По чувству сердца моего,

Я песнь ему пою простую,

Ту вспоминая быль святую,

В его как богатырски дни,

Лет несколько назад, в тени

Премудрой той жены небесной,

Которой бодрый дух младой

Садил в Афинах сад прелестной,

И век катился золотой,

Как мысль моя, подобно

Пчеле, полна отрад,

Шумливо, но не злобно

Облетывала сад

Предметов ей любезных

И, взяв с них сок и цвет,

Искусством струн священных

Преобращала в мед:

Текли восторгов реки

Из чувств души моей.

Все были человеки

В стране счастливы сей, -

На бурном видел я коне

В ристаньи моего героя;

С ним брат его, вся Троя,

Полк витязей являлись мне!

Их брони, шлемы позлащенны,

Как лесом, перьем осененны,

Мне тмили взор. - А с копий их, с мечей

Сквозь пыль сверкал пожар лучей;

Прекрасных вслед Пентезилее

Строй дев их украшали чин;

Венцы, Ахилла мой бодрее,

Низал на дротик исполин.

Я зрел, как жилистой рукой

Он шесть коней на ипподроме

Вмиг осаждал в бегу; как в громе

Он, колесницы с гор бедрой

Своей препнув склоненье,

Минерву удержал в паденье;

Я зрел, как в дыме пред полком

Он в ранах светел, бодр лицом,

В единоборстве хитр, проворен,

На огнескачущих волнах

Был в мрачной буре тих, спокоен,

Горела молния в очах.

Его покой - движенье,

Игра - борьба и бег;

Забавы - пляска, пенье

И сельских тьма утех

Для укрепленья тела.

Его был дом - друзей.

Кто приходил для дела,

Не запирал дверей;

Души и сердца пища

Его - несчастным щит;

Не пышные жилища -

В них он был знаменит.

Я зрел в Ареопаге сонм

Богатырей, ему подобных,

Седых, правдивых, благородных,

Весы державших, пальму, гром.

Они, восседши за зерцалом,

В великом деле или малом,

Не зря на власть, богатств покров,

Произрекали суд богов;

А где рукой и руку мыли,

Желая сильному помочь,

Дьяки, взяв шапку, выходили

С поклоном от неправды прочь.

Тогда не прихоть чли - закон,

Лишь благу общему радели;

Той подлой мысли не имели,

Чтоб только свой набить мамон.

Венцы стяжали, ввуки славы,

А деньги берегли и нравы,

И всякую свою ступень

Не оценяли всякий день;

Хоть был и недруг кто друг другу,

Усердие вело, не месть:

Умели чтить в врагах заслугу

И отдавать достойным честь.

Тогда по счетам знали,

Что десять и что ноль;

Пиявиц унимали,

На них посыпав соль;

В день ясный не сердились,

Зря на небе пятно,

С ладьи лишь торопились

Снять вздуто полотно;

Кубарить не любили

День со дня на другой;

Что можно, вмиг творили,

Оставя свой покой.

Тогда кулибинский фонарь,

Что светел издали, близ темен,

Был не во всех местах потребен;

Горел кристалл, - горел от зарь;

Стоял в столпах гранит средь дома:

Опрись на них - и не солома.

В спартанской коже персов дух

Не обаял сердца и слух;

Не по опушке добродетель,

Не по ходулям великан:

Так мой герой был благодетель

Не по улыбке - по делам.

О ты, что правишь небесами

И манием колеблешь мир,

Подъемлешь скиптр на злых с громами,

А добрым припасаешь пир,

Юпитер! - О Нептун, что бурным,

Как скатертям, морям лазурным

Разлиться по земле велел,

Брега поставив им в предел! -

И ты, Вулкан, что пред горнами

В дне ада молнию куешь! -

И ты, о Феб, что нам стрелами

Златыми свет и жизнь лиешь!

Внемлите все молитву,

О боги! вы мою:

Зверей, рыб, птиц ловитву

И благодать свою

На нивы там пошлите,

Где отставной герой

Мой будет жить. - Продлите

Век, здравье и покой

Ему вы безмятежной.

И ты, о милый Вакх!

Подчас у нимфы нежной

Позволь спать на грудях.

1796

Памятник

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

Так! - весь я не умру; но часть меня большая.

От тлена убежав, по смерти станет жить,

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род вселенна будет чтить.

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,

Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о боге

И истину царям с улыбкой говорить.

О Муза! возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех презирай;

Непринужденною рукой, неторопливой,

Чело твое зарей бессмертия венчай.

<1795>

На возвращение графа Зубова

из Персии

Цель нашей жизни - цель к рокою:

Проходим для того сей путь,

Чтобы от мразу иль от зною

Под кровом нощи отдохнуть.

Здесь нам встречаются стремнины,

Там терны, там ручьи в тени;

Там мягкие луга, равнины,

Там пасмурны, там ясны дни;

Сей с холма в пропасть упадает,

А тот взойти спешит на холм.

Кого же разум почитает

Из всех, идущих сим путем,

По самой истине счастливым?

Не тех ли, что, челоы к звездам

Превознесяся горделивым,

Мечтают быть равны богам;

Что в пурпуре и на престоле

Превыше смертных восседят?

Иль тех, что в хижине, в юдоле,

Смиренно на соломе спят?

Ах, нет! - не те и не другие

Любимцы прямо суть небес,

Которых мучат страхи злые,

Прельщают сны приятных грез, -

Но тот блажен, кто не боится

Фортуны потерять своей,

За ней на высоту не мчится,

Идет середнею стезей,

И след во всяком состоянья

Цветами усыпает свой;

Кто при конце своих ристаний

Вдали зреть может за собой

Аллею подвигов прекрасных;

Дав совести своей отчет

В минутах светлых и ненастных,

С улыбкою часы те чтет,

Как сам благими насладился,

Как спас других от бед, от нужд,

Как быть всем добрым торопился,

Раскаянья и вздохов чужд.

О юный вождь! Сверша походы,

Прошел ты с воинством Кавказ,

Зрел ужасы, красы природы:

Как, с ребр там страшных гор лиясь,

Ревут в мрак бездч сердиты реки;

Как с чел их с грохотом снега

Падут, лежавши целы веки;

Как серны, вниз склонив рога,

Зрят в мгле спокойно под собою

Рожденье молний и громов.

Ты зрел - как ясною порою

Там солнечны лучи, средь льдов,

Средь вод, играя, отражаясь,

Великолепный кажут вид;

Как, в разноцветных рассеваясь

Там брызгах, тонкий дождь горит;

Как глыба там сизо-янтарна,

Навесясь, смотрит в темный бор;

А там заря злато-багряна

Сквозь лее увеселяет взор.

Ты видел - Каспий, протягаясь,

Как в камышах, в песках лежит,

Лицом веселым осклабляясь,

Пловцов ко плаванью манит;

И вдруг как, бурей рассердяся,

Встает в упор ее крылам,

То скачет в твердь, то, в ад стремяся,

Трезубцем бьет по кораблям;

Столбом власы седые вьются,

И глас его гремит в горах.

Ты видел - как во тьме секутся

С громами громы в облаках,

Как бездны пламень извергают,

Как в тучах роет огнь бразды,

Как в воздухе пары сгорают,

Как светят свеч в лесах ряды.

Ты видел, - как в степи средь зною

Огромных змей стога кишат,

Как блещут пестрой чешуею

И льют, шипя, друг в друга яд.

Ты домы зрел царей, - вселенну,