Исступление Увижу ль, увижу ль Красавицу я, — Заноет, забьется Сердечко в груди. Посмею, могу ли В сей жизни хоть раз Я милую эту Своею назвать? На груди лилейной В объятьях любви, Забывшись, навек бы Счастливец уснул. Скажите: пред нею Что можно сравнять? Прелестные очи, Как звезды, горят. По щечкам разлился Румянец зари; А кудри?.. а брови?.. Сравненья им нет! Как майское утро Улыбка ее; Как живо, как стройно Созвучье речей. Ах, если бы, к счастью, Я был чародей: Неволей иль волей Была бы моей. * Ничто, ничто на свете * Ничто, ничто на свете Меня не веселит С тех пор, как я расстался С подругой навсегда; С тех пор, взгляну ль на юных, Играющих девиц, Вздохну, и горьки слезы Польются из очей. Они, кружась, резвятся, Как ласточки весной, Моим слезам смеются С улыбкою любви. Красавицы младые, И я здесь счастлив был, И я в пирах веселых Шутил, подобно вам. Но рано рок суровый Сказал: расстанься с ней. С тех пор уж не встречаю Я радости нигде. Послание В. Г. О Служил я прежде Лизе скромной, Служил, как долгу гренадир, Как Дафне добренький сатир. И чтоб она была довольной, Я все намеки и желанья Любил немедля выполнять. Но наконец без воздаянья Мечтам был должен отказать. Я ждал еще, я ждал чего-то, Надежда мне сулила что-то; Надежда скрылась — я забыт, Как дряхлый, старый инвалид. Но ты, соперница Венеры, Мои мечты, мои химеры Желаньем оживила вновь; И в сердце чистом, непорочном, Как солнце — в янтаре восточном, Зажгла безгрешную любовь. Отнынь прошу, друг новый, нежный, Царицей будь души моей, Будь гений добрый и надежный Моих во мгле текущих дней. И я в свободные мгновенья, Желаньям вашим в угожденье, Раз пять в неделю буду рад По вкусу дамскому для чтенья Романов лучших присылать. А может быть, тебе, мой гений, Моих неловких песнопений Когда-нибудь пришлю тетрадь. Но вы, вы спросите: награда Велика ль, вольный трубадур? Червонной пыли мне не надо. Букет цветов да два-три взгляда — И я доволен чересчур. Престарелый казак Зачем так скоро скрылась ты, Казачья юность удалая? О жизнь залетная, драгая, Где ты теперь, где ты? Бывало, смелая рука Сверкнуть булатом не робела, И в буйной груди казака Отвага бурная горела Неугасаемым огнем. Без страха, робости, — с мечом Я в огнь и полымя бросался, С отрядом целым я встречался, Нещадно всех рубил, колол, Для всех с собою смерть я вел. Бывало, чуждые дружины Едва лицо мое зазрят, — Уже валятся ряд на ряд На лоно стонущей долины. Теперь уж нет могучих сил! Осьмой десяток мне пробил. В мой угол старость заглянула И старость принесла с собой. Теперь теперь трепещущей рукой Я смерть лениво отгоняю И умереть скорей желаю. Как после сечи, после драки, Бывало, ждал донец венца, Так нынь в курене бурлака Он ждет последнего конца. Ах! лучше б с именем героя В дыму, в огне, средь пуль и боя Врагу насунуться на меч И на долине чести лечь, Чем здесь в безвестности постылой Томиться над своей могилой. На отъезд Д. А. Кашкина в Одессу Что груди тяжельше? Что сердцу больнее? Что конь мой удалый Споткнулся не раз? Иль заяц трусливый Мой путь перебег? Уж видны мне кровли Родных и друзей И храма святого Сияющий крест. О чем же ты грустном Пророчишь, душа? Уж обнял с восторгом Счастливец семью. Но где ж, о родные, Бесценный мой друг? Он отбыл надолго В низовы края… Недаром же конь мой Споткнулся не раз, Недаром же сердце Вещало печаль!.. Когда ж возвратишься В родную страну? Дождусь ли в уныньи Тебя, друг, назад? К М Вы милы всем, вы очень скромны; Не спорю я, ваш кроток нрав, Но я узнал, что он притворный, Что он с природы так лукав. В вас нет капризов, нет и чванства, Но только много шарлатанства; К тому ж ваш вежливый язык И уверять и льстить привык. К свиданьям тайным вы согласны, Но те свиданья мне опасны, Затем что в них сокрыт обман Иль вновь затеянный роман. В веселый час вы мне твердите: "Забудьте прежнее — любите!" — Да как, скажите, вас любить, Как непорочность обольстить? О нет, такие мне оковы Немилы, как венок терновый, Притом же хладная любовь В объятиях застудит кровь. Сказать велите ль откровенно: Вовек такой, как вы, презренной, Затем не соглашусь любить, Чтобы осмеянным не быть. |
