«Я пою, свободная, как птица…»[3] Я пою, свободная, как птица… Жизнь без песен станет мне темна, И грустна душистая весна, И бледна вечерняя зарница… Как без песен темный лес проснется, Как он встретит восходящий день? Как без песен расцветет сирень И фиалке ландыш улыбнется? Целый мир покажется мне тесен, Если песня в нем замолкнет вдруг… А тебе — тебе, мой милый друг, Как скажу мое «люблю» без песен? «Вот моя семья родная…» Вот моя семья родная — Елей, сосен и берез! К ним иду я, забывая Слезы песен — песни слез… Здесь весна прошла, целуя Первых ландышей цветы, И проснулся лес, ликуя Свежей мощью красоты. Здесь веселье светлым шумом Распахнуло грудь мою. Места нет угрюмым думам — И о счастье я пою! «Оттого я о соснах седых…» Оттого я о соснах седых, О задумчивых соснах пою, Что под сказки их веток густых Засыпала в родном я краю… Ведь они для меня берегли Чуть раскрытых фиалок цветы… И под ними так чудно цвели Молодые, как утро, мечты!.. И теперь к ним уйти от людей Я спешу с наболевшей душой, И душистой смолою своей Плачут сосны, склонясь надо мной… И заветные думы мои Только им я одним говорю — Оттого я о соснах седых, О задумчивых соснах пою. ЛЮБОВЬ Она родилась от улыбки твоей — Безмолвная, тихая, нежная, Как бледная травка подснежная… Она родилась вместе с грустью моей. Не радость, не солнце ласкали ее: Лишь ночи видали бессонные — И слезы, в груди затаенные, И робкое счастье мое. ПОД ТОПОЛЕМ Шепот тополя весною Я задумчиво ловлю… Будто слышу над собою Чье-то робкое «люблю»… Диким медом и цветами Пахнет свежая листва, И туманится мечтами, И кружится голова. Тихо веки закрываю… Жду чего-то и молчу… Я и знаю, и не знаю… И хочу, и не хочу… НА ДЮНАХ Иду я с тихой думою По дюнам золотым, Где волны песнь угрюмую Поют камням седым, Где мох бледно-зелеными Узорами лежит, И красными колоннами Сосновый лес горит. И севера сурового Печальные цветы, Там вереска лилового Раскинулись кусты. Люблю я эту странную Немую красоту, Как милую, туманную И грустную мечту!.. И песню я угрюмую Холодных волн люблю, И морю с тихой думою Несу печаль мою… НА ФАБРИКЕ Прикорнув у машинных колес, Позабылся рабочий и спит… Видит: речка трепещет-бежит Возле рощи родимых берез. У околицы кто-то стоит… Колыхается алый платок, Будто мака махровый цветок… А машина стучит и стучит! И железная лента змеей К мужику наклонилась, ползет, И неслышно спускается гнет Над курчавой его головой. Видно, крепко заснул паренек На далекой чужой стороне: Не дождется его по весне У околицы алый платок!.. МАТЬ С какою нежностью покоит на руках Она свое дитя в задумчивом молчаньи!.. На сомкнутых губах лежит печать страданья, И ласка тихая в опущенных глазах… С тревогою прижав дитя к груди своей, В его грядущее она глядит с тоскою, И хочет мать закрыть беспомощной рукою Свое дитя от слез, печали и скорбей… И в сердце у нее неясная боязнь Лишиться дорогой, единственной святыни… Ведь без него весь мир останется пустыней, А за него она пойдет на казнь… ЛЬВУ НИКОЛАЕВИЧУ ТОЛСТОМУ (Июль 1901 г.) В наш тихий уголок, затерянный в степях, Газеты принесли печальный ряд вестей: Что болен Лев Толстой, и приговор врачей Решил, что жизнь его уже не в их руках… Как сердце дрогнуло пред близкою бедой!.. Поверить не могла я страшной правде слов: Что наш могучий дуб уже упасть готов, Наш одинокий дуб, наш великан — Толстой… И много так прошло мучительных часов. Как почту я ждала!.. Со страхом и тоской Газеты развернув, читаю: «жив Толстой». Он жив, твержу себе, он снова жив, здоров! Наш светоч не погас, наш дуб еще стоит, Не преклонив главы под гнетом долгих лет, Он песней новою встречает свой рассвет И, презирая ложь, о правде говорит!.. вернуться Русские поэтессы XIX века / Сост. Н. В Банников М.: Сов. Россия, 1979. Дополнение: Русские песни и романсы. «Классики и современники» М.: Художественная литература, 1989 OCR Бычков М. Н. mailto: [email protected] |
