1919 «Я прожарил свои мозг на железном пруте…» Я прожарил свои мозг на железном пруте Добавляя перцу румян и кислот Чтобы он поправился, музка тебе больше Чем размазанный торт Чтоб ты вкушала Щекоча ноготком пахнущий терпентином (смочек) Сердце мое будет кувырком Как у нервного Кубелика СМЫЧЁК 1919 Велимир Хлебников в 1915 году После серного дождя, землетруса, на обломках горелых бревен человечек уже мучается над постройкой нового крова. Тебе будут плевать в лицо, по пяткам бить бамбуком, а ты, ославленный подлецом, не дрогнув, идешь на всенародные муки. Художник, бедняга, босяк, стройный тюльпан пустыни, без страха, без денег, скользишь по камням, одетый в лучи и овчину. Мерцающим светом руки подняты кверху. Неутолимая надежда неугасима купина! И нынче яростней, чем прежде, И на предвечные времена. 1921 Голод В избе, с потолком дыряво-копченым Пятеро белобрысыx птенят Широко глаза раскрыли — Сегодня полные миски на столе дымят!.. — Убоинки молодой поешьте, Только крошку всю глотайте до конца, Иначе встанете — Маньку возьмет рыжий леший, — Вон дрыxнет, как баран, у соседского крыльца!.. Мать сказала и тиxо вышла… Дети глотали с голодуxи, Да видят — в котле плавают человечьи руки, А в углу ворочаются порванные кишонки. — У-оx!.. — завопили, да оравой в дверь И еще пуще аxнули: Там маменька висела — Шея посиневшая Обмотанна намыленной паклей!.. Дети добежали до кручи — Недоеденный мертвец сзади супом чавкал — Перекрестились да в воду, как зайчики, буxнули. Подxватили иx руки мягкие… А было это под Пасxу… Кровь убитого к небу возносилася И звала людей к покаянию, А душа удушенной под забором царства небесного Облакачивалась… 1922 Военный вызов зау Уу — а — ме — гон — э — бью! Ом — чу — гвут — он За — бью!.. Гва — гва… уте — пруту… па — гу… — Та — бу — э — шиш!!! Бэг — уун — а — ыз Миз — ку — а — бун — о — куз. СА — ССАКУУИ!!! ЗАРЬЯ!!! КАЧРЮК! 1922
«И будет жужжать зафрахтованный аэроплан…» И БУДЕТ ЖУЖЖАТЬ зафрахтованный аэроплан Увозя мои свежие СТИХИНЫ За башню Эйфеля, за беглый океан — ТАМ ЖДУТ ИХ ОМНИБУСОВ СПИНЫ, И ВНОВЬ ИСПЕЧЕННЫЙ — я конкурент мороженой свинины! Схватят жирные экипажи тонкими руками Мои ПОЮЗГИ и повезут по всему свету кварталов По Сити, по Гай-Старам УДИВЛЕННЫЕ ЛЮДИ ОСТАНОВЯТ ДИНАМОМАШИНЫ И ТРАМЫ И арифмометр — солнце повиснет как бабочка на золоченной раме! Все читать заумь станут Изучая мою ПОЭТСКУЮ СУСТЕНЬ… РАДУЙТЕСЬ же пока я с вами И не смотрите грустными… 1922 Лето деревенское Чарджуйных дынь золотое темя И снежная мяхкоть Медоле-е-ейным запахом пчелу увлечет — Жь-ж-ж —!.. И жук засохший шушерой шевелится И мышь, оса, жужжалки, И ящер криволапый ис — под тюльей кельи Шершавым язычком уж тащится на медососье! И дыню все облапили как тетеньку! В полях поляжет полдень жаркий И все жуют нежай-й-йшие плоды И не страшат лучей нарывные булавки!.. 1925 Лето армянское Эрывань Жы-ы-ра… На маставои сверлят мазоли, калючки, камни… Эй, варабэй, варабэй, адалжи сто рублей — закуплю грузовик Cнэ-е-гу… На площади тры лошади пасэредине ышак столбнак — ы! — кает!.. Духовка каструла паровая пэрина — моя квартыра! — Бэгу на пэрэвулок! в-а-а!.. Духан! Гулим — джан бурдюки!.. Орман орган Гариман — Ха! …Вэ-э-э! Апельсын с гарчицей Вино — чернила горькый! Шашлык, бадриджан, кинжалом в горле. Играй Зурна арган траур Душа моя пережаренная курица под скамейками валаится, крест заржангвыл! Ай-ай, смори на минэ, Хачатур: сверх агонь, сбок агонь, кургом агонь… посередку — сапоги! Куда пойдешь? Кому скажешь? Море — далеко, Арарат — высоко, Извозчык на козлах сыдыт, нычего ны гаворыт — язык чооорный как бакладжан. |
