Густой мрак ночи еще не рассеялся, но опытный глаз уже различал признаки рассвета: восточная кромка горизонта начинала еле заметно светлеть. Легкий скрип широких полозьев почти не нарушал девственной тишины леса. Шапки снега, падавшие иногда с высоких сосен, заставляли нас вздрагивать, что вызывало невольные улыбки на лицах бойцов, раскрасневшихся от холода и лыжной ходьбы.

Старшего сержанта Баталина я выделил в учебке одним из первых. Рослый, сильный, немного нагловатый – такие делали погоду в своих подразделениях. Поручения и учебные задания он выполнял с подчеркнутой легкостью, но словно бы нехотя. За нарочито демонстрируемыми способностями скрывалось явное желание всегда и во всем оставаться лидером, поддерживать свой высокий авторитет.

Склонность сержанта при малейшей возможности игнорировать приказы я тоже отметил, но с подобной чертой характера вполне можно справиться. Для работы с таким, как он, нужны истинные командирские качества, а ими я обладал в полной мере. В самых сложных, специально подобранных для тестирования ситуациях, Баталин не терялся и не раскисал, а, как и подобает настоящему десантнику, концентрировался и находил решение. Это качество, одно из самых драгоценных для солдата спецназа, выгодно выделяло его среди многих других. Именно поэтому я выбрал его одним из первых.

Мы перешли границу ровно в 2:50 и продолжили быстро двигаться в сторону Хайлара.

Прошли первые часы на чужой территории. Относительно равнинная часть закончилась, впереди хорошо просматривались сизо-серые сопки. На очередной пятиминутке я провел общую проверку амуниции, после чего объявил:

– Условия похода усложняются. Впереди – беспорядочная гряда сопок. Отряд делится на две группы: со мной пойдут Одегов, Канищев и Баталин. Остальные – под команду Конина. Вопросы?

– Товарищ майор, вы планируете огибать каждую сопку с двух сторон? – Обращение обычно молчаливого Канищева прозвучало несколько неожиданно.

– Именно так… У тебя есть другие соображения?

– Да все просто: если вы решили огибать сопки, значит, мы по-прежнему углубляемся. Но можно ведь и иначе решить задачу, по крайней мере на данном этапе.

– Слушаю тебя внимательно. – Я невольно улыбнулся.

– По-моему, логичнее не углубляться по максимуму, а обследовать предгорную часть приграничной полосы. Во-первых, «Крот» с большей вероятностью выйдет на плоском участке, а не на холмистом…

– Верно…

– А во-вторых, маневры между сопками займут больше времени, чем поиски на равнинном участке.

– Я бы мог с тобой согласиться, если бы не одно «но». – Я смотрел на самого молодого и самого скромного из лейтенантов с нескрываемой симпатией. – Во-первых, мы хоть и углубляемся, но не по прямой, а зигзагами. Объяснять причину, я думаю, нет надобности.

– Понятно-понятно! – загалдели бойцы.

– Во-вторых, именно потому, что поиск между сопками тяжелее, мы должны пройти их, пока есть запас сил. Важно учесть не только нагрузку, но и необходимость постоянного поддержания связи. – Я молча смотрел на людей, пытаясь оценить, понимают ли они меня. – Сколько дней, по-твоему, понадобится, чтобы перекрыть заданную территорию?

Я спрашивал Канищева, но вопрос был обращен фактически ко всем. В ответ лейтенант пожал плечами.

– Вот то-то и оно…

После короткого завтрака и отдыха я достал аппарат оперативной радиосвязи:

– Всем приготовиться к проверке кодов.

Конин, его заместитель Сагдеев и мой временный заместитель Одегов достали мини-рации. Заранее заготовленные и выученные назубок коды позывных в особой проверке не нуждались, но соблюдение инструкции, тем более в полевых условиях, представляет собой неписаный закон. После проверки я снова напомнил:

– Связь каждые полчаса, каждый час – пятиминутный отдых. Все, пошли…

Помахав друг другу лыжными палками, две маленькие цепочки разошлись у северной оконечности сопки, чтобы через какое-то, пока не определенное время встретиться в ее южной части.

