера?

— По-моему, Огестам дарил мне что-то такое, мы с ним поцапались из-за отца, который застрелил убийцу своей дочери. Но я эту штуку никогда не включал. Зачем она мне?

— Тогда держи вот этот. Вернешь, когда больше не будет нужен.

— Еще раз?

Кранц опять покачал головой:

— Эверт!

— А?

— Ты правда не знаешь, как пользоваться плеером?

— Нет.

— Надевай наушники. И проигрывай запись самостоятельно. Ты справишься.

Гренс забрался поглубже в криминалистический отдел и сел там. Нажал наугад пару кнопок, в сомнении воткнул в розетку довольно длинный провод и дернулся, когда голос звонившего зазвучал снова — в наушниках.

Единственное, что он знает о человеке, которого ищет, — это его голос.

— У меня еще кое-что. — Кранц покрутил пальцами возле ушей, показывая, чтобы Эверт снял наушники. — Мы обыскали весь дом. Сверху донизу. И не нашли ничего, что можно было бы связать с нашим расследованием.

— Обыщите еще раз.

— Слушай, мы ведь не спустя рукава работаем. Если мы ничего не нашли в первый раз, то и во второй не найдем. Эверт, ты же сам понимаешь.

Гренс понимал. А еще он понимал, что зашел в тупик и ему не остается ничего другого, кроме как вернуться в ту квартиру. С плеером в руках он торопливо прошагал через все немалое здание к выходу на Кунгсхольмсгатан. Через несколько минут он махнул рукой, подзывая патрульную машину, открыл заднюю дверь и попросил удивленного ассистента полиции отвезти его на Вестманнагатан, к дому семьдесят девять, остановить машину там и подождать.