На левом фланге вплотную к подножию сопки шел неунывающий Одегов. Уверенным, размашистым шагом он пробирался сквозь мелколесье, насвистывая себе под нос какой-то мотивчик. Его уверенный вид и энергичные движения демонстрировали: идет лидер, волею обстоятельств вынужденный быть ведомым. Иногда он прибавлял шаг и уходил немного вперед. Правее следовал сосредоточенный Канищев, далее – я, немного позади – Баталин.

Настало время связи, и я дал сигнал короткой остановки. На посланный запрос ответ не пришел, на повторный – тоже… Выругавшись, я стал повторять команду раз за разом. Наконец пришел ответ – «штатная ситуация» – и группа продолжила движение.

После четырех сеансов связи и более двух часов пути группы соединились.

– Толя, что со связью, почему на первый вызов не отвечал больше минуты?

– Не знаю, у меня все в порядке: получил запрос, дал ответ. – От Конина шел пар. – Я думал, вы там замешкались.

– А может, эта горка железная? – Одегов обрадовался возможности поучаствовать в разговоре.

– Ну и что? – Канищев непонимающе смотрел на него.

– А то, что глотает радиоволны… Мы что-то такое учили… Ну не горка, конечно, а аппарат такой. Это из практики ведения электронных войн.

– Прямо все так и глотает, и нашим антеннам ничего не остается?

Я не стал поддерживать обсуждение, хотя об аппаратах этих знал немало. Может, Одегов и прав, но я снова обратился к Конину:

– Попалось что-нибудь интересное?

– Все по-прежнему, товарищ майор, признаков искомых объектов не обнаружено. – Он обтер влажный лоб. – Как, впрочем, и следов присутствия хозяев.

– Да, ты прав, мы тоже обратили внимание: лес абсолютно девственный, словно ни одного человека здесь сроду не было.

– Куда дальше, товарищ майор?

– Дальше? Тем же курсом, между сопок. Но прежде всего – привал: располагаемся на полчаса.

Бойцы быстро и с нескрываемым удовольствием скинули лыжи, размяли уставшие ноги и принялись за сухой паек. Хруст сухарей казался единственным звуком, нарушающим тишину леса.

Конин, не дожидаясь разрешения и даже не взглянув в сторону командира, закурил. Я ничего не сказал ему. Ничего не поделаешь, люди не курили несколько часов. Примеру Конина последовали все остальные, не дымил только Сагдеев.

– Слышь, Керим, может, развяжешь? И охота тебе себя мучить? – Одегов смотрел озорно, с некоторым вызовом. – Я вообще не понимаю, как нормальный мужик может после сытного обеда обойтись без сигареты!

На упоминание о сытном обеде команда отреагировала дружным смехом, но оборвался он буквально через секунду: в полной тишине послышался посторонний шум, и мы затихли, пытаясь понять, откуда он доносится. Вскоре в небе появился контур маленького аэроплана, смахивающего на знаменитый когда-то «кукурузник». «Возможно, разведчик, хотя для подобных целей лучше подходит вертолет», – размышлял я.

– Убрать легко обнаруживаемые предметы, всем под прикрытие! – Моя команда прозвучала негромко, но отчетливо.

Пока люди спешно растаскивали и забрасывали снегом все, что выделялось на фоне белого поля, я разглядывал в бинокль неуклюжего авиадинозавра, парившего на небольшой высоте. Я уже собрался было опустить бинокль, как вдруг от самолетика отделилось странное облачко, походившее на скопление мошкары. Еле различимое, оно медленно опускалось, постепенно разрастаясь в воздухе. Я всмотрелся в это облачко как можно внимательнее, но ничего понять не смог. Что бы это могло быть? На противопехотные мины не похоже, на что-либо другое из привычного военного арсенала – тоже… Наверное, все-таки показалось. Я еще раз вскинул бинокль, но кроме полоски ясного неба ничего разглядеть не сумел. Облачко исчезло… Страшная догадка пронзила мозг, заставив вздрогнуть. Думать об этом не хотелось, но я знал, что обязан верить в то, что все происходит не просто так, а для какой-то цели. И все, что с нами случается, случается для нашего же блага.

Когда по всем признакам до наступления темноты оставалось совсем немного, я объявил: